Разговорчики в строю № 3. Лучшее за 5 лет. - Страница 37

Эвакуация в бункер была быстрой. Без всякой команды. Впереди бежали те, кто стоял сзади, то есть всякая мелочь от разработчиков и сопровождающие высоких чинов лица. А высокие чины пока сдёрнулись со стульчиков, пока обегали столы, пока путались в ремешках биноклей… Но норматив все равно был перекрыт.

Команды , которые давали операторам вбегавшие в бункер, не отличались разнообразием. Менялись только суффиксы и комбинации слов. В общем, подорвали изделие почти совсем уже на берегу. Изготовителям пиропатронов была вставлена рекламация. Не исключено что во все места. Разработчикам тоже досталось: почему не продублировали, не предусмотрели возможность такой нештатной ситуации? Как ни странно, но досталось и членам приёмной комиссии за нарушение правил безопасности. Больше на пляже никто не принимал пуск. Только в бункере. В общем, как говорил Жванецкий, вот такая приключилась…

В те, теперь уже далёкие, но приснопамятные времена, когда наша держава не стеснялась демонстрировать флаг своего Военно-Морского флота на просторах Мирового океана, четыре дизельные подлодки (пл) вышли из базы г. Полярный и направились на боевую службу в Средиземку. Путь, прямо скажем, не близкий. А с учётом скрытности перехода, малой средней скорости движения (днём – в подводном положении экономичным ходом, а ночью – зарядка аккумуляторных батарей и вентиляция отсеков), мелких аварий и борьбы за живучесть, телепались они до места назначения в общей сложности месяца полтора.

В конце концов, скрытно просочившись через горлышко Гибралтарского пролива и дошкандыбав до нашей плавбазы, они радостно всплыли на глазах изумлённого 6-го супостатского флота и пришвартовались по два корпуса с каждого борта. Как выглядят наши подводники, особенно проходящие службу на «дизелюхах», уже писано-переписано. Поставь их рядом с зэками – не отличишь, а после длительного перехода добавь к воображению ещё тракториста колхоза «Светлый путь» времён первых пятилеток и получишь абсолютно достоверную картину. Командир плавбазы, обозрев прибывших братьев по оружию, приказал организовать баню для личного состава, ужин и кино, потому как была суббота, а офицерам дал час времени на мытье в душе, бритье и переодевание.

В кают-компании накрыли шикарный стол. Когда все собрались, командир плавбазы сказал то, что положено в таких случаях, и по старой флотской традиции провозгласил первый тост: «По случаю…». Второй, естественно, «За дам…». Третий – «За тех, кто в море!» – святое дело, а дальше началась произвольная программа.

Как определяется степень опьянения морских офицеров? Непосвящённые скажут: по внешнему виду. Нет, ребята! Только по разговорам, которые на флоте называются травлей. Если травят о политике, значит, все только начинается, если про женщин – процесс в разгаре, ну а когда перешли к службе – все, уже не долго осталось.

И вот на последней стадии один из командиров пл вдруг заявляет, что его лодка во всех отношениях лучше, чем остальные. И даже максимальный ход у неё больше на 2 узла, хотя все они одного проекта. Ну, кто же, спрашивается, такое стерпит? И хоть они и командиры, которые все знают, все понимают и ничего не боятся, но после принятого на грудь остатки юности лихой в одном месте заиграли.

– Как это? С чего это вдруг твоя лучше? – загудели остальные командиры, приняв позу оскорблённых мушкетёров. Задетым оказалось самое святое – командирское тщеславие и самолюбие.

– Твоя лучше, говоришь?

– А не у тебя дейдвудные[51] сальники потекли в Бискае?

– А не мы тебя ждали, пока ты течи латал?

