Раздробленный свет (ЛП) - Страница 2

Во рту пересыхает, и я заставляю себя не отрывать взгляд. Вместо этого я наклоняю голову, будто озадачена, пытаясь изо всех сил казаться заинтригованной, даже застенчивой.

На его лице мелькает улыбка, когда я ловлю его на том, что он наблюдает за мной. Он не пытается притворяться, что это не так, просто щелкает пальцами около бровей, будто наклоняет воображаемую шляпу, перед тем как уйти. Он не похож на типичного офисного работника, с длинными волосами оттенка, колеблющегося между блондином, выгоревшим на солнце, и шатеном, а также из-за наглой ленцы, что пронизывает его тело, в том как он опирается на столб.

Я делаю вдох, чтобы успокоиться, скрывая любые следы страха из-за того, что он может знать, что мне здесь не место. Вместо этого я улыбаюсь, легко придавая себе милый и застенчивый вид, и к моему облегчению, его ухмылка расширяется. Получается… просто флиртует.

Он подмигивает мне, затем нажимает кнопку на экране планшета. Голографическая птица с блестящим красным оперением пересекает мой путь, а затем замирает в воздухе. Внезапно все фоновые звуки заглушаются: пение птиц, шелест листьев, и даже какая-то часть смеха и разговора… все пропадает. Затем, без предупреждения, весь голопарк исчезает, оставляя нас в огромной белой комнате.

Единственная вещь в комнате, за исключением людей, проекторов и колон, подобных той, на которую опирается парень — это огромное металлическое кольцо в центре, вдвое превышающее мой рост. Оно стоит вертикально и сделано из какого-то странного сплава, который светится ярким белым светом. Оно стоит на пьедестале, покрытым циферблатами и приборами. Особые голографические технологии «Компании Лару» являются их собственностью, но у него похоже отсутствует проектор, и в то время как другие проекторы мерцают, кружатся и пытаются преодолеть сбой, заставивший их перестать работать, металлическое кольцо находится в забвении.

Замешательство проносится по толпе, поскольку группы отказываются от своих разговоров в пользу того, чтобы осмотреться, как будто в комнате можно найти какое-то объяснение происходящему. В связи исчезновением маскирующей голограммы, другие особенности помещения выделяются теперь — диспенсеры для напитков пустые и неприглядные, различные проекторы и динамики зависли на низком потолке, как деформированные звезды.

Что бы ни происходило, это не было запланировано протестующими. Все, как сотрудники, так и общественность, в замешательстве. Если бы это было запланировано, протестующие использовали бы глюк, чтобы начать протест, но вместо этого даже охранники по краям комнаты выглядят нервными. Я позволяю глазам расшириться, и используя группу стажеров в качестве прикрытия, направляюсь так спокойно и бесцельно, как могу, к аварийной лестнице. Если меня поймают, худшее, что они обо мне подумают, это то, что я была здесь, ради протеста. Но я бы предпочла не попадать в их записи вообще.

Прежде чем я добираюсь до пожарного выхода, мерцание света привлекает меня, и я поворачиваюсь вовремя, чтобы увидеть, как парень с планшетом вытаскивает из планшета чип размером с ноготь и кладет его в карман. Взглянув на потолок, он встает и делает два медленных, легких шага в сторону, аккуратно помещая себя в слепую зону от камеры безопасности.

Затем он стягивает униформу «Компании Лару», пока не остается просто в футболке. На мгновение мелькают татуированные голые руки, когда он выворачивает одежду наизнанку, обнажив яркую, полосатую рубашку, соответствующую тенденциям последней моды, и спокойно растворяется в толпе. Больше не сотрудник «Компании Лару».

Он слишком, слишком умен, чтобы быть одним из протестующих, которые сейчас толкутся здесь, смущенные и раздраженные тем, что у них никогда не будет шанса попасть в новости.

— Дамы и господа, просим вашего внимания. — Гладкий как шелк голос, усиливающийся над шумом толпы, раздается из динамиков. — Мы обнаружили следы нарушения безопасности и отследили его источник до этой комнаты. Пожалуйста, сохраняйте спокойствие и в полной мере сотрудничайте с сотрудниками службы безопасности, и мы как можно скорее решим эту проблему.

