Равноденствие (СИ) - Страница 22

Хочется подойти к ней, сомкнуть пальцы на тонкой бледной шее и наслаждаться страхом в ее блестящих от ужаса глазах, пока дух покидает ее тело.

— Подойди ближе, — шипит Темный Лорд, вытянув вперед руку.

Грейнджер делает еще несколько шагов вперед. Она почти не чувствует от холода ног, но не замечает этого. Темный волшебник вызывает у нее почти животный страх. Никто, даже Беллатриса в момент пыток, не доводит ее до такого порога ужаса, как один вид на того, кого нельзя называть.

Темный Лорд спускается с пьедестала и останавливается напротив Гермионы. У нее не хватает духу смотреть ему в глаза, да и от шипящей возле его ног Нагайны легче не становится.

Весь зал замирает в ожидании.

Ни один пес не произносит даже звука.

— Покорись, — шепчет Темный Лорд, чуть вытянув вперед шею.

Гермиона сглатывает и чуть шевелит холодными руками, скованными за спиной. Чего он хочет от меня? Том сжимает челюсти и кривит линию губ. Ему все подчиняются, все без исключения.

Вынув из мантии палочку, Темный Лорд взмахивает ею, и бархатная змея искрящейся магии хомутом обвивает шею девушки. Том чуть крутит палочкой, сжимая зубы, и магический ошейник стягивается у нее на глотке.

Гермиона глухо вскрикивает, зажмуривая глаза. Все тело пробивает молниеносной болью, и она падает перед ним на колени, вскидывая голову вверх от того, что перехватывает от боли дыхание. Северус сглатывает, наблюдая за всем этим. Беллатриса во все глаза смотрит на них с безумной улыбкой на устах.

Сейчас он прикончит девчонку.

Нарцисса смотрит на носы своих туфель. Пэнси делает еще глоток вина.

Темный Лорд делает еще шаг вперед смотрит в искрящиеся болью глаза магглорожденной.

— Покорись, — вторит он.

Гермиона беспомощно открывает и закрывает рот. Кажется, будто язык распухает. Она не может сказать ни слова. Том взмахивает палочкой снова, и Гермиона дергается от вспышки электрического тока, чувствуя, как под веками взрываются искры. Она обессиленно роняет голову.

Слегка потянувшись вниз, Темный Лорд кладет ладонь на волосы Грейнджер, после чего медленно проводит по ним, касаясь длинными когтями кожи головы. Он поднимает взгляд на застывшую толпу.

— Сегодня, — медленно произносит он, — начинается наша великая эра, — обводит он взглядом толпу. — Сегодня мне покорилась самая строптивая грязнокровка, — делает Темный Лорд паузу, — а совсем скоро наступит день, когда у каждого из вас будет по дюжине точно таких же.

Зал взрывается ревом толпы пожирателей, десятки последователей рукоплещут и грозно улюлюкают, слышится одобрительный вой, крики и клич, точно в зоопарке. Гермиона воспринимает звуки так, словно она в вакууме.

Перед глазами все плывет, она не сразу понимает, что ее куда-то тащат, а затем усаживают. На щеке чувствуется что-то отдаленно похожее на боль. Гермиона морщится и старается открыть глаза. Возле нее, склонившись, стоит силуэт какой-то темноволосой девушки. У ее лица горит оранжевый огонек.

Гермиона закашливается, когда в нос ударяет уже знакомый запах. Это возвращает в реальность. Пэнси присаживается перед ней на корточки, опуская локти на колени, и делает затяжку.

— Блистаешь сегодня, грязнокровка? — ползет уголок губ Пэнси в полуулыбке. — Ты произвела фурор.

Паркинсон заводит за ухо короткую темную прядь и облизывает губы. Было интересно наблюдать за тем, как девчонку уносят на руках подальше от толпы, чтобы привести в чувство, а затем вернуть обратно к ногам Повелителя.

Еще больше забавляет Пэнси, что именно он вызывается унести ее из зала.

Как одна из немногих девушек, легально обитающих в этом месте и претендующих на золотое место пожирателя с меткой на руке, Пэнси предлагает посидеть с Грейнджер, пока она не придет в себя.

Нарцисса соглашается, потому что ей и без того забот в общем зале хватает, а профессор Снейп бросает на слизеринку странный взгляд, после чего также покидает комнату, оставляя девушек наедине.

