Разрешение жить - Страница 5

– Слушайте, у Вас же двое детей, у Вас есть муж. Как можно думать еще о чем-то? Дал вам Господь крест, так несите его. И как сказано: «Претерпевший же до конца спасется» (Мк. 13, 13). И потом, этот мужчина вряд ли захочет на Вас жениться – ему двое чужих дочерей, конечно, не нужны. Получится только блуд – и ничего хорошего.

Анне стало ужасно стыдно, что ее внутренние пожелания были написаны у нее на лице и видны даже

постороннему. Она думала пару недель, а потом отказалась от своих планов что-то менять. Смыла макияж, стала одеваться скромнее. А через полгода она забеременела от мужа.

Она пришла со слезами к Василию Васильевичу:

– Никто не хочет этого ребенка. Муж говорит: «Я такой толстый – от меня теперь не может быть детей». Словно с ума сошел. Я ему говорю: «А от кого тогда этот ребенок?» Он говорит: «Мы троих детей не потянем – я не работаю, ренты и твоей зарплаты не хватит. Тем более, полтора года будешь в декретном отпуске. Подумай сама. Мне кажется, нужно делать аборт».

Я побежала к маме посоветоваться, а она замахала на меня руками: «Что ты? Не надо тебе никакого ребенка. У тебя муж не работает – ты одна не потянешь. Сейчас такие проблемы легко решаются медициной». Никто, никто не хочет этого ребенка.

Василий Васильевич улыбнулся:

– А это вообще не дело людей решать, быть другому человеку на свете или нет. Бог дает жизнь. Перестаньте волноваться и будьте счастливы, потому что беременность – это самое счастливое время для женщины, это полнота жизни. И не слушайте Вы в этом вопросе ни маму, ни тем более мужа. Ребенок родится, и всё в жизни наладится – он, наконец, поднимет Вашего мужа с дивана и всё переменит в Вашей семье.

Анна, всхлипывая, прошептала, глядя на Василия Васильевича заговорщически, но будто с укором, словно маленькая девочка перед отцом:

– А если всё станет еще хуже? Я не вынесу этого…

– Вынесете, матушка моя, вынесете. Господь не посылает креста тяжелее наших возможностей. И потом, вот Вы живете на свете – представьте, что сейчас кто-то бы решал, жить Вам или не жить. Нужно не только в Бога верить – нужно Богу верить. Доверие и есть основа веры.

Анна как-то успокоилась и перестала плакать. После недели размышлений она решила сходить на исповедь и после беседы со священником совершенно укрепилась в мысли выносить и родить младенчика вопреки всем.

Когда же пришло время, родилась девочка Лена, но родилась с врожденным повреждением сердца: между клапанами была дырочка, через которую кровь перетекала из желудочка в желудочек; давления не хватало: девочка была слаба, губы у нее были синими. Горю Анны не было конца – она беспрерывно рыдала. Через несколько дней она пришла к Василию Васильевичу:

– Что мне делать? Они были правы – не надо было рожать. Видите, дочка родилась с пороком сердца. Будет ли она жить?

– Не нужно печалиться: в старые времена, если ребенок рождался слабым, его сразу же крестили. Нужно организовать Крещение.

Анна посмотрела на него недоуменно:

– А Вы мне поможете?

– Конечно. Будут крестить только Вашу дочку в больничном храме у моего знакомого священника. Я обо всем договорюсь. Вот увидите: окрестим Вашу дочку, и она непременно выздоровеет. Твердо в это верьте.

– Но нужно, чтобы Вы непременно были крестным у дочери.

– Ну, милая моя, это такая ответственность. Я обычно отказываюсь от таких предложений.

– Нет уж, Вы уговорили меня рожать – Вы и будьте непременно крестным Лены.

Крестили крошечную Леночку в больничном храме Святителя Луки Крымского. Крестили уже вечером, тихо, при свечах. Были только родители с ребенком да Василий Васильевич. Седенький батюшка читал молитвы неспешно и негромко. В храме стояла звенящая серебряная тишина. Василий Васильевич принял младенца от купели и стоял с трепетом. Он шевелил губами, повторяя слова молитв, которые произносил батюшка.

