Рассказы о Суворове и русских солдатах - Страница 5

Выбрались турки на противоположный берег, положили на траву гренадера, советуются между собой, что делать дальше.

Прислушался Дындин и хоть турецкий язык не знал, но понял: решили турки пленного дальше с собой не тащить, а отрезать солдатскую голову и принести, как трофей, начальству.

Подошел турок к Дындину, схватил кривую турецкую саблю и только хотел рубануть по шее, как Дындин турка ногой в живот. Вскочил гренадер, вырвал ружье.

Опешили турки. Что за чудо: ожил солдат - и в разные стороны.

- Стой! - кричит Дындин.

Догнал одного турка - ударил штыком. Догнал второго - и тоже штыком. Еще один турок бросился в воду.

И Дындин за ним. Потом снова на берег. Бьет направо, налево. Лишь закусил губу и от турецких ран и побоев кривится.

Через час подошли наши солдаты. Смотрят - на берегу реки Рымник десять турок валяются и среди них российский солдат. Присмотрелись - так это же Дындин!

- Дындин, Дындин! - позвали товарища.

Шевельнулся герой.

- Жив, жив! - закричали солдаты радостно и бросились к нему.

Подняли они гренадера на руки, отправили к санитарной повозке.

- Десять турок! - восхищался Суворов, узнав о подвиге Дындина. Молодец! Ой какой молодец! Мало нам, выходит, один на одного - давай нам троих, троих мало - давай нам шесть, давай нам десять на одного: всех побьем, повалим, в полон возьмем - коль такой солдат в российских войсках имеется.

ПЕРВЫЙ

Вечером после победы у Рымника Суворов шел по русскому лагерю.

Смотрит - у одной из палаток собрались офицеры, шумят, спорят, кто первым ворвался в турецкий лагерь.

Остановился Суворов, прислушался.

- Я первым ворвался, - говорит поручик Синицкий.

- Нет, я, - уверяет капитан Мордюков.

- Первым был я, - доказывает секунд-майор граф Калачинский.

Спорят офицеры, не уступают друг другу. Знают, что первому будет награда.

Покачал головой Суворов, двинулся дальше. Смотрит - у костра собрались солдаты и тоже о том же спорят. Остановился Суворов, прислушался.

- Первым ворвался в турецкий лагерь гренадер Гагин, - говорит один из солдат.

- Не Гагин, а Хотин, - поправляет его второй.

- И не Гагин, и не Хотин, а Знамов, - уверяет третий.

Решили солдаты вызвать и Гагина, и Хотина, и Знамова - пусть скажут сами. Заинтересовался Суворов. Решил подождать. Приходят солдаты.

- Ты был первым? - спрашивают у Гагина.

- Нет, - отвечает Гагин. - Первым был Хотин.

- Нет, не я, - отвечает Хотин. - Первым был Знамов.

- Братцы, - воскликнул Знамов, - так я же и третьим не был! Первым был Гагин. За Гагиным - Хотин.

Порадовался Суворов солдатской скромности, подошел он к гренадерам.

- Дети! Чудо-богатыри! Все вы были первыми. Все вы герои!

Потом Суворов вернулся к офицерской палатке. А там дело чуть не до драки. Офицеры по-прежнему спорят, друг другу первенство не уступают.

Разозлился Суворов.

- Марш спать! - прикрикнул на офицеров. - Никто из вас первым не был. Нет среди вас истинного героя.

МЕДАЛЬ

Молодой, необстрелянный солдат Кузьма Шапкин во время боя у реки Рымник струсил и весь день просидел в кустах.

Не знал Шапкин, что Суворов его приметил.

В честь победы над турками в суворовскую армию были присланы ордена и медали. Построили офицеры свои полки и роты. Прибыл к войскам Суворов, стал раздавать награды.

Стоял Шапкин в строю и ждал, чтобы скорее все это кончилось. Совестно было солдату. И вдруг... Шапкин вздрогнул, решил, что ослышался.

- Гренадер Шапкин, ко мне! - закричал Суворов.

Стоит солдат, словно в землю ногами вкопанный.

- Гренадер Шапкин, ко мне! - повторил Суворов.

- Ступай же, ступай, - подтолкнули Кузьму солдаты.

Вышел Шапкин, потупил глаза, покраснел. А Суворов раз - и медаль ему на рубаху. Вечером солдатам раздали по чарке вина. Расселись солдаты у палаток, стали вспоминать подробности боя, перечислять, за что и кому какие награды. Капелюхе за то, что придумал, как отбить у турок окопы. Жакетке - за турецкий штандарт. Дындину - за то, что один не оробел перед десятком турок и хоть изнемог в ранах, а в плен не дался.

- Ну, а тебе за что же медаль? - спрашивают солдаты у Шапкина.

А тому и ответить нечего.

Носит Шапкин медаль, да покоя себе не находит. Товарищей сторонится. Целыми днями молчит.

- Тебе что же, медаль язык придавила?! - шутят солдаты.

Прошла неделя, и совсем изглодала совесть солдата. Не выдержал Шапкин, пошел к Суворову. Входит в палатку и возвращает медаль.

- Помилуй бог! - воскликнул Суворов. - Награду назад!

Опустил Шапкин голову низко-низко, к самому полу, и во всем признался Суворову.

"Ну, - думает, - пропадай моя голова".

Рассмеялся Суворов, обнял солдата.

- Молодец! - произнес. - Знаю, братец, без тебя все знаю. Хотел испытать. Добрый солдат. Добрый солдат. Памятуй: героем не рождаются, героем становятся. Ступай. А медаль, ладно, пусть полежит у меня. Тебе заслужить. Тебе и носить.

Не ошибся Суворов.

В следующем бою Шапкин первым ворвался в турецкую крепость, заслужил и медаль и великую славу.

ПЕРЕХОД

Движется суворовская армия, совершает стремительный переход. День, второй, третий... десятый. Каждый день - шестьдесят верст. То ли солнце палит, то ли грязь, непогода - идут колонны одна за другой, совершают дальний поход.

Измучились солдаты в пути. Пообтрепались башмаки на дорогах. Гудят от волдырей и усталости ноги.

Изнемогли солдаты. Нет солдатских сил идти дальше. А идти надо. Нельзя не идти.

Догоняет Суворов заднюю из колонн. Делает вид, что не замечает солдатской усталости.

- Богатыри! Ребята! - кричит Суворов. - Орлы! Да за вами и конному не угнаться! Так, верно, молодцы - шире шаг: отдавите передним пятки!

Догоняет Суворов среднюю из колонн:

- Богатыри! Братцы! Неприятель от вас дрожит. Вперед! Вперед! Нога ногу подкрепляет - раз, два, левой, левой... Рука руку усиляет - раз, два, левой, левой! Шибче! Шибче! Задние пятки отдавят!

Догоняет Суворов первую из колонн:

- Дети! Орлы! Неприятель без вас скучает. Вперед! Вперед! Теснее ряд, выше голову, грудь навыкат! Ух, махни, головой тряхни, удаль солдатскую покажи! Барабаны! Музыка! Песни!

Затрубили трубачи и горнисты, ударили барабаны, разнеслась над войсками песня. Повеселели, подтянулись солдаты. Сбилась от четкого солдатского шага дорожная пыль столбом.