Разрушение Дьявольского Акра (ЛП) - Страница 60

Он в последний раз резко повернул ключ, и костяные стрелки часов начали вращаться вокруг циферблата так быстро, что их изображение стало расплываться. Внезапно раздался громкий УДАР, и они все остановились на двенадцати. По мере того как затихал бой часов, затихал и непрерывный стук пуль по корпусу танка. Я почувствовал тошнотворную невесомость, как будто танк только что покатился вниз с обрыва — ощущение, которое я узнал как сдвиг во времени, — а затем, как по волшебству, мир снаружи затих.

В какой-то момент меня охватила паника, и я подумал: «Неужели мы мертвы?»

Миллард перелез через упавшего солдата и отвинтил крышку люка. В ужасе я схватил его за ногу и промахнулся, но к тому времени он уже открыл ее и высунул голову.

Снаружи было так же тихо, как и внутри танка.

Через мгновение показалась его голова.

— Теперь мы в безопасности! — взволнованно воскликнул он.

Мы вышли из танка в том же порядке, в каком вошли, сначала самые маленькие, потом Нур и я. Я выскользнул ногами вперед. Все вокруг нас было завалено грязью, проволокой и кусками развороченной пустоты.

Мир был не таким, каким мы видели его в последний раз. Двигатель танка заглох, и стрельба прекратилась. Но даже этого было недостаточно, чтобы объяснить эту новую тишину, настолько глубокую, что, если бы не благоговейный шепот моих друзей, я бы подумал, что оглох. Неужели все солдаты были перенесены магией в какое-то другое измерение?

Я увидел, как Нур изучает подвешенный в воздухе предмет — пулю, застывшую в полете. Она была слегка вытянута от края до края, размытая, как объект, движущийся слишком быстро для затвора камеры. Их рои повисли вокруг нас. Вдалеке минометный снаряд был остановлен на середине взрыва, гейзер земли, который он поднял, застыл в форме зонтика.

Нур протянула руку, чтобы коснуться пули.

Я хотел было сказать:

— Подожди, Нур, я не стал бы… — но она отмахнулась, и пуля безвредно упала в грязь.

— Клянусь крылатыми старейшинами, — пробормотала Софи, прижимая Пенни к груди.

Енох присвистнул сквозь зубы.

Эддисон запрыгнул на обломанный пень, чтобы лучше осмотреться.

— «Потому что я не мог остановиться ради Смерти — Он любезно остановился для меня…»[21]

— Сейчас не время для поэзии, — сказала Эмма и начала пробираться через смятую колючую проволоку. — Давайте уберемся отсюда, пока эти старые часы не перестали делать своё дело.

— Я абсолютно согласен, — сказал Гораций.

Бронвин привязала костяные часы к спине. Они издавали громкое тиканье, которое зловеще напоминало обратный отсчет, и я подумал, что если задержусь рядом с кем-нибудь из мертвых, составлявших половину окружающей нас местности, то смогу услышать их шепот.

Мы последовали за Эммой из ямы и выбрали самый прямой путь из ничейной земли, к британской стороне. Или это была немецкая сторона в отдалении перед нами? Теперь я был полностью потерян, мой мозг помутился от дыма и взрывов бомб, и каждое направление было неразличимым пятном руин перед моими глазами. Я ничего не понимал.

Я отмахнулся от облака пуль и подумал: «Где же имбрины?»

— Постройтесь цепочкой, чтобы никто не отстал, — сказала Бронвин и пробежала вдоль нашей линии, проверяя, сплетены ли наши руки. Она взяла Софи под одну руку, а Эддисона под лапу.

— Не тряси часы! — отчитал ее Миллард.

— Вспомните, что говорила нам мисс Ястреб! — крикнула Эмма громким и ясным голосом, с которым не могли соперничать никакие другие звуки. — Смотрите вперед и не лезьте не в свое дело, иначе это станет вашим кошмаром на всю жизнь!

А потом позади нас раздался оглушительный рев, и мы замерли, обернувшись, чтобы посмотреть, что это такое.

— Господи, да что же это за везение? — сказал Нур.

— Это, — сказал Горацио, кивая так, словно только что что-то вспомнил, — может быть только Персиваль Марнау.