— Я… — едва дышит Гермиона, — я…

— Пить? Есть? К мамочке домой вернуться? — издевательски интересуется Пэнси.

Гермиона морщится, потому что корсет перетянут на ней слишком сильно. Еще пару минут — и она снова отключится. Неудивительно, что это случилось в первый раз. Боль была не так сильна, было терпимо. Кислородное голодание играет свою роль.

— Ды… — смотрит Гермиона на Пэнси, — дыш… ать…

Паркинсон, до того момента настроенная исключительно враждебно, хмурится и даже не доносит сигарету до рта. Грейнджер полулежит возле стены, но ее спина по-прежнему прямая. Зажав сигарету между губами, Пэнси берет Грейнджер за плечи, чтобы та села ровно, и смотрит на платье внимательнее.

Едва она сажает гриффиндорку под углом в девяносто градусов, Грейнджер морщится и беспомощно распахивает губы, пытаясь схватить ртом воздух, точно рыба, которую выбрасывает на сушу. Пэнси поворачивает ее и смотрит на спину.

Она задыхается.

Паркинсон могла бы и оставить ее здесь, оставить вот так. Задыхающуюся, изможденную и в своем посмертном платье, но…

— Твою мать, Грейнджер, — убирает изо рта сигарету Пэнси, тушит ее в своем бокале с остатками вина и вынимает из складок своего платья палочку.

Обернувшись, она освобождает скованные руки Гермионы и, прицелившись, использует бытовое заклинание, благодаря чему шнуровка на платье Грейнджер ослабевает. Гермиона с хрипящим звуком набирает в сжатые легкие воздуха и падает на локти, роняя тяжелую голову вниз.

Пэнси отодвигается от нее к стене и, достав из бюстгальтера пачку с зажигалкой, поджигает следующую сигарету.

— С… — хрипит Гермиона, — спасибо…

— Пошла ты, — хмурится Паркинсон, выдыхая тонкую струйку дыма. — Я это сделала, потому что сдохнуть тебе предстоит на сцене, а не здесь.

Гермиона старается выпрямиться и с жадностью дышит, закрыв глаза.

— Все равно спасибо, — хрипло выдыхает она.

Пэнси молча на нее смотрит, окидывая взглядом с головы до ног. Спустя несколько минут мертвенная бледность Грейнджер сходит, и выглядит она уже не так ужасно. Пэнси докуривает сигарету и бросает окурок в тот же бокал, куда и первый.

— Ладно, пошли, — берет она в руки палочку. — Мне сказали тебя привести, как в себя придешь.

Гермиона коротко кивает, поднимаясь с места. Ей приходится держаться за стол, чтобы себе помочь. Пэнси завязывает ей корсет обратно, но — она сама не понимает до сих пор, почему так делает, — не так крепко затягивает шнурки, как было до этого.

Она выводит ее в коридор к дверям зала, шагая чуть впереди. Почему-то Пэнси не беспокоится о том, что Грейнджер может что-то ей сделать. Наверное, на интуитивном уровне чувствует, что ничего. Ожидающий тут же появляется в поле зрения Пэнси.

Девушка окидывает его взглядом с той же холодностью, что и он сам.

— Можете возвращаться в зал, мисс Паркинсон, — наконец произносит Северус.

Пэнси фыркает.

— Чую охренительную благодарность за то, что делаю вашу работу, профессор, — язвительно бросает она и, не давая ему вставить слово, исчезает за дверью в зал.

Гермиона не до конца понимает, что происходит. Она все еще хрипло дышит, не чувствует ледяных ног и затекших рук, которые Пэнси снова сковывает ей за спиной заклинанием. Грейнджер чувствует лишь глухую ненависть ко всему, что ее окружает.

Северус смотрит на то, как ломается на глазах девушка. От прежней бравады не остается и следа. Мужчина не поклонник публичных издевательств, он был в ее шкуре, знает, о чем говорит.

Впервые за долгие годы Северус чувствует некоторое подобие страха за чужую жизнь, когда Темный Лорд использует редкое парализующее заклинание против Грейнджер, вынуждая ту склониться перед ним, обездвиженную электрическим током.

Он понимает, что совершает необдуманный шаг. Смерть всегда проще. За жизнь нужно бороться. И теперь ему предстоит думать не только о собственном выживании, но и о судьбе этой гриффиндорки.

Черт бы все в этом мире побрал.

— Мисс Грейнджер, — произносит Северус, по инерции протягивая вперед руку.