Рассказы и крохотки - Страница 1

Предлагаемое Собрание сочинений А. И. Солженицына в 30-ти томах – второе Собрание, которое готовится к печати при участии автора.

Первое, в 20-ти томах, издавалось в Париже старейшим эмигрантским издательством в годы, когда на родине произведения Солженицына были запрещены, прежде напечатанные («Один день Ивана Денисовича» и ещё четыре рассказа) изъяты из библиотек, а сам писатель выслан из СССР и жил в Вермонте (Александр Солженицын. Собрание сочинений: В 20 т. Вермонт—Париж: YMCA-press, 1978–1991). Когда с произведений Солженицына был снят запрет, они публиковались на родине (с 1989) по текстам этого Собрания.

В нынешнее Собрание – сверх напечатанного в «вермонтском» – войдут: восемь «двучастных рассказов», написанных в 1993–1998 годах; повесть «Адлиг Швенкиттен» (1998); цикл «Крохотки» (1996–1999); к «Архипелагу ГУЛАГу» – перечень имён свидетелей, чьи рассказы, письма, воспоминания помогли созданию этой книги; «Красное Колесо» во второй, окончательной, редакции автора, а также первая публикация «Дневника Р-17», сопутствовавшего работе над эпопеей; ранние произведения (1946–1953), созданные в тюрьмах, лагерях, ссылке; «Литературная коллекция» в двух томах – впечат-ления Солженицына-читателя, статьи о языке, литературные встречи; публицистика в возможной полноте: помимо ранее известного будут напечатаны неизвестные и малоизвестные, рассеяные по периодике статьи, выступления, обращения, – сверх двух томов 20-томного собрания ещё два тома; «Двести лет вместе»; три книги мемуаров: «Бодался телёнок с дубом (Очерки литературной жизни)», 1962–1974; «Угодило зёрнышко промеж двух жерновов (Очерки изгнания)», 1974–1994; «Иное время – иное бремя (Очерки возвратных лет)», 1994–1999.

Тома будут расположены в следующем порядке:

1 Рассказы и Крохотки

2 В круге первом

3 Раковый корпус

4 Архипелаг ГУЛАГ, части I–II

5 Архипелаг ГУЛАГ, части III–IV

6 Архипелаг ГУЛАГ, части V–VII

7 Красное Колесо. Узел I. Август Четырнадцатого, кн. 1

8 Красное Колесо. Узел I. Август Четырнадцатого, кн. 2

9 Красное Колесо. Узел II. Октябрь Шестнадцатого, кн. 1

10 Красное Колесо. Узел II. Октябрь Шестнадцатого, кн. 2

11 Красное Колесо. Узел III. Март Семнадцатого, кн. 1

12 Красное Колесо. Узел III. Март Семнадцатого, кн. 2

13 Красное Колесо. Узел III. Март Семнадцатого, кн. 3

14 Красное Колесо. Узел III. Март Семнадцатого, кн. 4

15 Красное Колесо. Узел IV. Апрель Семнадцатого, кн. 1

16 Красное Колесо. Узел IV. Апрель Семнадцатого, кн. 2

17 Дневник Р-17

18 Раннее (в тюрьмах, лагерях, ссылке)

19 Пьесы и киносценарии

20 Литературная коллекция, том 1

21 Литературная коллекция, том 2

22 Публицистика, том 1

23 Публицистика, том 2

24 Публицистика, том 3

25 Публицистика, том 4

26 Двести лет вместе, часть I

27 Двести лет вместе, часть II

28 Бодался телёнок с дубом

29 Угодило зёрнышко промеж двух жерновов

30 Иное время – иное бремя

В текстах Собрания сохранены особенности орфографии и пунктуации, которых придерживается автор. Его взгляды изложены в статье «Некоторые грамматические соображения» (1982), печатавшейся неоднократно. В настоящем Собрании статья будет напечатана в 21-м томе.

