Разбивая лед - Страница 3

– А2024Б «Пайпер», – ответила Брайсон, повторив идентификационный номер, написанный на борту ее самолета. – Как обстановка, Скитер? У нас тут весьма беспокойно.

– Гриз попросил окликнуть тебя. Тут тоже все ходуном ходит. Тучи ниже шестидесяти метров, ветер сумасшедший, и все начинает леденеть к чертям собачьим.

Быстрый взгляд на экран навигатора показал Брайсон, что до аэродрома оставалось еще двенадцать километров. Это не было большим расстоянием, но при таких погодных условиях и пара лишних километров может стоить очень дорого. Брайсон надеялась, что им повезет добраться до аэродрома, но все же не переставала высматривать внизу подходящее для посадки место.

– Все будет в порядке. Трясет, но бывало и хуже, – спокойно проговорила она.

– Понял. Огни на полосе включены на полную. Я присмотрю за тобой по радару. Конец связи.

Заметив очередной узкий каньон впереди, Брайсон покрепче ухватилась за штурвал и рискнула взглянуть в зеркало заднего вида на своего пассажира:

– Еще одна карусель впереди. Если снова станешь блевать, пакет под сиденьем.

Летчица очень надеялась, что эта информация предохранит ее иллюминаторы от дальнейших посягательств. Видимость была плохой и без очередной порции полупереваренных яиц с ветчиной на стекле ее самолета.

Когда мужчина наклонился за пакетом, она добавила:

– Если ты больше не будешь пачкать мой самолет, то я сделаю тебе скидку на все последующие полеты.

Но зеленоватый оттенок лица ее пассажира говорил о том, что вряд ли он решится на подобное путешествие еще раз даже бесплатно.

Как Брайсон и ожидала, воздушные потоки в узком каньоне оказались свирепым противником. Но ей удалось набрать достаточную высоту, прежде чем встретиться с ними, и поэтому, когда самолет бросило вниз, она смогла удержать его от погружения в ледяные воды реки. Одни противники сменялись другими, не давая пилоту расслабиться ни на минуту. Самолет швыряло из стороны в сторону с ужасающей непредсказуемостью. Брайсон не без волнения отметила, что крыло дважды оказывалось буквально на расстоянии вытянутой руки от отвесной каменной скалы.

Летчица в очередной раз собралась с силами, стараясь не обращать внимания на бормотание пассажира, сбивчиво читающего «Отче Наш». Она глубоко и прерывисто вдохнула, стараясь успокоиться, когда по изменившемуся звуку ее пропеллера поняла, что лопасти начинают покрываться ледяной коркой.

Брайсон ощущала, что ведет неравный бой со стихией: последние километры стали настоящим испытанием ее мастерства и опыта арктического пилота. К тому времени, когда она выровняла самолет, она не могла подняться выше десяти метров, и ей оставалось полагаться лишь на свое знание местности и GPS-навигатор.

Затаив дыхание, она напряженно всматривалась в пелену снега и града в поисках взлетно-посадочной полосы. Скитер включил двойные линии посадочных огней и зажег четыре двухсотлитровые бочки – по две в начале и конце полосы. Они и были тем, что увидела Брайсон раньше всего, сделав себе мысленную пометку угостить его пивом. Еще несколько метров, и самолет завершил очень мягкую в подобных погодных условиях посадку.

Фотограф издал вздох облегчения и перекрестился.

– Спасибо, что летаете самолетами компании «Веселые полеты», – со злой иронией отрезала летчица, пока вела Пайпер по земле. – Поскольку наши стюардессы были слишком заняты, чтобы обслуживать вас во время полета, вы можете заказать ободряющие напитки в заведении под названием «Дин».

Стоит отдать должное, если у летчиков и была какая-то общая черта, то это – готовность изо дня в день смотреть в лицо смертельной опасности, не теряя чувства юмора.

Все еще сжимая в руках бумажный пакет, фотограф выбрался из самолета и, не замечая ни ее слов, ни бушующей непогоды, направился прямиком в бар. Брайсон тихо рассмеялась. Гриз сегодня непременно получит пару баксов от ее клиента, когда тот закажет себе несколько бокалов хорошего шотландского виски.

