Разорви себе мозг! Путь в мир без страха, или Жизнь и приключения Влада Штангера - Страница 64

– Если пьяные – не мусульмане. Подрались – не мусульмане. Если бы трезвый кого-то зарезал по веским причинам – это мог бы быть мусульманин. А так – нет. Ты вначале правильно сказал – ЧУРБАНЫ! И часто такое?

– Да нет, не особо. Да те, которые пьют и дерутся еще ничего! Они почти как наши. Только рожи чумазые. И болтают на своем тарабарском.

– Тюркском, – поправил Влад.

– Ага! Эти простые и понятные. А есть среди них – вообще жуткие люди.

– Это какие?

– А такие, понимаешь, НЕ ПЬЮТ, НЕ КУРЯТ, НЕ ВОРУЮТ, НЕ ДЕРУТСЯ, А МОЛЯТСЯ ПО ПЯТЬ РАЗ В ДЕНЬ! Вот от этих реально мороз по коже. Вот эти – реально страшны…

– А чем страшны-то?

– Да знаешь, жутко от них. Смотрит такой на тебя и усмехается. И матом не ругается, и ощущение такое, что знает что-то важное-важное, чего ты не знаешь. И силой от них веет страшной, неясной. Вроде и хлюпик, а страшно у такого на пути стать.

– Да, майор, знают они такое, что от тебя сокрыто пока. Ладно, бывай! Спасибо.Этот Мент, Хороший Мент, почти что Честный Мент не только почуял, но и смог признать, осознать и понять, что эти люди выше его. В чем-то.

А однажды на мобильнике Влада высветился незнакомый номер. Питерский.

– Да, слушаю Вас!

–  Ас-салам алейкум , Брат! Это Камиль. Как ты?

–  Ваалейкум ас-салам, Брат! Альхамдулиллях! Жив здоров и на свободе! Ты как? В Питере?

– В Питере. Давай встретимся.

– Давай!

Через полчаса друзья сидели в простеньком халальном бистро на «Техноложке».

– Где борода, Камиль? – спросил Влад, показав пальцем на щетину.

– Дома осталась, – засмеялся Камиль. – Здесь мы в дар уль Харба, дар уль Куфре , здесь и щетины хватит. Зато ни разу документы не спросили!

Ну да! Спрашивать документы у русоволосого Камиля со славяно-татарским, а вовсе не горским типом лица при спокойном поведении не станут. То ли дело трясти мигрантов из Азии по метро. Хотя никто, по-моему, об узбекских террористах ничего не слышал…

– Какими судьбами, Брат? Надолго?

– Через три часа самолет на Минводы.

– О! – огорчился Влад, – Даже в гости ко мне не успеем… А чего так ненадолго?

– Дела. В Москве вопросы решали. Одного родственника выручать пришлось. Представляешь, ножом пырнул одного ублюдка.

– За что?

– За дело. Представляешь, идет парень по улице с двумя приятелями. Один татарин, а второй вообще русский. Но муслимы оба. Вдруг толпа футбольных болюлей бритоглавых. И ну цепляться к ним. Саид говорит: «Парни, давайте мы своей дорогой пойдем, вы своей?» А ему по роже главный скин! Они всей толпой хотят бодаться, как бараны. И вопят: «Чурки, мы вас всех бить будем!». Но у нас, сам знаешь, такое не принято. Саид ему ножик в брюхо по самую рукоятку.

– И чего?

– Сдох, собака! Оказался каким-то мордобойцем. Теперь все переврали. Шли себе, оказывается скинхеды, с цветочками в руках и плакатами: «Сатрап – Чемпион». И кричали: «Слава России! Да здравствует футбольный клуб “Сатрап!”». А тут страшный злой Саид выскочил с двумя «подельниками» и ну рвать плакаты и кричать: «Нет, не Сатрап – Чемпион! А Берег – Чемпион!» Хотели скины с ним армреслингом посостязаться, либо на выбор партию в теннис предложили – дескать, кто победит, тот и прав! А он одного порезал, а всех остальных тоже напугал. А остальных было не двадцать персон, как в первоначальных показаниях, а полторы.

– Как это пол торы?

– А один – потомственный дебил и алкаш, он за половину только сойдет… Понимаешь, Рашид, они хотели в пьяном угаре подраться. Попинаться, люлей получить. А в Горах и в Степи сам знаешь, не особо-то дерутся. Там, если сильный слабого ударит или унизит, слабый ему нож в брюхо по рукоятку загонит…

– И чего, Камиль?

– Да ничего! Пока в Раше все на взятках держится, все вопросы решаются…

– А в Питере чего?

– Тебя повидать!

– Да ладно?