– Да сам-то ты…

– Ладно, вам, чего на мужика насели? Ну, спорол глупость, не подумавши…

– Да пошёл ты, заступник… тудыть… растудыть…

– Сам пошёл…

Командиры, выступавшие в начале единым фронтом, постепенно стали разбиваться на секции. Потом, глядя на них, сцепились между собой старпомы. А механики уже давно были готовы, они только отмашку ждали…

Видя, что страсти накаляются, и дабы не допустить выхода ситуации из–под контроля, командир плавбазы на правах хозяина и старшего по званию принял решение:

– Отставить базар, мужики! Есть предложение! – все разом затихли. – Ща проверим, кто чего стоит. Штурман, тащи карту!.. Так… Вот смотрите, здесь болтается наш эсминец. До него… примерно… миль десять. Туда и обратно – двадцать. Тому, кто приходит первым, ставлю ящик коньяка.

– Алярм!!! – заорали командиры. – Боевая тревога!!! Экипажам на лодки!!! По местам стоять, со швартовых сниматься!!!

Моряки вылетели из бани в прямом смысле в мыле и помчались по боевым постам, сверкая голыми задницами.

И вот четыре советские подводные лодки, дружно оторвавшись от плавбазы, ринулись параллельными курсами в надводном положении, выжимая из дизелей все, что возможно. Американцы охренели! Куда? Зачем? Почему? С какой целью? Поняли они только одно, что ихний американский уик-энд накрылся нашим русским медным тазом, и привели свой флот в полную боевую готовность.

А эти прут – ветер свищет, выдвижные устройства, как мачты у Лермонтова, гнутся и скрипят, волны до мостика захлёстывают, в эфире сплошной русский мат. Это на плавбазе организовали тотализатор. А как ещё подбодрить болельщикам своих боевых слонов? Только через эфир. Радиоразведка супостата такой музыки ещё никогда в жизни не слышала.

Командир того самого эсминца, который обозначал собой, сам того не ведая, точку поворота на обратный курс, вылетел на мостик в чем был, когда ему доложили, что четыре наши подлодки летят к нему полным ходом. Он тоже напрягся, как и весь 6-й флот США. На его запрос: «Что случилось?» все четыре командира дружно его послали открытым текстом, описывая при этом живописную циркуляцию вокруг его корабля. И тогда командир вполне мог произнести знаменитую фразу, вошедшую в классику современного кинематографа: «Ну, вы, блин, даёте!», провожая окошмаренным взглядом удаляющиеся корабли.

Где-то на полпути до плавбазы на одной из лодок сдох дизель, не выдержав экстремального режима. Командир другой лодки застопорил ход, подошёл, взял её буксиром за ноздрю и потащил к плавбазе. Не мог он кореша бросить. Но две другие продолжали гонку на полном серьёзе. Когда все снова ошвартовались у плавбазы, америкосы опять сильно удивились и потом долго ещё морщили репу, пытаясь разобраться в новых тактических приёмах этих непонятых русских.

Но супостат был не одинок в своём недоумении. Наше командование тоже было весьма озадачено, когда получило информацию, что противник вдруг ни с того ни с сего решил поиграть в войну. Но когда стали известны подробности забега на короткую дистанцию наших подводных лодок, доложили на самый верх. Главком был в бешенстве. Он приказал доставить этих жокеев в Севастополь и пожелал сам лично провести разбор полётов. Маленький Главком аж подпрыгивал, пытаясь дотянуться своим кулачком до носов стоящих перед ним навытяжку бравых русских флотских офицеров. Он обещал их всех снять с командиров, разжаловать и сослать в солнечный Магадан. В течение всей экзекуции они сохраняли полное спокойствие, всем своим видом показывая, что послать подводника дальше прочного корпуса невозможно. Даже солнечный Магадан в сравнении с нашим «железом» выглядит, как Сочи. Да и кто будет менять сразу четырёх командиров кораблей, находящихся на боевой службе? Главком это тоже понимал. Влепив каждому по НСС-у,[52] он отправил их обратно – искупать вину перед Родиной.

Когда-то давным-давно, флагманом Северного флота был крейсер «Мурманск». Корабли этого проекта послевоенной постройки – их много было на наших флотах: «Железняков», «Свердлов», «Дзержинский», – всех уже и не вспомнить, разве что в справочник заглянуть.

А флагман на то он и флагман, чтобы на его борту появлялись все кому не лень. В основном, конечно, проверяющие всех мастей и калибров из центрального аппарата Министерства обороны и родного ВМФ.