– Карла! Я знаю, что ты там! Прошу тебя, хватит! Сними трубку! Я уже не просто волнуюсь, я близка к панике.

Карла очень ярко представила себе лицо подруги Стеллы, бегущей через приемное отделение больницы с мобильным телефоном в руке. Она и без того была просто неугомонной, никогда не могла усидеть на одном месте дольше пяти минут. А сейчас еще получила повод развернуть активную деятельность по спасению Карлы. Впрочем, у Стеллы были все основания для беспокойства: после похорон она непрестанно звонила и писала Карле сообщения, но все это осталось без ответа.

– Дорогая, я знаю, как тебе сейчас тяжело, что ты не хочешь никого видеть… Но ведь так нельзя! Я забегу к тебе после работы. И надеюсь, на этот раз ты, черт побери, откроешь мне дверь! Давай хотя бы выйдем куда-нибудь перекусить. Я люблю тебя и очень переживаю.

Но Карла не собиралась впускать Стеллу в дом, потому что даже, несмотря на душевную боль, лишившую ее связи с реальным миром, она понимала, что ее подруга будет просто шокирована и ее внешним видом, и беспорядком в квартире. За эти дни Карла страшно похудела, а из-за болезненной бледности и темных кругов под глазами ее, кажется, невозможно было узнать. Она не могла взять себя в руки, и, в итоге, даже перестала ухаживать за собой и принимать душ. С первого взгляда невозможно было догадаться, что это и есть та самая утонченная девушка с фотографии на столе, с изысканными чертами лица и золотистыми волосами.

Ее маленькая квартирка выглядела отнюдь не лучше. Повсюду – на столах, на книжных полках и даже на полу – стояла грязная посуда: немытые кружки с оставшимся в них холодным, подернутым темной пленкой кофе, тарелки с засохшими остатками, в которых уже трудно было узнать еду. В завершение к царившей в квартире атмосфере полного отчаяния, Карла перестала даже открывать плотные шторы и совершенно потерялась во времени, не отличая день от ночи. И только бледный свет единственного торшера спасал ее от всепоглощающей тьмы.

На полу были раскиданы фотографии, лежали раскрытые альбомы, разные памятные мелочи, сувениры. Создавалось впечатление, что в квартире только что побывали грабители и в поисках ценных вещей без сожаления перевернули все вверх дном, внеся хаос в каждый уголок когда-то уютного жилища. И среди этого кошмара сидела Карла, потерянная и, кажется, совершенно убитая горем.

Все эти вещи, разбросанные по полу, когда-то бережно хранились в коробках, куда они складывались на протяжении четырех счастливых лет жизни с Эбби. А потом Эбби ушла, оставив после себя только эти ненужные вещи и невероятно болезненные воспоминания. С момента расставания прошел уже целый месяц, но боль и не думала оставлять сердце Карлы, она была в нем такой же сильной, как и в первый день после предательства. А произошло самое банальное событие (таких в мире уже миллионы) – подруга Карлы влюбилась в коллегу-адвоката и последовала зову своего сердца. Да, любовными треугольниками никого не удивить, и они не кажутся чем-то страшным и необычным, когда происходят в чужой жизни, в бесконечных сериалах или бульварных романах, но оценить весь трагизм можно только в том случае, когда затронуты наши собственные чувства.

И вот теперь Карла разглядывала старые фотографии и спрашивала себя, что же в ее жизни можно считать настоящим. Она была уверена, что у нее есть все – любовь, семья, дом, счастье, – но в один миг все оказалось обманом. А была ли вообще Эбби? Билеты в кино, сувениры из совместных поездок и игрушки говорили о том, что все же была. Но все эти вещи вряд ли могли служить доказательством того, что любовь и доверие тоже были. Карла не могла свыкнуться с мыслью, что так ошибалась, что была слепа, что до последнего дня не замечала никаких изменений. Эбби, которая еще день назад спокойно ужинала с ней и обсуждала фильмы, собрала вещи и исчезла из ее жизни. Исчезла и оставила после себя мир, в котором спуталось реальное и вымышленное.