Разные роли капитана Колотова - Страница 3

Питон не реагировал.

Колотов повернулся к оперативнику:

– Оставь нас.

Оперативник принялся ссыпать в ящик драгоценности и деньги. Когда закрылась дверь, Колотов сказал:

– Хочешь на волю?

Питон напрягся.

– Я спрашиваю, – Колотов повысил голос. – Ну?!

– А кто ж не хочет? – осторожно усмехнулся Питон.

– Правильно, – согласился Колотов. – Соображаешь. – И добавил неожиданно: – Я тебя отпускаю. Только чтоб потом меня не привлекли за преступную «алатность, это все надо грамотно разыграть. Так?

Питон шумно сглотнул слюну и кивнул.

– Значит, – продолжал Колотов, – ты сейчас дверь на замок, мне в челюсть, табуретом в окошко – и был таков, а я золотишко себе в карман, будто это ты его с собой, понимаешь? И вслед за тобой. Бабки нужны, соображаешь?

И Питон поверил. Потер шею, привстал, исподлобья глядя на Колотова.

– Ну, ну, – подбодрил его тот.

Питон, с ненавистью глядя на Колотова, просипел:

– А ты меня в затылочек при попытке к бегству! Пух, пух! На-кась выкуси, сволочь!

Колотов рассмеялся, потом перевел дыхание:

– И это верно. Понятливый. – Лицо его вдруг помрачнело. – Я бы удушил тебя, если б можно было… Хотя, – и лицо его немного прояснилось, – ты и так не жилец.

– Это почему? – насторожился Питон.

– Да потому что через день-другой я найду Стилета и кой-кому стукну, что это ты его заложил, и мочканут тебя в зоне, как пить дать.

– Ууууу! – Питон только и сумел завыть на такие некрасивые слова.

– Отдай Стилета. И договоримся по-хорошему. Пока следователь не приехал. А он приедет, у нас все как полагается, чистосердечное признание, то, се…

– Ну ты гад! – задыхаясь от негодования, проговорил Питон, – Ну ты гад!

– Но и ты не лучше, – отозвался Колотов. – Разбои, кражи, горе, слезы людские… Давай про Стилета. А обо мне не надо. Я фигура невеликая.

– Хрен тебе, а не Стилет! – выкрикнул Питон, захлебываясь слюной. – Тебе его искать и искать!..

– Найду. – Колотое потянулся. – Найду и стукну…

Питон низко опустил голову, замычал, как недоеная корова, провел ладонями по коленям, будто втирая в них какое-то чудотворное снадобье, и неожиданно выхватил из-под себя табурет, легко, словно это и не табурет был, а плетеная корзинка, поднял его над головой, но Колотов опередил Питона, по-боксерски ушел влево и тут же нанес удар в живот, Питон охнул, прислонился к стенке, табурет вывалился у него из руки. Колотов схватил Питона за ворот рубахи и зашипел, горячо и влажно дыша в лицо:

– По самый твой гроб я о тебе заботиться буду! Крестничек ты теперь мой! Ни сна у тебя не будет, ни покоя, ни радости, ни удовольствия! Запомни!

– Колотов! Прекрати! – раздался сзади жесткий голос, – Отпусти его!

Колотов с трудом разжал побелевшие пальцы. В дверях стоял начальник уголовного розыска города Доставнин, маленький, с острым лисьим лицом и несоразмерно длинными, тонкими руками.

– Что тут у вас? – Он стремительно прошел, сел на стул. Лицо у него было недовольное, верхняя губа чуть приподнята. – Рукоприкладство?

Колотов посмотрел на открытую дверь. В коридоре маячил румяный оперативник из отделения.

– Никак нет, – четко отрапортовал Колотов. – Попытка нападения со стороны задержанного. Я принял меры самообороны.

– Хорошо, – сказал начальник и тоже покосился на дверь. – Результаты?!

– Двое по делу о квартирных разбоях у Мотовой и Скарыкина задержаны. Но мне нужен Стилет.

– Мне тоже, – сказал начальник. Он жестом поманил оперативника. – Отведите его в изолятор.

Питона увели.

– Я помешал? – спросил начальник.

– Да нет, – Колотов махнул рукой и устало опустился на стул. – Он еще какое-то время фасонить будет. Дурак.

– Ну ты хорошо его к стенке, – Доставнин засмеялся, – Лицо у тебя было зверское.

– Так он вправду на меня с табуретом.