– Устаз тебе письмо передает. Почитай на досуге.

–  Салам Устазу!

– Передам.

– Тебя отвезти, Брат?

– Да вот один из наших братьев за мной подъехал. Ну, салам алейкум , Брат!–  Салам алейкум! До встречи, Иншаллах !

* * *

– Устаз, если позволено будет спросить? Суфиев критикуют за излишнее почитание шейхов. И за то, что рассказывают о них небылицы, якобы они суперсенситивны, все знают и чудеса творить могут. Но я не заметил к тебе отношения иного, чем в горских семьях к Отцу. – А я и есть Отец. Дед, Прадед, Прапрадед. И Прапрапрадед, – Устаз заразительно засмеялся. Смех подхватили мюриды.

– Я слышал, многие суфии обращаются с мольбами к своим шейхам, чтобы они донесли их Аллаху.

И Влад рассказал Устазу, как разговорился однажды в магазинчике при мечети с одним суфием из Горностана, и тот привел ему метафору.

– Самому просить Аллаха, это все равно, что крестьянину явиться к Падишаху и надеяться, что примет. Нужно сначала к писарю и к везиру попасть, а они передадут Падишаху. Так и с Всевышним.

– Брат, это куфр (неверие)!

– Нельзя так говорить, Брат, ты муслима называешь кяфиром.

– Я не называл тебя КЯФИРОМ, Брат! Сказать куфр и быть кяфиром – разные вещи. В ат-Таухиде (Единобожии) есть три составляющих:

Единство Господства ( Таухид Ар-Рабибийя ) – не признавать своим господином никого, кроме Бога.

Единство Божественности ( Таухид Аль Улюхийя ) – не считать Божеством, никого, кроме Бога.

И единство Имен и Свойств ( аль Асма ва Сыфат ).

Ты, Брат, отрицаешь Всеслышание и Всеведение Аллаха. А это куфр, Брат.

Ты приписываешь шейху то, чем владеет лишь Аллах – это куфр.

Ты сомневаешься во Всеведении, Всеслышании и Всезнании Аллаха – это куфр.

Это куфр, Брат, но ты не кяфир.

Подумай над моими словами, поищи довод.

– Спасибо, Брат, подумаю.

–  Салам Алейкум! –  Алейкум ас-Салам!

– Ай да Рашид! – смеялся Устаз. – Все правильно сказал. Молодец. Это другие суфии, Брат. Совсем другие. Те о ком ты говоришь – джахили. Невежды. Пока они говорят: « Ля Иляха илля Ллаху, Мухаммад Расулю Ллаху », делают намаз, дают закят, держат пост – они муслимы, хоть и заблудшие.

Мы не отступаем от Сунны, а если и отступим, то по незнанию, да убережет нас от него Аллах! Получив довод, мы немедленно откажемся от заблуждения.

Оказывать чрезмерное, излишнее почтение шейхам – джахилийя. Но мюрид полностью полагается на своего Устаза во всем. Конечно, муслим полагается лишь на Аллаха. Но мюрид должен высвободить силы для служения, которые тратятся в обычной жизни на те вопросы и проблемы, которые тарикат берет на себя. Тарикат – это не рыцарский орден. Параллели с западом неверны. Тарикат – это БРАТСТВО, община. Место, круг братьев, где все заботятся о тебе, а ты заботишься о братьях.

– Но, Устаз! Такой ведь должна быть вся УММА!

– Увы, Рашид! Умма ныне слаба.

– А вроде бы, наоборот. Ислам сейчас очень силен.– Ислам силен?! – Шейх опять засмеялся. – Рашид, тебя обманули! Ислам сейчас очень слаб! Ни одного Исламского Государства. Только страны с «преобладающим мусульманским населением». Ислам был СИЛЕН, когда несколько десятков мусульман выехали с Пророком (СААС) из Мекки в Медину. Вот тогда Ислам был силен! Ислам был силен во времена Первого Халифата! А сейчас ислам очень-очень слаб!

Влад вспоминал этот разговор с Устазом, слушая занудную проповедь муллы, две трети которой он читал по-татарски. Его коми-пермяцкий диалект Влад понимал плохо. Арабский его оставлял желать лучшего. Зато по-русски мулла говорил коряво и с диким акцентом.

«Надо же, – удивлялся Влад, – единственный татарин, который плохо говорит по-русски.

У Влада было полно приятелей-татар, но по-русски все говорили без акцента. Только мулла занудно читал «этот проповед».

После того, как закончился «этот проповед», Влад вышел на улицу. Возле мечети торговали несколько мусульман. Халал мясо, самса, татарские пирожки. Четки, книги, коврики.