Разделенные океаном - Страница 101

— Не злоупотребляй словом «мамочка», — сказала Анна, когда автомобиль тронулся.

— Мне не хотелось называть тебя Анной в присутствии майора.

— А мне не хотелось величать его Шоном в твоем присутствии. Мир еще не наступил? — поинтересовалась Анна.

— Официально нет, но ребята уже празднуют вовсю. У британцев есть Министерство информации, но оно предпочитает не разглашать имеющиеся сведения. — Джон взъерошил ей волосы. — Я скучал по тебе.

— И я тоже скучала — ужасно.

Словно для того, чтобы подтвердить искренность своих слов, она прижала руки к сердцу.

— Как поживают мои брат с сестрой?

— У Фрэнки и Элеоноры все в порядке. Мы с Бобби решили, что будем называть ее Элли.

— Отличное имя — Элли, — сказал Джон и со счастливым видом вздохнул.

Анна видела, что он рад встрече с ней ничуть не меньше ее самой.

— Ты сможешь отпроситься, чтобы съездить в Лондон? — осведомилась она. — Бобби поселился в отеле вместе с детьми и Лиззи. Все умирают от желания повидаться с тобой. На выходные Лиззи собирается навестить своих родственников в Манчестере.

Анна по-прежнему относилась к Лиззи, как к своей свекрови.

— Попроси майора отпустить меня с тобой. Судя по растроганному выражению его лица, ты очаровала его до потери пульса, и он готов дать мне увольнительную на целую неделю.

— Непременно попрошу, сегодня же вечером. — Анна стала смотреть на унылый безликий пейзаж за окном. — Где мы? Ты знаешь, как проехать в Ливерпуль?

— Нет, но я буду следовать дорожным указателям, так что мы не заблудимся, — уверенно заявил Джон.

— Но я не вижу ни одного!

— Проклятье! — Он ударил обеими ладонями по рулевому колесу. — Вспомнил. Британцы убрали их, руководствуясь какими-то только им понятными соображениями. Придется остановиться и спросить дорогу.

Они погрузились в дружелюбное молчание. Анна была потрясена и уничтожена, но одновременно и очень горда, когда два года назад Джон добровольцем вступил в Военно-воздушные силы, не дожидаясь, пока его призовут на службу. С большим облегчением Анна узнала, что его направили в Британию, а не на Дальний Восток, где война еще продолжалась и где тысячи молодых американцев погибли от рук японцев. Одним из них был ее лучший друг, Зеке Пенн, который вернулся, чтобы защищать свою страну сразу же после того, как началась война.

Джон остановился и спросил у мужчины в кепке и комбинезоне, как проехать в Ливерпуль.

— Похоже, нам все время прямо, — сказал он, вновь садясь за руль.

Вскоре они въехали в пригород, где дома в основном были новыми. Мимо них скользили трамваи, которые привели Анну в полный восторг.

— С удовольствием прокачусь на одном из них! — воскликнула она.

— Боюсь, у тебя нет на это времени, — остудил ее пыл Джон.

— А вот и есть. — Она показала ему язык. — Вечно ты портишь мне удовольствие. — Анна сделала вид, что обиделась, хотя и знала, что он прав.

— Что здесь произошло? Несчастный случай?! — воскликнула она, когда они оказались в старом городе. Вереница маленьких домов, вытянувшихся вдоль одной стороны улицы, превратилась в груду щебня.

— Похоже, в этом месте упала бомба. Ливерпуль стал одним из тех городов, которые немцы бомбили сильнее всего.

— Смотри, вон еще развалины. Джон, это ужасно. — Ее охватили тревога и беспокойство, и она вдруг пожалела о том, что поехала сюда.

— Хочешь, повернем обратно?

— Нет-нет, конечно, нет. — Это было бы трусостью. Жители Ливерпуля как-то пережили бомбежки, тогда как ей нужно было всего лишь свыкнуться с их последствиями.

В центре города им начали попадаться целые кварталы, превращенные в груды битого кирпича и мусора, так что Анна испытала огромное облегчение, когда они наконец выехали на открытое пространство. Вдалеке блестела вода.

Джон сказал:

— Это и есть Пиэр-Хэд, а дальше, за ним, — река Мерси. Сейчас я припаркую джип, и мы прогуляемся.

— Можно мне выйти из машины? — спросила Анна.

