Разбойник - Страница 30

У входа на территорию обители его никто не остановил. Двор на этот раз был почти пуст, Гарибонд проскользнул в храм и присел на скамью.

– Могу я чем-нибудь помочь, дружище? – обратился к нему один из молодых монахов, которого Гарибонд знал как брата Реанду.

– Холодные дожди совсем вывели из строя мои бедные ноги, – объяснил Гарибонд. – Я пришел, чтобы попросить об исцелении, если это возможно. Уже скоро настанет пора засевать поле, а в таком состоянии я вряд ли смогу работать.

Монах кивнул.

– Я не часто вижу тебя в церкви… мастер Гарибонд, не так ли?

– Да, я зовусь Гарибондом и живу в Прайде. Но мой домик стоит далеко от храма, брат, и слабость в коленях не позволяет часто приходить в церковь. Может, с помощью ваших чудодейственных камней они немного окрепнут, и тогда я стану чаще посещать службы и приносить пожертвования, насколько хватит моих скудных средств.

Монах усмехнулся, но в его улыбке не было тепла, только сарказм.

– Брат Динард обещал мне помочь, когда сойдет снег, – настаивал Гарибонд. – Он так и сказал, Бог тому свидетель.

Весь вид монаха выражал сомнение.

– Прошу, позови его, – продолжал Гарибонд. – Скажи брату Динарду, что пришел его старый друг Гарибонд. Он подтвердит мои слова, не сомневайся.

– Для меня это было бы слишком далеким путешествием, друг Гарибонд, – ответил брат Реанду. – Твоего приятеля нет в монастыре. С благословения отца Жерака он отправился на север, в Санта-Мир-Абель. Сомневаюсь, что он успеет вернуться до следующей зимы.

Гарибонд от изумления и волнения широко распахнул единственный глаз. Что же ему теперь делать?

– Может, пойти доложить о тебе отцу Жераку? Или, если хочешь, я сам могу позаботиться о твоих ногах, – предложил брат Реанду.

Гарибонд нахмурился.

– А ты сумеешь вылечить мои старые кости? – спросил он.

– Пользование дарами Господа требует вознаграждения, – заметил брат Реанду. – Вот если бы ты регулярно присутствовал на службах, которые проводят отец Жерак и брат Бателейс, братья Абеля отнеслись бы к твоей просьбе более благосклонно.

«Или если бы у меня была приготовлена серебряная монета», – мысленно добавил Гарибонд.

Он отвернулся от бесполезного теперь брата Реанду и медленно поднялся со скамьи. По пути к выходу он продолжал прихрамывать и на всякий случай не переставал волочить ноги, пока не вышел на окраину города. Только за воротами Гарибонд припустил бегом из страха за оставленного ребенка.

Сен Ви умерла, Динард отправился в очередное путешествие.

Гарибонду ничего не оставалось, как заботиться о младенце, по крайней мере до следующей зимы.

Брат Бран Динард съежился под тяжелой накидкой и сложил руки на груди. Он зарылся пальцами в густой мех, но даже это не спасало его от пронизывающего холода. Монах продолжал шагать по дороге, таща за веревку ослика. Всего неделю назад Динард покинул монастырь, и впереди лежали сотни миль пути. Зима не желала отступать. Везде, куда не проникали солнечные лучи, еще лежал снег, и даже на дороге сохранился лед. Не раз Динард оскальзывался на неровном пути и падал на землю.

С самого начала пути он мог думать только о Сен Ви и Гарибонде. Наверно, ей скоро предстоит рожать, а может, ребенок уже появился на свет.

Как хотелось вернуться к жене!

Но это оказалось невозможно. От самого монастыря до границ Прайда его провожали солдаты принца, как было сказано, в целях безопасности. Но и потом Динард постоянно ощущал на себе чьи-то взгляды – вероятно, за ним следили люди принца, а может, и отца Жерака. Если бы он повернул к дому Гарибонда, все усилия по спасению Сен Ви пропали бы даром.

Динарду оставалось только торопливо шагать на север в надежде как можно скорее добраться до Санта-Мир-Абель, выполнить свой долг и вернуться обратно.

