Разорванное время - Страница 13

Резко повернув шар управления влево, Баслов кинул машину бортом на стену здания. Затем еще раз, еще и еще.

Огромный, тяжелый корпус механика с грохотом бился о борта вагона, перелетая с одной стороны на другую, но железные руки его словно вросли в металл крыши.

Киванов знал, что нужно было сделать, чтобы скинуть механика с крыши, но удары машины о стену отдавались нестерпимой болью в раненом боку, и ему все время приходилось держаться за поручни, чтобы не вылететь невзначай в распахнутую дверь. В конце концов он просто разжал руки и, заорав от боли, пронзившей все тело, скатился на пол между соседними рядами сидений. Перевернувшись на спину, он уперся ногами в стойки, поднял ствол гравимета и принялся палить, целясь в похожие на скобы пальцы, вцепившиеся в края рваной дыры на крыше. Тело Киванова моталось из стороны в сторону по проходу, от боли перед глазами у него все плыло, а он орал и давил на гашетку до тех пор, пока не почувствовал, что машина идет ровно. Тогда он уронил гравимет и закрыл глаза.

Вейзель подбежал к нему и приподнял голову.

– Борис?..

– Да, все еще Борис, – вяло улыбнулся Киванов и, опершись руками о пол, попытался подняться.

Вейзель помог ему сесть.

– Как вас там, не укачало? – крикнул из кабины Баслов.

– Входную дверь закрой! – ответил ему Киванов. – Я чуть не вылетел на ходу!

– Если бы я знал, как это сделать, – усмехнулся Баслов. – Хотя…

Повернув шар управления, он ударил машину о стену бортом, с которого находилась дверь, и тащившийся все это время за ней покореженный кусок металлической секции отлетел назад.

– Нравится мне эта машина! – обернувшись в салон, радостно сообщил Баслов. – Не машина, а танк!

– Куда мы теперь? – спросил Вейзель.

– Надо отыскать Кийска с ребятами, – ответил Баслов. – Заберем их и прямым ходом через пустыню – к Барьеру. Здесь нам больше оставаться нельзя.

Кийск сделал шаг за угол и удивленно замер.

– Это уже что-то новое, – произнес он, обернувшись на своих спутников.

Они прошли пять типовых кварталов, абсолютно ничем не отличающихся один от другого, и начали уже думать, что в городе нет вообще ничего, кроме одинаковых серых домов, выстроенных по прямым линиям. и вдруг очередной вывел их к широкой площади.

Расставшись с командой Баслова, Кийск решил положиться на природное чутье дравора и предложил Чжои самому выбирать дорогу. Хотя дравор и жаловался постоянно на то, что на территории дравортаков ему ориентироваться трудно, но альтернативой такому варианту мог стать разве что только поиск вслепую.

Кийск опасался, что, когда транспортные средства развезут всех дравортаков по рабочим местам, на улицах, кроме них троих, никого не останется. Однако этого не произошло. Без дела по улицам никто не прохаживался, но то и дело мимо пробегали дравортаки, спешившие куда-то со столь сосредоточенным видом, что, казалось, ничего не замечали вокруг. Временами хлопали двери встречавшихся на пути производственных зданий, впуская и выпуская то одного, то двух человек, которые, быстро перебежав улицу, скрывались в доме напротив либо оставались у дверей ждать прибытия шестиколесного вагона.

Берг обратил внимание на то, что ни у одного из встреченных ими дравортаков в руках не было никакой ноши: ни сумки, ни свертка, ни какого-нибудь инструмента. Исключением из общего правила являлись только контролеры, изредка также попадавшиеся на пути, которых безошибочно можно было распознать по гравимету, висевшему у каждого из них за спиной. Кийск наметанным глазом сразу же определил, что ремень гравимета, перепоясывавший грудь любого контролера, был слишком короток, да к тому же еще и очень туго затянут. Носить таким образом оружие было, конечно, удобно, но в случае внезапного нападения дравортаку потребовалось бы время для того, чтобы привести гравимет в боевое положение. Выслушав это замечание, Чжои высказал предположение, что гравимет в руках контролера является не средством устрашения, а чем-то вроде опознавательного знака. Из истории Чжои знал, что в давние времена, когда народ Дравора был един, оружие часто исполняло символические функции. В зависимости от того, насколько дорогим и искусно сделанным оно было, оружие указывало на общественное положение и заслуги своего обладателя.

