Разлученные души (ЛП) - Страница 13

– О ком ты говоришь?

– Одного из этих бледных ублюдков. Поймали, когда он пытался пробраться в лагерь. – Воин указал в сторону костра. – Мы держим пойманного вон там, чтобы вы могли его допросить.

По дороге к костру, у которого держали пленного, Кэлен замечала брошенные в ее сторону взгляды молодых людей, занимавшихся чисткой оружия, ремонтом снаряжения, наблюдением за темным лесом или перекусывающих перед сном. Она отвечала обнадеживающей улыбкой, смягчая их тревогу и как бы заверяя, что с ней все в порядке.

Многих воинов она знала лично. Они вместе сражались в долгой и кровавой войне против Имперского ордена – сражались и победили. Сейчас казалось, что триумф и последовавший за ним краткий период спокойствия были лишь иллюзией, поскольку события в древности вновь разожгли пламя войны, которая словно бы перепрыгнула через пропасть времен прямо к ним.

Кэлен казалось, что она почти всю жизнь сражается на разных войнах: сначала с Даркеном Ралом, потом с Джеганем и Имперским орденом, а теперь с императором Сулаканом, вернувшимся в мир живых с намерением завершить начатое тысячи лет назад.

Эти воины пришли в Темные земли, чтобы защитить ее и Ричарда и обеспечить их безопасное возвращение во дворец. Задача вроде бы не сложная, ведь Ричард одолел Терновую Деву. Но, как выяснилось вдруг, совсем не простая.

Терновая Дева оказалась лишь предвестником вырвавшегося на волю зла. Оставленное ею прикосновение смерти лишило Ричарда магических способностей, а Кэлен – ее могущества. Мать-Исповедница непрестанно страдала от образовавшейся в ней пустоты. Именно сила делала Кэлен той, кем она была. Она родилась с ней, считала ее частью себя. А сейчас силу как отрезало.

Лагерь притих, всякая деятельность в нем прекратилась, и обессиленные воины могли урвать хоть немного необходимого им сна. Углядев впереди спины тех, кто оцепил пленника плотным кольцом, Кэлен решила, что тому вряд ли удастся сбежать.

Пока они шли к пойманному, она отметила про себя, что лагерь расположен на узком открытом пространстве выступа у подножия крутого утеса, где не росли ни деревья, ни кустарник. Несколько ближайших деревьев срубили, чтобы развести костры. Потрескивала свежая древесина, в едком густом дыму к небу взмывали снопы искр.

То, что лагерь располагался у подножия утеса, позволяло врагу нападать только с одного направления. По всей линии обороны, от выступа скалы на одном краю лагеря до другого выступа скалы на другом краю, лагерь надежно защищала ощетинившаяся сталь. То, что воины располагались близко один к другому, позволяло при необходимости быстро перебросить силы в нужное место, чтобы отбить особенно яростную атаку жаждущих плоти шан-так.

Такая стратегия обороны подразумевала отсутствие вне лагеря дозорных, которые оповещали об опасности, и разведчиков, занимающихся сбором сведений. Все собрались в одном месте, чтобы следить за врагом и присматривать друг за другом. При этом они, по сути, отказались от таких способов заранее узнавать о нападении, как сторожевые и дозорные отряды. Любая группа, отдалившаяся от лагеря, оказывалась в большой опасности, а людей у них было мало, и они не хотели терять никого из них.

Костры освещали лагерь и окружающий лес так, что попытки незаметно проникнуть в него исключались. Вероятно, благодаря этому воины и смогли поймать прокрадывавшегося в их расположение шан-так.

Такую организацию защиты нельзя было назвать идеальной, поскольку враг мог подобраться довольно близко и использовать для нападения стрелы и копья. При этом противник оставался бы в безопасности, под прикрытием лесной тени, а свет костров делал людей в лагере легкими мишенями. Однако полулюди не пользовались ни стрелами, ни копьями, поэтому лагерь-крепость в данных условиях можно было считать лучшим способом обойтись без потерь разведчиков или дозорных при внезапной атаке, а такая укрепленная линия обороны стала бы почти неодолимой для слабо вооруженного противника.

Завидев приближающихся Ричарда и его спутников, воины Первой когорты расступились. Пленник стоял на коленях недалеко от костра. Двое дюжих воинов по обе стороны от него держали его за мускулистые руки так, что он не мог пошевелиться.