Охранники, действуя по какому-то приказу, данному через имплантаты в их ушах, начинают направлять куда-то людей одним за другим, предположительно для того, чтобы допросить их индивидуально. Один из охранников остается у двери, блокируя тем самым выход на лестничную площадку… блокируя мой путь отступления. Консилер на руке может обмануть быстрый взгляд любого на стойке регистрации, но теперь у меня нет шансов выдать себя за протестующего — нарушение безопасности заставит их быть начеку. Первое, что эти охранники сделают, когда схватят меня — проверят на наличие татуировки с геном, решив, что мятежники с пограничной планеты являются наиболее вероятными нарушителями. Я закрываю глаза, вспоминая планы этажей, которые я запоминала в течение полутора недель. Они закроют доступ к лифтам на этом этаже, но есть еще один пожарный выход и еще одна лестница через один из коридоров, ведущих отсюда. Я осматриваю толпу, пока не нахожу этот выход, и понимаю, что охранник не ведет людей в этом направлении.

Все, что мне нужно — это диверсия.

Глаза падают на кричащую, красно-золотую полосатую рубашку. Кем бы ни был парень, он не из «Компании Лару», и его здесь тоже не должно быть. И хотя я не могу быть уверена, что его нажатие кнопки — это то, что выключило голопроекторы, я знаю, что если нас схватят вместе, он будет выглядеть гораздо более подозрительным, чем я, как только они поймут, что у него есть форма «КЛ» под изнанкой. Я бормочу проклятие под нос и устремляюсь к охраннику.

Прости, Красавчик. Я уверена, что ты также хочешь быть в центре внимания, как и я. Но если здесь и есть человек, у которого больше проблем, чем у меня, так это парень с фальшивой формой «Компании Лару» под рубашкой.

— Тот парень, — произношу я низким голосом, заставляя глаза широко распахнуться. — Я думаю, ему нужна помощь. — Если повезет, они пойдут проверять его, и я смогу выскользнуть, как только они обнаружат, что его здесь не должно быть.

Взгляд охранника немедленно переходит на парня в полосатой рубашке, который наблюдает за нами с небольшим, преимущественно, равнодушием. Его улыбка полностью угасает, когда охранник делает два шага в его сторону, и я облегчаю вес, делая первый шаг к двери, которую охранял человек. Медленно, медленно, не привлекай внимания.

Как будто мысль была произнесена вслух, охранник тянется, чтобы взять меня под руку.

— Покажите мне, — приказывает он. Я замираю, и, что еще хуже, он поднимает руку, чтобы подать сигнал одному из других тяжеловесов в нашем направлении. Теперь за мной наблюдают два охранника, и дверь снова будет заблокирована. Проклятие. Если они заставят меня пойти с ними, они вполне могут предположить, что я с ним, когда обнаружат его поддельную рубашку «КЛ». Теперь мне придется вытаскивать нас обоих отсюда.

Хорошая работа, София.

Мозг выдает шквал возможностей, и в мгновение ока я сортирую их, отбрасывая невозможное, оставшись только с одним способом привлечь их внимание к парню.

— Пожалуйста, поторопитесь, — выдыхаю я, гримасничая, пока глаза не начинают слезиться. — Он мой жених… у него проблемы, стресс делает все хуже. — В этой неразберихе, с таким количеством людей, я могу только надеяться, что охранник не будет задавать слишком много вопросов.

Охранник недоуменно смотрит на меня и, когда я поворачиваюсь, чтобы указать на парня в полосатой рубашке, прослеживает мой жест. Парень оглядывается с настороженностью во взгляде, и резко переводит его с охранника на мое лицо. Пожалуйста, думаю я. Просто не говори ничего, пока я не смогу справиться с ними.

— Вы оба были в порядке минуту назад. — Он обменивается взглядом со своим коллегой, который сейчас стоит рядом со мной. — Я уверен, что это может подождать. — говорит он ровным голосом, не отступая ни на йоту, но его рука отодвигается, переходя от оружия к талии.