— Можно, только стой на месте и никуда не уходи, — строго произнес Джон, — чтобы мне не пришлось разыскивать тебя по всему городу.

Она пообещала стоять на месте и ждать его. Джон отъехал, а Анна, оглядываясь по сторонам, осталась на тротуаре перед большим элегантным зданием. Мимо порхнула стайка юных девушек, во все горло распевавших «Когда огни вспыхнут вновь по всему миру», — в Ливерпуле уже начались празднования.

Вокруг было довольно много людей, и все они выглядели счастливыми. Анна принялась негромко подпевать девушкам. К ней подошел мужчина, от которого разило пивом.

— Мои поздравления, дорогая, — сказал он.

Анна улыбнулась.

— И вам того же.

Она понятия не имела, с чем они друг друга поздравляют и что празднуют. Мимо с грохотом и звоном проносились трамваи. У водителя одного из них сверкала серебром на шее новогодняя гирлянда. Он помахал ей и улыбнулся. Анна помахала ему в ответ.

Атмосфера всеобщей радости захватила и ее. Анна почувствовала, что буквально светится изнутри, как случалось всегда, когда она готовилась выйти на сцену. Ей захотелось раскинуть руки в стороны и станцевать прямо на тротуаре, и она даже сделала несколько па, как вдруг заметила женщину, сидящую на скамейке на другой стороне широкой улицы. Женщина сидела совершенно неподвижно, глядя на сверкающие серебром воды реки. Анна остановилась и уставилась на затылок женщины. Она понятия не имела, кто это, но какая-то невидимая нить вдруг протянулась между ней и этой странной незнакомкой.

Анна сошла с тротуара, не обращая внимания на движение, и пошла, а потом и побежала, лавируя между трамваями и автомобилями, мчащимися по улице. Заскрежетали тормоза, раздались крики разгневанных водителей, но Анна не обращала на них внимания. Невидимая нить влекла ее за собой, и она чувствовала себя в полной безопасности.

И вот она оказалась уже на другой стороне улицы, и сияние реки буквально ослепило ее. По воде плыл большой пароход, и люди на борту размахивали флагами. До незнакомки оставалось десять футов, потом пять, и вот Анна остановилась прямо перед ней. Она выглядела очень грустной и подавленной, эта женщина, и Анна сразу же поняла, почему ее так влекло к ней.

— Молли, — негромко произнесла она.

Женщина подняла глаза, несколько мгновений удивленно смотрела на нее, пока на лице у нее не отразилось узнавание, а на губах не заиграла улыбка, такая очаровательная и ласковая, что Анна не выдержала и разрыдалась.

— Аннемари! Ох, Аннемари, поначалу я решила, что ты мне привиделась. Это ты? Это и в самом деле ты? — Теперь уже расплакалась Молли, заключив пропавшую сестру в объятия. — Откуда ты взялась? Свалилась с неба?

— Нет-нет. Ты ждала меня? — улыбаясь сквозь слезы, спросила Аннемари.

— Пожалуй, что да, дорогая. — Молли отстранилась от сестры и схватила ее за плечи, словно желая убедиться, что та ей не снится. — Мы так тревожились за тебя. Мне хотелось умереть, когда тетка Мэгги написала, что ты так и не объявилась в Нью-Йорке. А наш Финн даже побывал в Америке и пытался разыскать тебя. С тобой все в порядке, родная? Что случилось? Я так и не смогла избавиться от беспокойства о тебе, а ты взяла и объявилась здесь, живая и невредимая.

— Я не помнила, кто я такая, Молл, — пояснила Аннемари. — Лев нашел меня и взял к себе. — Только сейчас, двадцать лет спустя, она спросила себя, почему Лев так и не попытался разузнать, кто она такая, откуда приехала и где живут ее родственники. Наверное, он полюбил ее с первого взгляда и не хотел, чтобы их разлучили.

— Лев?

— Левон Зариян. Он умер. Это был самый милый, отзывчивый, замечательный человек на всем белом свете. — Аннемари вновь расплакалась, вспоминая Льва. «У меня была дочь, очень похожая на тебя», — сказал он, когда она села к нему в такси.

— Мы останемся верны тебе, пока не погаснут звезды, — во все горло распевали пассажиры на пароходе, размахивая флагами.

— Родная, ты стала такой красавицей. — Молли ласково погладила сестру по щеке. — Еще красивее, чем прежде.