– Ну понятно, – недоверчиво согласился начальник. – Мне в управление позвонил Скворцов, сказал, что ранен Зотов.

– Рана неопасная, – произнес Колотов. – Не рассчитали малость.

Затренькал телефон, пискляво и настойчиво. Раз, второй, третий.

– Возьми, что ли, – начальник кивнул на аппарат.

– Телефон, – тихо протянул Колотов и повторил, – телефон…

Доставнин вопросительно посмотрел на него. Колотов трубку так и не снял,

– Пошли, – сказал он. – Ща поглядим.

Они торопливо прошагали в конец коридора и очутились в точно таком же кабинете. Гуляй сидел за столом у окна и, обхватив руками стакан, шумно хлебал чай. Куртка его была застегнута наглухо, кепочка надвинута на самые уши, но он дрожал, будто с заполярного морозца сюда ввалился. Скворцов примостился напротив,

– Значит, так, – с порога начал Колотов. – Дружок твой поумней оказался и настоятельно попросил тебя, не откладывая, позвонить Стилету, как и договаривались. Пусть он думает, что все в порядке, – Питон уехал.

– А зачем? – глупо уставился на него Гуляй.

– Так надо, – сказал Колотов. – Для твоей же пользы. Или ты думаешь, дешево отделаешься за вооруженное нападение на сотрудника милиции?!

– Так все равно Питона встречать там будут, – Взгляд его стал еще глупее.

Колотов расслабился. Он все угадал.

– Давай, давай, работай, – с довольной ухмылкой поторопил он Гуляя.

Гуляй снял кепочку, в раздумье взъерошил волосы и стал похож на двоечника, решающего у доски трудную задачку, сколько же будет два плюс три. Потом пожал плечами и нехотя потянулся к телефону. Колотов встал за его спиной и уставился на аппарат. «Три… Семь… Один… Четыре… Девять…» – повторял он про себя. Не успел диск завершить свое кружение, как Колотов, нависнув над Гуляем, уже надавил на рычажки.

– Понятно, – удовлетворенно проговорил он. – Как в аптеке. Будет тебе, Гуляй, большая награда от всего нашего дружного коллектива. – Он повернулся к Скворцову. – Триста семьдесят один, сорок девять. Быстро установи адрес, и погнали ребята, погнали!

– Как?.. Это ж… – Гуляй удивленно смотрел то на Колотова, то на Доставнина.

– Трудно жить с пустой башкой-то, – засмеялся Колотов. – А, Гуляй?

Гуляй сморщился, будто вместо водки керосина хватанул, шмякнул кепку об пол, зачастил тихо, безнадежно.

– Порежут меня, суки поганые, порежут… Ой, сестреночка моя Зиночка, что я наделал, пес беззубый…

– Совесть – великая вещь, – подняв палец, громко провозгласил Колотов. Он выглядел величественным и немного суровым. – Я верю, на волю он выйдет честным…

– Петровская, четырнадцать, – оторвался от телефона Скворцов,

– По коням! – Колотое будто шашкой рубанул рукой воздух.

Он был возбужден от предстоящего, по всей видимости, непростого задержания, и поэтому ему хотелось много говорить, много и громко смеяться, и он уже заготовил несколько, по его мнению, изящных словес, чтобы выдать их под лихое щелканье проверяемого пистолета, но вспомнил Зотова, положил пистолет обратно в кобуру и говорить ничего не стал.

– Вы двигайте на моей машине за Стилетом, – сказал Доставнин, открывая дверь кабинета. – Только пограмотней там, без сегодняшней ерундистики. Ясно? А я в управление, свяжусь с Симферополем, попрошу, чтобы местные поглядели, кто придет встречать Питона. Все, До встречи.

Он шагнул за порог и чуть не столкнулся с полным мужчиной в мундире работника прокуратуры. Тот, не глядя ни на кого, поздоровался. Доставнин был явно задет таким небрежным обращением и с деланно-ленивой усмешкой тихо заметил: «Какая честь, сам следователь Трапезин».

– Я бы не приехал, – сказал Трапезин и засопел простуженным носом, – но уж очень просили ваши быстрые сыщики. Приезжай, говорили, мы тут твоих волчар подловили, по горячим следам допросишь. Но не дождались, сами постарались. Костоломы.

– Ты о чем? – не понял Колотов.

– О нарушении соцзаконности, – веско проговорил Трапезин, – о ветхозаветных методах работы. Без кулака обойтись не можешь? А потом и нас, и вас в одну кучу валят. Все плохие. Все морды бьют.