Пару раз встретились им и механики. Чжои ощущал их приближение, когда самих механиков еще не было видно. Он старался скрыть неосознанный, почти инстинктивный страх, испытываемый перед ними, но всякий раз, когда видел механика, напрягался и бледнел.

Механики, казалось, никуда не спешили, а просто неторопливо прогуливались. Дравортаки их словно и вовсе не замечали, пробегая мимо с опущенным в землю взглядом, так, будто это были не высшие существа, а фонарные столбы.

Прав или нет был Киванов, утверждавший, что между Кийском и Лабиринтом существует некая таинственная связь, но только сейчас Кийск и сам был почти уверен, что, найдя Лабиринт, он сможет получить ответы на все свои вопросы. Он рассчитывал встретить нечто такое, при взгляде на что он сразу бы понял, что Лабиринт где-то рядом. Он не знал, что это будет. Не знал до тех пор, пока они не увидели площадь.

Площадь, как и все в городе, имела безукоризненно правильную форму. Прилегающие к ней дома четко очерчивали периметр огромного квадрата, на котором могли бы разместиться два стандартных жилых квартала. Единственными строениями на площади были две большие полусферы, возвышающиеся в самом ее центре. Серые, без окон и дверей, сделанные из того же материала, что был под ногами, они казались похожими на гигантские пузыри, вздувшиеся на ровном дорожном покрытии.

Видеть округлые формы в городе абсолютно прямых линий было все равно что встретить механика, сажающего цветы. Ясно было, что, изменяя привычные очертания зданий, дравортаки руководствовались не новыми взглядами на эстетику градостроительства, а какими-то чисто прагматическими соображениями. Нестандартная форма зданий скорее всего определялась некими свойствами того, что находилось внутри их.

Площадь была пуста, и Кийск, заинтригованный тем, что же представляют собой здания на площади, решил подойти поближе, чтобы лучше рассмотреть загадочные купола. Как опытный охотник, притаившийся в засаде, готовый часами и сутками терпеливо ждать, чтобы в нужный момент произвести один точный выстрел, Кийск приготовился наблюдать, надеясь, что в конце концов произойдет что-то, что даст ему хотя бы намек на разгадку. Про себя он, усмехнувшись, подумал, что Баслов на его месте, наверное, уже разрабатывал бы план, как отыскать скрытый от посторонних взглядов вход в купола и незаметно проникнуть внутрь.

От мыслей его отвлек Берг.

– В чем дело? – недовольно спросил Кийск, когда парень осторожно потянул его за рукав.

– Чжои, – ответил тот и взглядом указал на дравора.

Чжои сидел на тротуаре, привалившись спиной к стене и откинув голову назад. Лицо его было бледно-серым, похожим на гипсовую маску, волосы – влажными от пота, который большими, тяжелыми каплями выступал на лбу и широкими полосами стекал по вискам, глаза бесцельно блуждали по сторонам. Все его тело сотрясалось неудержимой судорожной дрожью, от которой, казалось, должны были сместиться суставы.

Увидев такое, Кийск не на шутку перепугался. Он подбежал к дравору, присел перед ним на корточки и схватил руками за плечи.

– Чжои! – Кийск приподнял легкое тело дравора и несильно встряхнул. – Чжои, что с тобой?

Чжои попытался держать голову прямо и сфокусировать взгляд на расплывающемся, как в густом тумане, лице Кийска.

– Простите… – едва слышно пролепетал он. – Простите меня, господин Кийск…

– К черту «простите»! – заорал на него Кийск. – Что с тобой стряслось?

Чжои вяло махнул рукой в сторону серых куполов.

– Это там… Там…

– Что «там»?

Чжои снова махнул рукой и ничего не ответил.

Глаза его закатились под веки, дыхание сделалось прерывистым.