Анна сказала, что на неделе девочке будут делать УЗИ сердца, будут новые анализы. А через две недели она пришла на курсы совершенно спокойная и просветлевшая.

Василий Васильевич спросил:

– Как там анализы у девочки?

Анна посмотрела на него удивленными глазами:

– Так мы же ее крестили – чего Вы спрашиваете? Конечно, дырка в сердце сразу заросла – это и так понятно было. Она теперь здоровенькая.

Тут уж настало время удивляться старику-профес-сору: он думал и надеялся, но никак не ожидал, что сердце зарастет так быстро, но более всего он был удивлен вот этой твердой уверенности Анны, что Крещение исправит всё.

Девочка потихоньку росла, она «подняла» папу с дивана – он устроился на работу. Семья зажила интересами деточек, супруги сплотились вокруг их «святой возни». Анна была строга с ними, зато, когда папа возвращался с работы, девчонки с радостью неслись к дверям встречать его. И не было у них больше счастья, чем уткнуться головой в его толстый живот. А крошечная Лена сразу засыпала у него на руках…

Из кабинета известного профессора-окулиста был слышен странный диалог:

– Слушаю Вас, уважаемый.

– Я хотел бы сделать моему отцу операцию хотя бы на один глаз.

– Поясните ситуацию, пожалуйста.

– В молодости произошел несчастный случай, и он полностью ослеп.

– Сколько ему лет?

– 75.

Окулист удивленно взглянул на посетителя:

– Человек большую часть жизни прожил в таком положении и давно привык к этому. Имеет ли смысл делать операцию, когда в любой день он может умереть? По крайней мере, это нелогично. Может, Вы не в курсе, но это дорогостоящая операция и общая страховка на нее не распространяется.

– Понимаете… у меня такая мечта… Я хотел бы успеть. Долго копил деньги…

– Мечта?

Габо замялся, раздумывая, стоит ли рассказывать здесь историю тридцатилетней давности.

В том году зима выдалась на редкость снежной и холодной.

Увязая в снегу, Нино из последних сил пыталась добраться до дома. Резкая боль то и дело вспыхивала внизу живота. Единственная мысль заставляла идти вперед: «Хоть бы не родить прямо здесь, в лесу, без людей».

Время от времени она оглядывалась назад, нет ли погони.

Сумерки сгущались, а большая луна светила всё ярче и ярче. Рождественская ночь вступала в свои законные права. Самый любимый семейный праздник в деревнях, отмечавшийся даже в безбожное время.

Эх, как она надеялась, что к Рождеству случится чудо: смягчится сердце у ее отца, и он простит ей ее ошибку. Увы, надеялась она напрасно.

Нугзар, как увидел на пороге дочь с пузом, озверел:

– За этим я посылал тебя в город? – и залепил пощечину. – Без ножа зарезала!

Выбежал брат и добавил свою порцию радости – вцепился в волосы.

– Опозорила нас перед людьми, негодная! Как теперь по улице ходить?!

Хорошо, что мать вмешалась:

– Поздно уже орать! – цепким взглядом оглядела живот. – Какой месяц?

– Уже девять, – пробормотала Нино.

Забрезжила надежда. Мать всё уладит, уговорит.

Но и от матери услышала совсем не то, что хотела

услышать:

– Она вот-вот родит. Нам надо кому-то сбагрить этого ребенка. Чтоб никто ничего не узнал. У меня знакомая акушерка в Они как раз такими делами занимается. Продаст его каким-нибудь бездетным. Еще, может быть, корову новую купим. Пока заприте ее в комнату и смотрите, чтобы не сбежала. Хорошо, что скоро Рождество и все по домам сидят. Нам свидетели не нужны.

Брат, немного успокоившись, втолкнул Нино в свою пристройку.

Вырванный клок волос и пылающее лицо не заботили ее совсем. Куда больше терзала мысль: «Они продадут моего мальчика без всякого сожаления. Надо бежать… Но как?»

Нино дождалась, когда страсти утихли и родственники перебралась поближе к столу залить стресс вином, не дожидаясь праздника. И вылезла через окно.