Разбитые звезды - Страница 12

Но все это мне нипочем.

А мисс Лару, которая старается поспевать за мной на каблуках, – вот что самое трудное. Лучше бы она осталась в капсуле: без нее я передвигался бы куда быстрее. Но всякий раз, когда я оборачиваюсь и спрашиваю, не повернуть ли ей назад, она одаривает меня ледяным взглядом и упрямо сжимает губы.

Она так мне надоела, что, провались она в какую-нибудь яму, я бы не стал ее оттуда вытаскивать. Но вот на нашем пути появляется поваленное дерево, и я протягиваю девушке руку, чтобы помочь через него перебраться. В первый раз она смотрит на руку таким опасливым взглядом, будто боится подхватить какую-нибудь кожную болезнь. Мисс Лару держится невозмутимо, словно для нее поход этот – не труднее прогулки по палубе. Но потом она несколько раз едва не падает и после уже осторожно берет меня за руку, всем своим видом показывая, как неохотно принимает помощь. Она до сих пор очень бледна, и я стараюсь идти поближе, чтобы подхватить ее, если она вздумает грохнуться в обморок.

Все, я сдаюсь.

– Хотите передохнуть?

Я украдкой смотрю, докатилось ли солнце до холма. Не хотелось бы бродить здесь после заката. И так тяжело тащить по зарослям эту капризную девчонку, а в темноте она точно переломает ноги.

Она обдумывает вопрос, потом кивает и отбрасывает с лица волосы.

– Куда мне сесть?

«Сесть?! О, конечно же, на этот мягкий диван, который я принес для вас в кармане, ваше величество. Как хорошо, что вы спросили!»

Я сжимаю зубы, чтобы не ляпнуть это вслух. Лицо мисс Лару мрачнеет: судя по всему, она заметила, что я едва сдерживаюсь. Но тут я вижу, в каком она состоянии: царапины у нее на шее до сих пор кровоточат, нос распух от удара об стену, губы обветренные и потрескавшиеся. Удивительно, что она все еще стойко держится. Такого я от девушки вроде нее не ожидал.

Вместо ответа снимаю куртку и стелю ее на корягу. Мисс Лару садится, аккуратно подобрав юбку, берет из моих рук флягу и, сделав маленький глоток, возвращает. Когда я жадно пью, она отводит взгляд.

Я шагаю по полянке и останавливаюсь, прислушиваясь: теперь в зарослях слышны стрекот и шорохи. Очень надеюсь, что мисс Лару каким-то чудом их не услышит…

У меня в голове потихоньку складывается картина этой планеты: раз здесь есть флора и фауна, значит, планета на последней стадии видоизменения. Но раз так, здесь должны быть на каждом шагу поселения колонистов, а в небе должны сновать космолеты и шаттлы. Так почему же я слышу лишь, как мелкая живность копошится в зарослях, как листва шелестит от ветра, как мисс Лару как можно незаметнее переводит дыхание?

Она вдруг поднимается на ноги без моей помощи, оставляя куртку лежать на бревне. Я жду, что она, ни слова не говоря, отправится обратно к капсуле, но нет, она жестом зовет меня следовать за собой в сторону холма. Когда она, стиснув зубы, в очередной раз перелезает через коряги в этих своих дурацких туфлях и держится за мою руку, я вынужден признать, что она крепче, чем кажется.

Меня успокаивает, что она может о себе позаботиться. Меня угнетала мысль, что с ней придется нянчиться день и ночь. Но как бы сильно девушка меня ни раздражала, нельзя забывать, что она оказалась вдали от дома и на мне лежит ответственность за то, чтобы она осталась целой и невредимой. Иногда мне кажется, что в жизни я только то и делаю, что оберегаю других людей…

Когда мы начинаем подъем на холм, девушка тяжело дышит, хотя притворяется, что у нее все в порядке. Но привалов устраивать больше нельзя, если хотим вернуться в капсулу засветло.

Мы взбираемся на холм; я беру ее за руки и тащу за собой, и она даже не протестует – настолько измотана.

Холм этот – крутой и неровный, с одной стороны он покрыт вязкой грязью, с другой – круто обрывается, переходя в каменистый утес. Мы стоим бок о бок на его вершине и смотрим на открывшийся вид.

Лучше бы я пришел сюда один…

Девушка громко ахает, дыхание ее учащается, и она всхлипывает в безмолвном горе. Мы стоим и смотрим, открыв рты от удивления и страха, и пытаемся осознать происходящее. Вряд ли кто-то видел нечто подобное.