Первые три тома Собрания – «Рассказы и Крохотки», «В круге первом», «Раковый корпус» – снабжены комментариями В. В. Радзишевского. Остальным томам будут сопутствовать наши «Краткие пояснения», содержащие сведения об истории создания и первых публикациях произведений. «Архипелаг ГУЛАГ» печатается вместе с аннотированным именным указателем. Каждый Узел «Красного Колеса» будет сопровождён статьёй А. С. Немзера (в томах соответственно 8, 10, 14 и 16).

Публикация писем, вариантов, набросков, а также реальный комментарий ко всему корпусу работ А. И. Солженицына – дело будущего, не берёмся предсказать, сколь отдалённого.

Начинаемое сейчас Собрание впервые включит всё написанное мной – во взрослой жизни, после юности. А продолжится печатание уже после моей смерти.

Предшествующее Собрание сочинений в 20-ти томах мы с женой готовили в изгнании, с конца 1970-х. Эта работа была для нас неотложна из-за бурных, безпризорных приключений моих текстов (отражение писательской судьбы автора) – не только в Самиздате, но и во многих публичных изданиях, где накоплялись и росли ошибки и искажения. Надо было всё собрать и выверить – в точности и полноте. В Вермонте мы вели набор домашними усилиями, ещё в «докомпьютерную эру», на «компоузере», – тексты затем типографски воспроизводило парижское издательство «ИМКА-пресс», скромным эмигрантским тиражом. (Вослед – его фотокопировали в виде «малышек», удобных для провоза через границу в карманах, и сколько-то тысяч таких «малышек» достигало читателей в СССР.)

Однако вермонтское Собрание было вынужденно неполным, да с тех пор и нового немало написано, – и теперь, в России, возраст мой диктует не откладывать возможно полного издания.

Нынешнее Собрание охватывает – и всё, что вошло в прежнее Собрание, и то новое, что печаталось затем в отдельных книгах и в периодике, но и немалую долю того, что вовсе не печаталось. «Красное Колесо» впервые публикуется здесь во второй, доработочной редакции начала 2000-х годов (через десятилетие после окончания первой редакции). Смысл доработки был: освободить текст от второстепенных исторических подробностей, фрагментов, избыточных газетных цитат – оттого и ощутимое сокращение объёма эпопеи, облегчение чтения.

Впервые же печатается и «Дневник Р–17», то есть «Дневник романа о 17-м годе» – мой многолетний собеседник в четвертьвековой (1965–1990) работе над «Красным Колесом».

В пять часов утра, как всегда, пробило подъём – молотком об рельс у штабного барака. Перерывистый звон слабо прошёл сквозь стёкла, намёрзшие в два пальца, и скоро затих: холодно было, и надзирателю неохота была долго рукой махать.

Звон утих, а за окном всё так же, как и среди ночи, когда Шухов вставал к параше, была тьма и тьма, да попадало в окно три жёлтых фонаря: два – на зоне, один – внутри лагеря.

И барака что-то не шли отпирать, и не слыхать было, чтобы дневальные брали бочку парашную на палки – выносить.

Шухов никогда не просыпал подъёма, всегда вставал по нему – до развода было часа полтора времени своего, не казённого, и кто знает лагерную жизнь, всегда может подработать: шить кому-нибудь из старой подкладки чехол на рукавички; богатому бригаднику подать сухие валенки прямо на койку, чтоб ему босиком не топтаться вкруг кучи, не выбирать; или пробежать по каптёркам, где кому надо услужить, подмести или поднести что-нибудь; или идти в столовую собирать миски со столов и сносить их горками в посудомойку – тоже накормят, но там охотников много, отбою нет, а главное – если в миске что осталось, не удержишься, начнёшь миски лизать. А Шухову крепко запомнились слова его первого бригадира Кузёмина – старый был лагерный волк, сидел к девятьсот сорок третьему году уже двенадцать лет, и своему пополнению, привезенному с фронта, как-то на голой просеке у костра сказал:

– Здесь, ребята, закон – тайга. Но люди и здесь живут. В лагере вот кто подыхает: кто миски лижет, кто на санчасть надеется да кто к куму[1] ходит стучать.