Расследователь. Предложение крымского премьера - Страница 18

«ТУ» разбежался по бетону аэродрома, взмыл в воздух. Когда лайнер закончил набор высоты, Обнорский позвонил Соболеву. Премьер обрадовался, сказал:

– Отлично, в Борисполе вас встретят.

– Вы, видимо, не в полной мере осознаете, как я рискую, – сказал Соболев.

Он стоял посреди номера, засунув руки в карманы брюк. Крепкий, сильный, без пиджака, с расслабленным узлом галстука. Обнорский и Повзло сидели в креслах. В Киев они прилетели час назад. В аэропорту их встретил человек Соболева на неброской серой «девятке», отвез в гостиницу, где их уже ожидал крымский премьер.

– Вы, видимо, не в полной мере осознаете, как я рискую…

– Простите?

– Я пригласил вас на свой страх и риск, мужики, – сказал Соболев. – Я человек президента, но пригласил вас без согласования с президентом. Можно сказать, за его спиной…

– Вы хотите сказать, что…

– Я хочу сказать, что ситуация с исчезновением Горделадзе может иметь любые, самые непредсказуемые последствия. Вы, Андрей Викторович, обмолвились как-то, что от политики далеки. Поэтому позволю себе несколько слов, чтобы вам стала понятна суть и цена вопроса… Политическая ситуация на Украине далека от идеала. Общество разрознено, не имеет единой идеи. Я мог бы познакомить вас с результатами социологических исследований, но не буду этого делать. Достаточно, пожалуй, того факта, что на Украине, как и в России, продолжается снижение численности населения… Нашу Раду лихорадит. Идет война партий и кланов. А в центре всего этого – президент. За возможность влиять на Бунчука наши олигархи готовы пойти буквально на все! В любой момент следует ожидать провокаций…

Какое отношение имеет к этому дело Горделадзе? Прямое. Я не знаю, что случилось с Георгием Горделадзе. И вы не знаете. И Генеральный прокурор, скорее всего, не знает. Но карту «Горделадзе» уже вовсю разыгрывают! Сейчас, когда якобы обнаружено тело, я ожидаю новой вспышки истерии… Более того, я ожидаю вброса какого-то «компромата» против Бунчука или его ближайшего окружения…

Соболев умолк, подошел к Обнорскому, сказал:

– Дай, Андрей, затянуться.

– Да вот же сигареты, Сергей Васильевич, – сказал Андрей и протянул премьеру пачку.

– Спасибо, мне затянуться разочек, – улыбнувшись, ответил премьер.

Обнорский пожал плечами, протянул Соболеву сигарету. Сергей Васильевич сделал сильную затяжку, вернул сигарету, снова улыбнулся: мол, спасибо.

– Так вот – продолжу. Если противникам Бунчука это удастся, нас может ожидать политический Чернобыль. Думаете, я преувеличиваю? Отнюдь, друзья, отнюдь…

– У вас, – сказал Повзло, – есть факты о готовящихся провокациях?

– Нет, фактов у меня нет. Есть только ощущение, что некие события уже назрели… Дай Бог, чтобы я ошибался. Но боюсь, что я прав… Именно поэтому так важно разобраться с тем, что же действительно произошло с Георгием Горделадзе. Еще три дня назад я даже не подозревал, что обращусь к вам за помощью. Я даже не знал о существовании вашего Агентства. Мне хотелось просто познакомиться с писателем Обнорским… Я не знал, что Андрей Викторович не только писатель, но и журналист-расследователь. Что за его спиной стоит мощная расследовательская СТРУКТУРА.

– Это единственный мотив, по которому вы обратились к нам, Сергей Васильевич? – спросил Андрей.

– Нет, Андрей Викторович. Профессионализм и наличие организации – это, конечно, серьезный мотив. Но не единственный, – сказал Соболев.

– А каковы же другие мотивы? Много их?

– Их три, – ответил Соболев. – Еще не зная вас лично, я понял, что вы порядочный человек… Это во-первых. Во-вторых, мне сказали, что вы «совершенно неуправляемый» (Соболев усмехнулся). А в-третьих, вы – незаинтересованная сторона. Вы – иностранцы, вы можете посмотреть на наши дела сторонним взглядом. Спокойно и без эмоций… Поэтому я обратился к вам.

– И все же вы сказали, что рискуете, – заметил Повзло.

Соболев посмотрел на Колю очень серьезно, с прищуром. Помолчал несколько секунд, потом сказал:

– Да, Николай, я рискую… Я ведь не знаю, ЧТО ВЫ НАКОПАЕТЕ и какие это будет иметь последствия. Но я принял решение и очень рассчитываю на вас.

