Рассвет новой Эры - Страница 1

Палин стоял возле разрушенного алтаря посреди горелого леса. Юноша был высок и строен, словно одна из тех подпаленных, но тянувшихся к жизни березок, что окружали его. Под мышкой он держал посох, увенчанный серебряной чеканкой в виде драконьего когтя. Полы белого одеяния хлестали его по ногам при сильных порывах ветра. Длинные каштановые волосы назойливо лезли в глаза, а он все не мог оторваться от книги, которую бережно держал в ладонях, и не убирал с лица непослушные пряди.

Красный кожаный переплет книги потрескался и выцвел, напоминая розовые тени Лунитари – луны, сиявшей сейчас в небе, той самой, что назвали в честь Богини магии, одной из тех, которым поклонялись на Крине. Книга излучала магию. Палин чувствовал ее: в тонких пальцах ощущалось покалывание, они заряжались таинственной энергией, которая поначалу от него ускользала, а теперь пульсировала в такт биению его сердца.

Золотые буквы на переплете едва проступали. «Магиус» – только и сумел разобрать Палин.

Единственное попятное слово – имя величайшего воина-чародея Крина – свидетельствовало о важности книги. Древний фолиант был самым ценным в коллекции магических книг, хранившихся в Вайретской Башне. Палин знал, что этот том никогда прежде не покидал пределов священного здания, это произошло только теперь, когда возникла отчаянная необходимость прибегнуть к заклинаниям, занесенным в ветхую книгу. Но хватит ли их, чтобы противостоять Хаосу, который обрел свободу благодаря Серой Драгоценности и теперь угрожал уничтожить весь мир? И сумеет ли он, Палин, поднявшийся чуть выше простого ученика, пробудить магические силы и направить их против всемогущего Божества, что свирепствовало сейчас в Бездне?

Несколько минут назад Рейстлин, стоявший рядом, передал магическую книгу в руки Палину. Тем самым он выразил огромную веру в то, что его молодой племянник сумеет мудро использовать содержащиеся в ней заклинания. По сравнению с дядей Рейстлином и другими уважаемыми и могущественными чародеями Крина Палин казался себе неопытным юнцом. В отличие от них ему до сих пор не приходилось приносить жертвы ради магии, хотя сейчас перед ним стояла задача, способная с лихвой восполнить этот недостаток: она могла оборвать его молодую жизнь. Я готов, – сказал он Рейстлину и мысленно добавил: «Я готов принести себя в жертву».

Чародей в черном плаще кивнул и отступил. Аша, воспитанница племени эрдов, собралась, было что-то сказать, но ее слова заглушил завывавший с новой силой ветер. Мощный порыв подхватил Палина и поднял над пологом леса, словно невесомый лист, унося прочь от родной стороны, от Рейстлина и золотоглазой красавицы Аши. Палин плыл в вышине, как марионетка, подвешенная на невидимых нитях. Его нещадно трепал бушующий ветер, и все краски леса – белые березы с зеленой листвой, черные обугленные ели – слились в круговорот бликов и размытых пятен. А уже через мгновение ветер стих, и Палин почувствовал, что падает, будто кто-то обрезал нити. Все звуки вокруг стихли, он слышал лишь биение собственного сердца. Какая-то неведомая сила затягивала его в бездонный глухой омут подрагивавших и танцевавших искр, которые, попадая на его кожу, жалили, словно ТЫСЯЧИ прожорливых насекомых.

Через несколько бесконечно долгих мгновений жжение прекратилось, осталось только легкое покалывание от укусов на лице и руках, продолжавших сжимать книгу. Но падение все еще длилось.

Перед глазами мелькали цветовые пятна: бело-зеленые березы и обугленные ели сменились алыми красками Лунитари, золотом чарующих глаз Аши, серебристой сединой волос дяди Рейстлина. Красный, золотой и белый слились в одну нить, как на прялке, силой магии, которая проносила сейчас Палина сквозь измерения в тот план Бытия, что именуется Бездной.

