Раздробленный свет (ЛП) - Страница 17

Один из мужчин, тот, кто боролся со мной, внезапно замолкает, сигнализируя остальным замолкнуть. Он прижимает палец к уху, и я понимаю, что кто-то отдает ему приказы через микро-наушник.

— Да, сэр, — говорит он, спина выпрямляется, хотя тот, с кем он разговаривает, не может его видеть. — Я все понимаю, сэр. — Долгое время мужчина слушает. Затем он кивает одному из напарников и жестом указывает в темноту, в направлении кольца. — Да. Да… понял. Благодарю вас, месье.

Я замираю. Только один человек достаточно высокомерен, чтобы воскресить мертвый язык и придумать для себя уникальное обращение. Приказы для этого мужчины поступают прямо от Родерика Лару.

— Это твоя счастливая ночь, сладенькая, — говорит мужчина, вынимая наушник. — Я слышал, что это не больно, что ты даже не поймешь, что происходит. Ты просто… бум, — говорит он, имитируя крошечный взрыв пальцами у виска, — просто исчезаешь, заменяешься чем-то, с кем гораздо проще иметь дело. Это гораздо более гуманный способ получить ответы. Хотя и гораздо менее веселый.

Нет. Боже, нет. Я чувствую проходящую по полу вибрацию кольца, поднимающуюся вверх по ножкам кресла, когда механизм начинает включаться. Я чувствую, как движется пол, подобно как земля двигалась подо мной, когда мой отец превратился в бомбу.

Мужчина, общавшийся со мной, заменил свое коммуникативное устройство чем-то другим, другим гаджетом, что цепляется за ухо.

— Экипируйтесь, — приказывает он остальным, которые покорно нацепляют на себя аналогичные устройства, как строители надевают каски или хирурги натягивают перчатки.

Когда мужчины обращают свое внимание на металлическое кольцо, доминирующее в середине комнаты, я пытаюсь осмотреться, понять, есть ли выход. Выходы будут заперты, и даже если я смогу их открыть, я никогда не доберусь туда до того, как они схватят меня. Они слишком далеко, чтобы я могла отобрать у них оружие, и они не могут не заметить, как я встаю с кресла. Я будто бы пустила здесь корни, точно так же, как если бы они привязали меня к нему.

Я так пристально смотрю сквозь мрак, что поначалу не замечаю, когда что-то меняется. В темноте появляется крошечный огонек, зеленый индикатор, который мигает один раз, два раза, а затем стабилизируется. Я тупо смотрю на него, на мгновение нелепо вспоминая о блуждающих огоньках Эйвона. И затем, внезапно, в тот же миг, когда мой следователь поворачивается ко мне, я понимаю, что это такое.

Просто включилась одна из камер.

Я отвожу взгляд, закрывая глаза, чтобы они не видели, куда я смотрю. Меня даже не волнует, что они снова пнули мое кресло, чтобы я не расслаблялась. Глупая надежда, дикая надежда… насколько я понимаю, возможно, ее включил Лару, чтобы он мог наблюдать за тем, что произойдет.

— У меня есть разрешение сделать тебе предложение, — произносит лидер группы, наблюдая за моим лицом. — Если ты знаешь, как связаться с молодым человеком, с которым ты столкнулась в главном офисе «КЛ», и если ты сможешь убедить его встретиться с тобой в определенное время и месте, мы тебя отпустим.

Это приводит к короткому всплеску адреналина в моем теле.

— Отпустите меня? — шепчу я, застигнутая врасплох. — Нет… это просто уловка. — Слова выходят, прежде чем я успеваю вспомнить роль, которую я должна играть. Они спланировали это идеально, ждали, пока я не пойму, что произойдет, что случится со мной, чтобы дать мне этот выход. Алексис следовало бы ухватиться за этот шанс.

Никто бы не стал винить ее за это, если бы она была настоящей. Она была бы напугана и одинока, и повелась бы на любой шанс. Но я должна быть выше этого. Я должна бороться. Я ненавижу это на мгновение, я была больше Алексис, чем Софией.

Он качает головой.

— Никаких уловок. У нас нет с тобой поводов для вражды. Мы даже можем пообещать тебе, что мальчишка не пострадает. Он просто следующая ступенька на этой лестнице, и мы доберемся до него так или иначе. Работай с нами, и вы оба выживете.