– Эй, а не дашь ли ты мне свой плащ? Чей-то хриплый голос заглушил тихое шуршание ветра. Динард остановился и посмотрел вперед, потом по сторонам; за темной стеной кустов появилась невысокая, но плотная и коренастая фигура.

– Давай-давай, скидывай плащик, – произнес поври.

Конечно, это был именно кровожадный карлик!

Брат Динард тяжело вздохнул. Он стоял неподвижно, но глазами лихорадочно искал остальных карликов. Если появился один, значит, где-то поблизости наверняка есть еще поври.

– Поторапливайся, а не то я совсем отморожу себе задницу, – требовательно крикнул карлик и шагнул навстречу. – Дашь мне немного согреться, а потом я верну тебе плащик, и так мы оба переживем этот проклятый холод. Ну же, скорее!

Бедняга Динард не знал, что предпринять. Он подумал о сражении, но руки его так застыли, что вряд ли удержали бы оружие.

Он знал, что поври нельзя верить ни в коем случае, но все же…

Динард поднял руки, развязал тесемки у горла и спустил плащ с одного плеча.

– Ну вот, теперь можно действовать, – донесся голос карлика.

Динард даже не заметил его движения, но навстречу ему полетело копье. Он хотел пригнуться или отскочить в сторону, но было поздно.

Копье ударило прямо в грудь.

Он почти не удивился, когда обнаружил, что сидит на земле. И совсем не удивился, когда подбежавший карлик со смехом сорвал с него накидку. А потом нагнулся и прижал свой берет к ране в груди Брана.

Затем последовал сильный удар в лицо, но Динард его уже не почувствовал.

Он ощущал только холодный резкий ветер, постепенно сменявшийся холодом смерти.

Тяжелые капли дождя вновь забарабанили по металлическим доспехам, слились в мелкие ручейки и устремились вниз по отлогим склонам прибрежных скал. Яркие вспышки молний разрывали небо, раскаты грома будили эхо в каменистых ущельях.

Принц Прайди окинул взглядом покрытые пятнами крови зубцы скал и покачал головой, тряхнув слипшимися от дождя каштановыми волосами. Его солдаты снова оттеснили поври, но отвоевали всего несколько ярдов земли. Злобные карлики просто отступили за следующую гряду скал этой холмистой местности, изрытой бесконечными ущельями. А теперь они наверняка строят следующую линию обороны, заставляя людей проливать кровь за каждый дюйм земли.

Подошедший Баннарган остановился рядом с принцем и бросил к его ногам три кроваво-красных берета.

– Считай их своими трофеями, мой господин, – произнес он.

Прайди оглянулся на своего лучшего и самого верного друга. Подошедший солдат был настоящим гигантом – не только ростом, хотя он и в самом деле возвышался над окружающими на несколько дюймов, но и общим сложением. Его плечи были почти вдвое шире, чем у принца, а тот не мог считать себя мелким мужчиной, а обнаженные руки равнялись по толщине бедру обычного воина. Выступающие на руках мышцы вполне могли сделать честь любому молотобойцу. Черные волосы Баннаргана тоже намокли и повисли длинными прядями, а на гладко выбритых по последней моде щеках проступила густая щетина; в походных условиях было нелегко сохранить приличный облик. Но никакие превратности войны не могли стереть с его лица задорное юношеское выражение и белозубую улыбку. Щеки Баннаргана нередко вспыхивали румянцем, чаще всего в разгар битвы, и тогда особенно выделялись его блестящие черные глаза и широкие брови.

Прайди перевел взгляд на береты. Итак, в последнем бою Баннарган убил троих поври. Этот воин сумел заслужить громкую славу отличного бойца, которая разнесется по всему Хонсе задолго до окончания этой кампании. Кто мог ожидать, что молодой воин проявит такую удаль и силу? В ранние дни их юности принц всегда превосходил своего товарища. Прайди признавал, что теперь положение изменилось. Принц с трудом мог угнаться за своим другом, особенно после утраты боевой колесницы вместе с упряжкой коней в первую же неделю сражений, но Баннарган по-прежнему внимательно прислушивался к каждому слову своего господина, и никто не мог сравниться с ним в верности.