Палин заморгал, и краски вновь сменились, превратившись на миг в ярко-голубое пятно, которое расплылось и мгновенно съежилось, словно нечто огромное и живое вдохнуло и выдохнуло. А потом голубой цвет перетек в дымчато-серый, напоминавший влажный и тяжелый туман. Длинные серые завитки, словно пряди волос старика, потянулись к Палину, обвили и стянули его лодыжки и запястья, опоясали талию и потянули дальше, вперед, в пугающую пустоту. Вверху и внизу – повсюду – был только этот серый цвет, этот вечный туман, лезший в глаза и уши, этот туман, уносивший его к Хаосу и, возможно, к собственной гибели.

В Найтлунде, далеко от владений племени эрдов, густой туман нависал над поляной с высокой травой и одновременно стремился вырваться за полог густого леса. Молочно-белые клочья обвили стволы дубов-старожилов, отчего казалось, что деревья еще плотнее обступили широкую поляну.

Внизу туман совсем сгустился, практически скрыв все неровности земной коры на пути к горизонту, где сомкнул свои объятия вокруг кольца древних камней.

Туман никогда не покидал этого кольца, отметившего место, где находилось сердце Найтлунда. Ни солнечные лучи, ни самый яростный ветер не могли его рассеять. Он был частью древней неистощимой магии, силы которой пробивались сквозь резные камни, растекаясь далеко за пределы Крина – в иные измерения и другие миры. Туман скрывал каменное кольцо от любопытных глаз, храня его для тех немногих избранных, кто был посвящен в тайну Врат. Стоило такому избраннику воспользоваться кольцом, как туман начинал поблескивать – совсем как сейчас.

Внутри кольца, образованного каменными глыбами, искрились и переливались золотые и синие искры, то гасшие, то вспыхивавшие снова. Синий цвет наполнял собой все пространство круга, а золотые искры сливались, образуя огромные шары, прорывавшие клубы тумана наподобие сигнальных огней.

Вот я и дома, – прошипел странник. – А скоро, очень скоро, Китиара, я и тебя верну домой.

Странник оттолкнулся от земли толстыми синими лапами и взмыл над кольцом, над туманом, выше лесного полога, в подернутое сумерками безоблачное небо Найтлунда.

Он взмахнул мощными крыльями только раз и уже парил в вышине. Изогнув длинную чешуйчатую шею, он втянул дрожавшими ноздрями, похожими на две пещеры, пьянящий запах земли.

Синий дракон был огромным, исполинским древним чудовищем. Каждая из его чешуй была размером с рыцарский щит, но все они лежали гладко, не топорщились, и казалось, будто тело его покрыто расплавленными сапфирами. Змеевидный хвост неспешно извивался, играя.

– Китиара, наконец, я тебя нашел! – взревел дракон. – Какое счастье спустя столько лет вновь дотронуться до тебя! – Он откинул голову, и из глубины его чрева донесся ликующий рокот. Дракон широко разомкнул гигантские челюсти, между его клыками промелькнула вспышка молнии и, вырвавшись наружу, полетела высоко в небо, устремившись к Лунитари. – Скоро, Китиара, мы снова будем вместе!

Теперь дракон неистово забил крыльями, разогнав весь туман, кроме того, что навечно прилип к поляне. Он щелкал челюстями и ритмично размахивал хвостом, закрыв глаза. Уже через секунду откуда-то появились тучи и, сгрудившись, закрыли собой алую луну. Тучи быстро почернели, потяжелели, налились влагой.

Из драконьей пасти вырвалась еще одна молния и вонзилась в самую большую тучу. Небо не осталось безучастным, и на землю полетели тысячи молний, задевая в хаотичном танце верхушки деревьев.

Вот одна из них ударила в крыло дракона, перепрыгнула ему на спину и игриво заскакала по усеянному пластинами хребту. Молния с треском поднялась по его шее и серебристым рогам, а затем метнулась к кончику хвоста и засверкала на массивных ляжках. Потом еще одна молния ударила в него, и еще одна. Дракон наслаждался приятным покалыванием. Он был повелителем молний.

Прикрыв в экстазе веки, он заревел, и этому реву вторило эхо оглушительного грома. Потом начался дождь, обрушившись на шкуру дракона и окутанное туманом кольцо из древних камней, сложенных далеко внизу. Чудище взлетело еще выше, под самые облака, вновь и вновь извергая огненные молнии. Вспыхивая, они освещали его и отражались в омытых дождем чешуях, превратившихся в зеркала, отчего дракон весь светился.