Ратоборцы - Страница 117

«Да, победа есть только у них, мои битвы ещё впереди».

Славян воткнул меч в ножны, забросил его за спину, застегнул перевязь. Пора.

Во дворе прощаний уже возвели погребальный костёр. Возложили тела.

Подошёл священник, прочитал молитвы. Ровный строй бойцов дал прощальный залп. Славян отсалютовал павшим мечом, остальные просто поклонились. Взметнулось белое пламя.

Прах собрали в бронзовую урну, на погребальных носилках отнесли к Стене Памяти, где хоронили тех, чьи заслуги перед страной будут жить вечно. Белая мраморная табличка с чёрными буквами закрыла нишу с урной. Ещё один прощальный салют. Мёртвые ушли достойно.

Славян остановил Крафта близ дверей поминальной залы.

— Генрике, — сказал он, — подожди объявлять тризну. Прежде надо разобраться с «Солнечным Вихрем».

— Как разобраться?

— Для начала найти. Беловолосый ведь строил Озорного Кузнечика как полумузей-полурезиденцию. Он спрятал меч самым лучшим способом, на виду. Как музейный экспонат. Никому и в голову не пришло искать его на витрине. А если и нашёлся умник, то не смог узнать, какой именно из мечей «Солнечный Вихрь», волшебных клинков там полно. Но с «Полночным Ветром» мы его быстро найдём.

— Хорошо, — согласился Крафт, — завтра пойдём за «Солнечным Вихрем».

— Сейчас. Вчера Соколы перепугались до потери рассудка, но сегодня опомнятся и полезут опять. И будет их уже не одиннадцать бойцов, а одиннадцать батальонов. Погребальная тризна — отличное время для нападения, ведь оружие остаётся у входа в поминальную залу.

— Ты думаешь, Соколы могут бросить на нас войска сейчас, во время траура? — не поверил Крафт.

— А что им помешает?

— Славян прав, — сказала Феофания, — такая мелочь, как осквернение погребальной тризны, Соколов не остановит. Да и Ястребов. С мечами надо разобраться немедленно.

Крафт посмотрел на неё с испугом — белокрылая, в длинном белом платье, только волосы сияют рыжим пламенем. Словно вестница из мира мёртвых.

— Хорошо, — согласился он. — Пойдём сейчас. Но что я людям скажу?

— Правду, — ответил Славян.

— А они поймут? Такое нарушение обычаев…

— Поймут, не дураки. А не поймут — так какое тебе до дураков дело? Тебе надо долг перед павшими выполнить. Как и нам всем. Так и давай выполнять.

— Если «Солнечный Вихрь» будет у нас, — сказала Феофания, — пернатые об этом вмиг узнают. Пока они будут решать что да как, мы получим отсрочку. Небольшую совсем, дня на три, но это лучше никакой. Бывало, что мир неузнаваемо менялся всего лишь за сутки. Что-нибудь придумаем.

— Хорошо, — кивнул Крафт. — Я обращусь к людям, и мы пойдём в музей. Надеюсь, меня поймут. Но в музей мы пойдём в любом случае.

Его поняли. У входа в музей собралась немалая толпа, все ждали результата. В музей зашли Крафт, Славян, Феофания и Риллавен.

— Тин, что с тобой? — тихо спросил его Славян. — Ты как на взводе.

— Ничего, — дёрнул ушами Риллавен, — всё в порядке.

— Что теперь делать? — обернулся к Славяну Крафт.

— Пошли в зал, где выставлено холодное оружие.

Мечей тут и в самом деле оказалось множество.

— И как нам его искать? — огляделась Феофания. — Их же не меньше тысячи.

— Тысяча триста семьдесят четыре, — с гордостью сказал смотритель — высокий темноволосый красавец лет тридцати. На изящную фигуру вампирки он посматривал с большим интересом.

Но Феофания на его жаркие взоры внимания не обратила.

— Славян, — спросила она, — как мы искать будем?

— М-м… — задумался Славян. — Меч должен быть выдвинут из ножен ровно на треть.

— Здесь почти все мечи хранятся именно так, — сказал смотритель.

— Тогда попробуем по-другому. — Славян вынул меч, выставил вперёд как антенну зеркалоперехвата.

— Что ты делаешь? — удивился владыка Риллавен.

— На нём, — небрежно качнул мечом Славян, — должно быть полно заклятий — от воров, от ржавчины…

— Такой сплав не ржавеет, — заметил смотритель.