– Спасибо, – ответил Обнорский. У Андрея, как это часто бывает с ним осенью, сильно болела голова – память о ранении, полученном на Ближнем Востоке. Память о Куке… Сегодня, когда он на несколько секунд задремал в самолете, он снова видел капитана Кукаринцева во сне. Кука, ухмыляясь, тянул свой страшненький мотив на бандуре. Возле его ног стояла черная мертвая голова. – Спасибо, Сергей Васильевич. Мы ценим ваше доверие, – ответил Обнорский.

– Что ж… Давайте обсудим технические детали нашего проекта, – сказал Соболев.

Так началась для Андрея командировка в Киев.

Вечером Обнорский позвонил Галине.

– Андрей, – сказала она, – я соскучилась… Я ведь живой человек. Я тебя ждала, а ты прислал этих двух… москалей.

– Ну один-то, положим, все-таки хохол.

– Какая разница? Когда ты сам собираешься в Киев?

– Не знаю, – сказал Обнорский. – Работы полно… когда-нибудь.

– А я тебя жду.

– Ну тогда приеду. Коли дивчина ждет гарного хлопца – грех не приехать. Гарный я хлопец для тебя? Пардон, для тэбе.

– Гарный, гарный! А когда приедешь? К дивчине, кстати, тоже… гарной.

– Через полчаса буду, – сказал Обнорский. – Диктуй адрес.

– Как – через полчаса? – удивилась Галина. – Ты откуда звонишь?

Обнорский захохотал и повторил:

– Диктуй адрес, еду.

Ему даже не пришлось ехать – Галя жила в центре, на улице Городецкого, в двух минутах ходьбы от гостиницы «Москва», где остановились Обнорский и Повзло. Андрей купил шикарный букет, шампанское и спустя десять минут уже стоял перед дверью квартиры. Он нажал на кнопку звонка, и дверь распахнулась. Они занимались любовью в «джакузи» огромных размеров, с зеленоватой подсветкой, и алые розы в мерцающем свете казались черными.

– Господи, – сказала Галина, – как хорошо. Как мне с тобой хорошо, Андрюша… Кажется, мы снова в Крыму. Ты вспоминаешь Крым?

– Вспоминаю, – ответил Андрей, любуясь загорелым обнаженным телом в прозрачной воде, любуясь отражением огонька свечи в зеркальном потолке.

Галина прильнула к нему и поцеловала в ухо.

– Щекотно, – сказал Обнорский.

– А я тебя защекочу… Я всего тебя защекочу, противный Серегин. А хочешь, я тебя вымою как маленькое дитя?

– Нет, – сказал он, отодвигаясь. – Не хочу.

Он вспомнил слова Затулы о пропавшем любовнике: «…Георгий уставал очень сильно. Чтобы снять стресс, я мыла его как маленького ребенка».

Андрей протянул руку и взял фужер с шампанским с бортика ванны. Как маленькие медузы, метнулись в вине пузырьки газа.

– И мне, – сказала Галина.

Андрей взял второй фужер, передал его Галине, откинулся в ванне… И тут увидел свое отражение: зеленоватое тело под водой… И голову над поверхностью. Тело под водой. БЕЗ ГОЛОВЫ… Мелькнуло лицо капитана Кукаринцева… Встала перед глазами картинка: Затула моет в ванной безголовое тело Горделадзе. Моет, трет его мочалкой, напевает «Реве и стогне» на музыку Куки.

– Что с тобой? – спросила Галина.

– Что?

– Ты побледнел… Тебе худо?

– Нет, все в порядке. Все хорошо. Все просто замечательно. – Андрей приложился к фужеру, сделал глоток. Маленькие медузы заметались перепуганной стайкой. – С тобой мне очень хорошо.

– Ну слава Богу… А то я испугалась.

– Еще бы! Вот отдал бы концы прямо у тебя в ванне – и все! Международный скандал! Затрахала американская шпиенка москальского журналюгу до смерти.

– Фу, какие глупости говоришь! Скажи лучше, зачем прилетел и надолго ли мне такое счастье привалило?

– Надолго ли – я и сам еще не понял…

– Защекочу. Зацелую в ухо!

– Боюсь!

– То-то же. А зачем ты в Киеве?

– В Киеве я, прекрасная паненка, по «делу Горделадзе», – сказал Андрей.

Галина широко раскрыла глаза: