Разгадка тайны Стоунхенджа - Страница 6

Заблуждение Обри понятно, если мы вспомним, каким был уровень исторической науки в то время. У ученых не имелось никакой возможности датировать каменный монумент, подобный Стоунхенджу. Античные писатели не оставили ни одного сообщения о нем. Других же методов датировки, не призывая на помощь Павсания со Страбоном, у историков не было. К тому же мир в конце XVII века был необычайно молод. Ведь от Сотворения мира прошло всего несколько тысяч лет. Кто бы тогда рискнул предположить, что строительство Стоунхенджа началось более пяти тысяч лет назад?!

Два друида. Рисунок 1845 года

Те же античные авторы и подали Обри подсказку. У них он нашел описания кельтских жрецов – друидов, а потому предположил, что Стоунхендж был святилищем друидов. Он писал: «Когда путешественник проезжает на лошади мимо руин монастыря, он узнает по характеру строений часовню, кельи и т. д. и понимает, что это был монастырь, но по одному лишь их виду он не может судить, какого ордена – бенедиктинского, доминиканского и т. п. Отсюда следует вывод, что все монументы, которые я перечислил, были храмами. Из этого я делаю вывод, что друиды были самыми возвышенными жрецами или орденом, а такие древние монументы, как Эйвбери, Стоунхендж, Керринг, Друидд и т. д., были храмами жрецов самого возвышенного ордена друидов, поэтому вполне можно предположить, что Эйвбери, Стоунхендж и т. п. такие же древние, как и те времена…»

Как пишет британский астроном Питер Браун в своей книге «Стоунхендж. Загадки мегалитов», «до Обри о друидах не было практически никаких упоминаний, но с того времени и до наших дней монумент уже никогда не мог избавиться от их постоянного присутствия».

На самом деле, первые кельтские памятники в Европе появятся примерно через тысячу лет после того, как Стоунхендж был покинут его почитателями. Его слава угасла задолго до того, как в середине I тысячелетия до нашей эры кельты, расселившиеся по всей Центральной и Западной Европе, достигли вершины своего могущества.

Однако тогда идея Обри увлекла многих. Так, в 1719 году британский философ-вольнодумец Джон Толанд (1670-1722) в своей «Критической истории кельтской религии и учености друидов» уверенно причислил Стоунхендж к святилищам друидов.

В 1721-1724 годах британский врач Уильям Стьюкли (1687-1765), первый секретарь Общества древностей, проделал самые точные на то время измерения различных частей Стоунхенджа. В наши дни Питер Браун пишет, оценивая сделанное им: Стьюкли «провел прекрасное топографическое исследование Стоунхенджа. Его работа привлекла внимание к некоторым характерным особенностям, которые до этого оставались незамеченными…

Уильям Стьюкли

Он был лучшим полевым археологом Англии, и такая уважаемая репутация сохранялась за ним до конца XVIII века». Он, например, едва ли не первым из серьезных исследователей обратил внимание на то, что главная ось Стоунхенджа указывает на северо-восток, туда, где в день летнего солнцестояния восходит солнце. Он же реконструировал исходное расположение камней, поскольку к тому времени монумент превратился, по словам самого исследователя, в «грубый хаос».

В 1740 году Стьюкли обобщил собранные результаты на страницах книги, которая носит красноречивое название: «Стоунхендж, храм, возвращенный британским друидам». В ней он убежденно писал о том, что в Стоунхендже совершали свой культ друиды, а объектом их поклонения была змея. «Его идеи явно основывались на мистической истории Плиния, по рассказам которого друиды Галлии (современной Франции. – А. В.) использовали в качестве чар некое магическое яйцо, произведенное змеей. Отсюда его предположения, что друиды поклонялись змее».

К верованиям друидов Стьюкли относился с тем большим почтением, что считал, будто они предвосхитили основные принципы христианства. «Наши предшественники, друиды Британии, – писал он, – достигли в поисках мудрости таких высот, что наши нынешние знания стыдливо померкли бы в солнечном сиянии их учености и религии».

Предваряя же будущие паломничества художников-романтиков к Стоунхенджу, этот противоречивый человек, многое открывший в хаосе руин и многое в нем затемнивший, восторженно признавался: «Для логического ума трудно вообразить более высокое наслаждение, чем прогулка среди этих величественных руин и их созерцание».

В первой половине XIX века Генри Браун (с 1824 года он был куратором Стоунхенджа), размышляя над происхождением памятника, попробовал заглянуть гораздо дальше в глубь прошлого – в те времена, когда здесь не было ни кельтов, ни друидов. Но официальная история человечества была тогда так кратка, что он перенесся чуть ли не к Сотворению мира.

В своей книге «The Geology of Scripture» («Геология Священного Писания») он осторожно высказался о том, что каменные кольца Стоунхенджа были одним из древнейших храмов Земли. Его построили во времена Ноя – еще до того, как хляби небесные разверзлись и дождь, шедший сорок дней, стер обреченный мир. Праведники, спасшиеся в волнах, уже не помнили про Стоунхендж.

Стоунхендж в XIX веке

Попутно эта теория объясняла, почему так сильно разрушена юго-западная сторона Стоунхенджа. «Чтобы судить о воздействии вод Потопа, нам следует представить себе, что они извергались из недр земли, дабы подняться на ту высоту, которая, согласно принципу тяготения, была бы достаточна, чтобы обрушить их на страны, кои им суждено было поглотить… Воды Потопа надвинулись на Стоунхендж… с юго-запада».

Прошло несколько десятилетий, и мысли ученых, исследовавших Стоунхендж, вознеслись из глубин мировых вод в эфирную высь.

В начале XX века астроном Джозеф Норман Локьер (1836-1920), редактор журнала Nature, автор книг «Рассвет астрономии» (1894) и «Стоунхендж и другие британские каменные монументы» (1906), первым уверенно заговорил о том, что Стоунхендж использовался для наблюдений за звездным небом.

Джозеф Норман Локьер

Он так объяснял, как зародилась эта странная гипотеза о связи древней архитектуры и астрономии: «Так случилось, что в марте 1890 года во время краткого отпуска я отправился в Левант. Я поехал туда со своим хорошим другом, который однажды, когда мы посещали руины Парфенона, и снова, когда мы оказались в храме Элевсина, одолжил мне свой карманный компас. Любопытная ориентация фундамента Элевсина, открытого во время французских раскопок, была настолько поразительной и наводящей на размышления, что я посчитал разумным установить его координаты, чтобы определить, присутствует ли здесь возможное астрономическое происхождение направления, о котором я рассказал».

Вслед за Стьюкли и он задумался о том, почему руины Стоунхенджа были ориентированы на точку восхода Солнца в день летнего солнцестояния. Его ответ таков: каменное кольцо древнего храма было громадным астрономическим календарем, с помощью которого определялись сроки проведения… важнейших кельтских праздников.

В своей книге «Рассвет астрономии» Локьер отмечал: «Храм Стоунхенджа указывал почти на восход Солнца во время летнего солнцестояния… Наблюдения подсказывали жрецам, что новый год начался, и тогда, вероятно, разжигались костры, чтобы разнести эту весть по всей стране. Таким образом, у нас есть наконец возможность проследить происхождение костров середины лета».

Стоит заметить, что с незапамятных времен разные народы, приверженцы различных религий считали день летнего солнцестояния очень важным событием. В этот день, самый долгий день в году, проводились особые ритуалы, устраивались празднества. Отголосок этих верований сохранился даже в христианстве. Так, у католиков день Иоанна Крестителя приходится почти точно на этот день – на 24 июня (Иванов день).