— Не важно, — дёрнул мечом Славян, — главное, что должно быть заклятие обнаружения врага и особо опасного оружия, того же «Солнечного Вихря». Иначе зачем бы Соколам использовать его как сканер? О-ба, есть.

Он сделал несколько шагов, прислушиваясь к мечу.

— Вибрация, — сказал Славян и через несколько шагов добавил: — И звук, меч немного гудит. Тин, слышишь?

— Нет, — ответил владыка Риллавен. Уши у хелефайского правителя тревожно дёргались, верхушки то отворачивались к затылку, то выпрямлялись.

Славян прошёл ещё пару метров.

— Теперь слышу, — сказал владыка Нитриена, голос едва заметно дрогнул. — Осторожнее, — попросил он брата.

Славян немного потоптался на месте, шагнул влево, постоял, сделал два шага вправо.

— Похоже на игру в «горячо-холодно», — заметил президент.

— Потише, — цыкнул на него Славян. — Не слышно.

Он немного поводил мечом, сделал несколько неуверенных шагов.

— Всё понятно, Беловолосый положил его среди мечей с очень сильными заклятьями, — пояснил Славян. — Теперь всё перепуталось, наложилось одно на другое, почти ничего не слышно. Мечи забивают друг другу фон.

— Но ты его найдёшь? — встревожилась Феофания.

— Конечно.

Меч сильно задрожал, загудел. Славян сделал несколько шагов. Меч взвыл на ультразвуке, все позажимали уши, но Славян только дёрнулся, ультразвук его не мучил так сильно, как остальных, Соколы тренировали бойцов на устойчивость. Он прошёл ещё немного. Ультразвук стал двойным.

Одна из витрин словно взорвалась. Брызнуло пуленепробиваемое стекло, оплавились соседние мечи, а один молнией рванулся к чёрному клинку. Славян отбил первый удар, второй направил в пол. Золотистый меч с лёгкостью вонзился в мрамор. Выскочил, но опять напасть не успел, Славян схватил его за рукоять. Клинок попытался вырваться, но Славян покрепче сжал рукоять, взмахнул золотистым мечом, и тот покорился, замер у него в ладони. Ультразвуковой визг прекратился, тишина ударила сильнее горной лавины.

Славян скользнул взглядом с золотистого, солнечного меча на тёмный, ночной. Действительно, похожи невероятно, только цвет разный. Он бросил чёрный меч в ножны, подошёл к разбитой витрине, поднял ножны золотистого, из шкуры янтарного дракона.

— Надо же, целые, — удивился Славян. — И перевязь заспинная.

— Оуэн тоже предпочитал носить меч за спиной, — сказал владыка Нитриена.

— Молодец, умный мужик, — одобрил Славян. Он вогнал золотистый меч в ножны, забросил его за спину. — Тут нужна двойная перевязь, ну да ладно, прилажу как-нибудь, — сказал он, застёгивая ремни. Подвигал плечами, вынул мечи, сделал заключительную фигуру своего любимого фехтовального канона «Водопад», вернул мечи в ножны. — Ничего, сгодятся, — небрежно похвалил он величайшие из великих мечей «Солнечный Вихрь» и «Полночный Ветер».

Риллавен побледнел, уши испуганно дёрнулись. История повторялась. Он с отчаянием смотрел на брата, и в огромных васильково-синих глазах дрожали слёзы, уши беспомощно обвисли. Он до холода в пальцах боялся за брата, и понимал, что ничем не сможет ему помочь.

— Вот теперь и павших почтить можно, — сказал Славян. — Всё, что надо было, мы сделали. Верно, Генрике?

— Да, — ответил президент, взял под руку Феофанию. — Идёмте в поминальную залу.

Славян посмотрел на брата. Поникший, печальный, того и гляди слёзы брызнут.

— Тин, — Славян подошёл, обнял брата за плечи, — ведь всё не зря было. Не надо. Если бы пришлось выбирать второй раз, ребята всё равно бы не отступили. Им было для чего жить и за что умирать. Теперь надо их достойно проводить. Пойдём.

— Да, — через силу улыбнулся хелефайя. — Пойдём.

«Славян не поддастся, — думал он. — Нет. Он знает, что было с Оуэном. Славян обязательно сломает мечи. Мой брат справится. Мечам его не погубить».

Риллавен смотрел на Славяна мрачным взглядом. Человек. И как все человеки, упрямый и непонятливый.

Брат сидел за столом, что-то перепечатывал в ноутбук сразу из трёх книг дворцовой библиотеки. Риллавен сел на кровать.