Третий, еще более внушительный с виду, их командир, д’харианин с коротко стриженными волосами, навалившись обеими ногами на икры пленника, прижимал его колени к земле. Поскольку генерал Мейфферт, муж Кары, был убит шан-так во время их побега из пещер, командование Первой когортой принял Джейк Фистер как старший по званию. Его руки были толщиной с талию Кэлен, а шея обхватом с дуб.

Стоя позади шан-так, коренастый командующий приставил к горлу пойманного острый кинжал, очевидно, не желая давать ему ни единого шанса. Вдобавок на пленника были нацелены несколько стрел.

С Джейком Фистером Кэлен была знакома. Он служил под началом капитана Циммера, когда в войне с Имперским орденом она руководила особым отрядом. Каждое утро капитан Циммер приносил ей веревку с ушами убитых ночью врагов. Джейк Фистер, в то время сержант, был одним из самых надежных людей капитана и лучшим пополнителем этой коллекции. Воины их отряда гордились ночными вылазками, вселявшими страх в сердца противника. Каждое ухо означало уменьшение числа противостоящих им врагов. И Кэлен всякий раз с одобрением принимала страшные трофеи, что безмерно льстило ее воинам.

Казалось, это было давным-давно. В то время Ричарда взяла в плен и увезла в Древний мир Никки, тогда еще сражавшаяся на стороне императора Джеганя. Кэлен же после исчезновения Ричарда взяла на себя командование армиями.

В плену Ричард постепенно убедил Никки, что надо ценить свободу и свою жизнь, и одержал над ней верх. Немногие люди ценили свободу так же высоко, как те, у кого ее прежде не было – как Никки, например, – и сознавали истинную ценность своей жизни. С той поры Никки сделалась одним из самых надежных и преданных их друзей.

Капитан Циммер теперь стал полковником Циммером, одним из командиров Первой когорты в Народном Дворце. Джейк Фистер вошел в число тех, кого генерал Мейфферт отобрал для похода в Темные земли, чтобы обеспечить безопасное возвращение Ричарда и Кэлен. Она с грустью отметила, что теперь, после смерти Бенджамина Мейфферта, командующим Первой когортой наверняка станет полковник Циммер. И знала, что того не обрадует такая честь. Бен был его другом.

Кэлен хорошо понимала, зачем, хотя на пленника направлены стрелы, Джейк держит у его горла кинжал: при первых же признаках агрессии командующий Фистер прикончит пленника раньше, чем выпустят первую стрелу.

Пойманный шан-так был одет, как и другие его соплеменники, в том числе женщины, сражавшиеся наравне с мужчинами, лишь в кусок грубой белой ткани, обмотанной вокруг пояса и приспущенной между ног. Руки, грудь и ноги пленника оставались открытыми. На почти полностью выбритой голове, будто сноп пшеницы, торчала прядь волос. Торчала она, поскольку была обмотана шнурками с нанизанными на них человеческими зубами.

Приблизившись, Кэлен разглядела при свете костра, что кожа пленника покрыта подобием пасты из пепла, смешанного, вероятно, с чем-то, что не позволяло пеплу облетать в густых зарослях или смываться частыми в этих краях дождями. Судя по всему, этот получеловек регулярно обмазывался призрачно-пепельной пастой, которая местами образовала потрескавшуюся корку.

Как и у всех шан-так, каких она видела прежде, на его лице черной краской были изображены пустые глазницы черепа. Тварь взирала будто бы из тьмы. У некоторых шан-так мазки краски на губах и щеках имитировали оскал скелета – у этого тоже. Хотя он был практически обездвижен, из-за призрачно-бледной кожи и черепа вместо лица вид его был ужасен и вселял страх.

Когда Ричард приблизился, взгляд пленника стал более угрожающим. Хотя он не мог даже шелохнуться, в его глазах полыхали ненависть и презрение, как у волка, попавшего в капкан. Его, казалось, ничуть не пугали ни его беспомощность, ни возвышавшиеся над ним люди. Он жаждал боя. Кэлен подумала, что шан-так следовало бы с большей настороженностью относиться к Джейку Фистеру, приставившему кинжал к его горлу.