Затем он появился в поле зрения: Марнау, или какое-то чудовищное извращение его, высокое, как два дома, и слепленное из двух половин, верхняя часть напоминала человеческую, нижняя — высокую, бурлящую гущу, состоящую из грязной смеси непонятно чего, черной грязи, кусков тел, которые вылетали из его слишком широкого рта, когда он выкрикивал мое имя.

Костяные часы на него не подействовали. Он был не из этой петли.

Кто-то закричал: «Бегом!»

Мы так и сделали, карабкаясь так быстро, как только могли, по разрушенной земле, отмахиваясь на ходу от кучи пуль. Марнау хоть и был без ног, но мог двигаться быстрее нас, бурлящая масса под ним неслась по земле, как воронка сжавшегося торнадо.

Через мгновение к реву позади нас присоединился визг сверху.

— Мисс Буревестник! — воскликнул Джулиус.

— И мисс Ястреб! — крикнула Бронвин.

Двое имбрин снова нашли нас и кружили над головой. Мисс Крачка была из этой петли, и поэтому, по-видимому, застыла где-то в середине полета.

Мисс Буревестник и мисс Ястреб начали преследовать Марнау, бомбили его с пикирования, замедляя его на достаточно долго, чтобы мы могли оказаться на приличном расстоянии от траншей и конца ничейной земли.

Марнау остановился, чтобы прихлопнуть птиц, и промахнулся. Мы нырнули в проломленный участок колючей проволоки и добрались до линии траншей. Мисс Ястреб низко нырнула перед нами, ведя нас к пешеходному мостику, который проходил над верхушками траншей. Здесь облака пуль были густыми, как дождь, и звук их падения столкнувшись с нашими телами, когда мы бежали, был похож на звук игрового автомата, выплачивающий приз в миллион долларов.

Я посмотрел вниз, в траншею, когда мы пересекали пешеходный мостик. Десятки солдат застыли, как угрюмые статуи, с лицами, перепачканными землей и кровью, ружья изрыгали огонь.

Они были немцами, а не англичанами. Это была немецкая линия.

Позади нас раздался громкий стук. Марнау был уже близко, ярдах в пятидесяти, и догонял стремительно. Неровная земля не сильно его замедляла, да и траншеи тоже.

С неба донесся крик. Мисс Буревестник бросилась на Марнау и ударила его клювом в лицо. Он хмыкнул и увернулся, затем вывернулся и поднял руку. Он поймал мисс Буревестник, раздавил ее и швырнул в грязь.

Джулиус закричал. Себби и Енох подняли его с колен и понесли.

Она была мертва. Я никогда не видел убитых имбрин, и это зрелище едва не заставило меня замереть на месте, но я заставил себя продолжить бежать вслед за моими друзьями над траншеями. Мы не могли позволить себе потратить впустую подарок, который она нам преподнесла. Жертва мисс Буревестник замедлила Марнау, и через мгновение мы уже миновали траншеи, а он все еще пробивался сквозь последнюю стену колючей проволоки на ничейной земле.

Джулиус кричал, как одержимый, потом вырвался из рук Себби и Еноха и бросился на Бронвин. Он кричал что-то вроде «сломай их, сломай их», но прежде чем кто-либо из нас понял, что ему нужно, он сорвал костяные часы со спины Бронвин, поднял их над головой и разбил о камень.

Внезапно в животе у меня что-то сжалось, давление в ушах подскочило, и крики Милларда, кричавшего на Джулиуса, потонули в оглушительном реве, когда время снова начало двигаться.

Тысяча орудий возобновила огонь. Люди в траншеях позади нас резко развернулись. И Марнау попал в ураган летящего металла. Я видел его тело или то, что с ним стало, разорванное в клочья. Он распался у меня на глазах.

И крик имбрины — мисс Ястреб, хотя теперь я ее почти не слышал, — подгонял нас вперед. Себби и Нур собирали свет, пока мы бежали, чтобы скрыться. Джулиус упал, и его пришлось нести, на этот раз Бронвин.

Мы пробежали через задние ряды оборудования и палатки медиков, пока не наткнулись на прозрачное пятно в воздухе — петлевую мембрану — и нырнули сквозь него в мир дезориентирующей нормальности.