Следующая ступенька на лестнице к Валету. Сердце так громко колотится в ушах, что я едва могу думать. Головорезы из «Компании Лару» могут заполучить Валета… тем лучше, насколько я могу судить. Пусть они уничтожат друг друга. Все, что мне нужно, это человек наверху. Я облизываю губы сухим языком, стараясь купить себе еще пару секунд на раздумья.

За человеком я вижу светодиод камеры. Он мигает дважды, когда я смотрю на него. Затем три раза подряд. Потом пять. Семь. Одиннадцать. Тринадцать…

Простые числа.

Я облегченно сглатываю рыдание и стараюсь, чтобы это звучало как капитуляция.

— Хорошо, — выдыхаю я. — Хорошо, я скажу вам, как его найти. — Все взоры обращены на меня — идеальное отвлечение. Пожалуйста, Гидеон. Пожалуйста, пусть это будешь ты. Скажи мне, что это сигнал, что ты получил мое сообщение, что понял, потому что у меня заканчивается ложь, которую я могу им выдать.

Все, что мне нужно, это чуть больше.

Человек, использовав корабль, путешествующий через тишину, перевозит нескольких из нас, и на мгновение мы так близки к дому, что можем чувствовать остальных.

Мир открыт нам ровно настолько, чтобы мы смогли дотянуться и обнаружить, что в этом месте, в отличие от места, где появилось первое маленькое пятнышко, есть много других, подобных человеку с голубыми глазами. Это идеальное место, чтобы учиться. Взять в толк. Чтобы решить, стоит ли изучать их или следует обречь их на темноту.

В трущобах мы обнаруживаем маленькую девочку, и с ней мы открываем для себя сны. Она мечтает о красивых вещах, и будучи ребенком, она не боится нас. Она называет нас своими друзьями. Мы показываем ей океан, который она жаждет увидеть. Она позволяет нам проникать в ее сны, как мы позволяем кораблям передвигаться через неподвижность быстрее света.

В этом мире вокруг нее одна тьма и боль, но в ее снах — красота. За ней стоит понаблюдать. Стоит поучиться. Но однажды она внезапно покинула нас, и мы остались одни.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ГИДЕОН

КАК ЖЕ НЕВЕРОЯТНО ТЕСНО в вентиляционных коробах. Я даже не могу ползти на коленях. Я вынужден пробираться на локтях, что замедляет меня и означает, что я должен рассчитывать каждое движение, прежде чем его сделать. И эта кромешная тьма… я бы облажался, если бы я не подумал на выходе прихватить очки ночного видения. Опущенные вниз очки придают всему жуткий зеленый оттенок, который перекрывает мой страх с сиюминутной искрой ожидания. Сенсорная память — мощная штука, и обычно, когда мир выглядит таким зеленым, я погружен в какое-то преступление. Это там, где я показываю зубы и пополняю свой банковский счет. Так я создал Валета, работая без устали, изучая, что мне нужно, чтобы выискать секреты Лару.

Самые ценные серверы полностью изолированы от внешнего мира, у них нет подключения к гиперсети, мне некуда направить моих электронных шпионов. Единственный способ получить к ним доступ — взломать физически и прикрепить свое оборудование. Но на такой взлом у меня обычно в запасе гораздо больше времени, гораздо больше оборудования и, самое главное, полностью сформированный план.

Лучше бы это сработало, Ямочки. У меня есть только одна идея.

Теперь я достаточно близко и больше не могу шептать команды в гарнитуру, иначе рискую быть услышанным. Я ютюсь в воздуховоде, проходящем над голокомнатой, и тихо вожу пальцем по планшету. Рюкзак натянут спереди, оборудование прижато к груди, чтобы было больше места для ползания по этим слишком маленьким туннелям.

Хотя они могут услышать меня, если я что-нибудь скажу, я позволяю их голосам исчезнуть, выравниваю дыхание и полностью фокусируюсь на экране передо собой, запуская окна, которые мне понадобятся. Затем раздавшееся проклятие подо мной — голосом мужчины — притягивает мое внимание к тому месту, где все происходит, пока я работаю.

— Это правда. — всхлипывает Алексис, склонив голову. — Я клянусь, это правда.