Я решаюсь назвать ее по имени.

– Лилиан. Не смотрите, Лилиан, – мягко говорю я тихим голосом, будто обращаюсь не к ней, а к юнцу на поле сражения, пытаюсь заставить ее отвести взгляд, уйти отсюда. – Посмотрите на меня, не смотрите туда. Ну же.

Но она не отрывает взгляда от ужасного зрелища, и мы стоим вместе, застыв как каменные изваяния.

С неба, будто метеоритный дождь, летят горящие обломки. Но это только начало…

«Икар» падает. Словно огромный зверь, он кувыркается и крутится в небе, стонет и ревет, из последних сил борясь с притяжением. На несколько мгновений корабль, кажется, зависает, заслоняя собой одну из планетных лун, бледную в дневном небе. Что случится дальше – неизбежно, и я обнимаю мисс Лару за плечи.

Корабль рушится на наших глазах: он опускается все ниже, и от него отваливаются части. Он падает под углом, летя к горной гряде за равнинами. Во все стороны разлетаются огромные обломки, а один бок разламывается – корабль больше не в силах противостоять силе притяжения. Словно метеоры, с неба летят горящие осколки поменьше. Оцепенев от ужаса, я вдруг понимаю, что это спасательные капсулы. Капсулы, которые не сумели отсоединиться от корабля. Капсулы, в которых не было мисс Лару, которая бы отсоединила их.

«Икар» камнем падает в горы и пропадает из виду. Больше он никогда не воспарит.

Мгновенно воцаряется тишина. Из-за горных склонов клубится густой черный дым, и мы безмолвно смотрим на это немыслимое зрелище.

– Вам и раньше приходилось выживать?

– Да.

– Но в таком положении вы ни разу не были?

– Если вы спрашиваете, была ли у меня раньше неопытная спутница, то нет, ни разу.

– Я спрашиваю, знали ли вы, куда попали.

– Я не думал об этом.

– О чем же вы думали, майор?

– Пытался предугадать, где приземлится спасательный отряд, и туда добраться.

– И все?

– А что еще?

– Об этом мы вас и спрашиваем.

Он берет меня за запястье и уводит со склона. Я чувствую крепкую хватку его руки: грубые и горячие пальцы впиваются в кожу. Кажется, я закрыла глаза. Но закрыты они или нет, перед ними застыла одна картина: падающий «Икар», огненная река в небе, вздымающиеся клубы дыма и пара. Не вижу ничего вокруг – только это. Майор мог бы столкнуть меня с утеса, а я бы даже не заметила, пока не ударилась бы о землю.

Я тащусь за ним, а ноги подворачиваются, каблуки скользят по неровной земле, увязают в грязи. Почему девушки не одеваются для подобных случаев? Наверняка походные ботинки отлично смотрятся с вечерним платьем.

У меня вдруг вырывается невольный смешок, и майор на секунду оборачивается, но потом снова сжимает мою руку.

– Еще чуть-чуть, мисс Лару. Вы держитесь молодцом.

Не держусь я никаким молодцом. Я все равно что тряпичная кукла. Посмотрите, с ней в комплекте идут туфли под цвет платья. Скелет продается отдельно.

Понятия не имею, где мы и далеко ли еще до капсулы. Ветка бьет меня по лицу, и я снова закрываю глаза… И снова вижу корабль.

Между деревьями прорываются лучи закатного солнца, и перед закрытыми глазами то мелькает тень, то их слепит нестерпимо яркий свет, который сквозь сомкнутые веки кажется красным. Сколько же времени мы провели на том склоне?

Корабль моего отца лежит в руинах. Я видела, как он падает с неба. А сколько людей погибло вместе с ним? Скольким капсулам не удалось отсоединиться?

Все, не могу больше идти. Майор едва не вырывает мне руку, пытаясь поднять на ноги; в голове проносится мысль, что потом рука будет сильно болеть. Он снова тянет, и сквозь сомкнутые губы у меня вырывается стон. Майор, наконец, понимает, что не сможет тащить меня через лес.

Он отпускает руку, и я как подкошенная валюсь на землю, едва успев подставить локти, не то уткнулась бы лицом в грязь, перемешанную с пожухлой листвой. Она пахнет кофе, кожей и мусором; совсем не похоже на сладкий запах грунта в голографических садах Коринфа.