Рассказы. Часть 1. - Страница 17

– Я настолько убежден в своей правоте, что без колебаний готов рискнуть жизнью ради продолжения эксперимента. И я сделаю это сегодня же!

– Что вы задумали, черт возьми? – в один голос воскликнули мы с Даттоном.

– Я задумал сказать "б", коль уже сказал "а". Я собираюсь отыскать ответ на второй вопрос и установить, каким будет до конца эволюционировавший человек.

– Но каким образом вы собираетесь?..

– Очень просто! – перебил Поллард. – За последние месяцы мне удалось сделать то, что не удавалось ни одному физику. Я смог сконцентрировать космические лучи и одновременно нейтрализовать их смертоносный эффект. Вы видели куб и цилиндр в моей лаборатории? Цилиндр служит конденсатором лучей, падающих на этот район Земли, и рефлектором, направляющим частицы внутрь куба. Теперь представьте, что поток лучей в миллион раз сильнее, чем в естественных условиях, пронизывает тело человека, стоящего внутри куба. Каков будет результат? Человек станет эволюционировать в миллион раз быстрее, чем сейчас. В течение тридцати минут он пройдет дистанцию, которую в естественных условиях проползает за сто миллионов лет!

– И вы намерены поставить такой эксперимент? – спросил я.

– Да, я намерен поставить его. Поставить на себе, чтобы самому испытать те изменения, которые ожидают человечество в процессе эволюции.

– Но это же сумасбродство! – воскликнул Даттон.

Поллард только улыбнулся в ответ.

– Даттон прав, – сказал я. -Вы, Поллард, слишком засиделись тут в полном одиночестве. Неудивительно, что ваш мозг…

– Я вовсе не свихнулся! – отрезал Поллард. – Да понимаете ли вы, что такой опыт открывает для человечества сказочные перспективы? Ведь люди будущего, по идее, должны относиться к нам так же, как мы к обезьянам. А если мы возьмем на вооружение мой метод, то сразу приведем всех людей Земли к вершинам физического и духовного развития! Разве это не благородная цель? Разве стремление ускорить ее достижение есть признак слабоумия?

– Попытка подтолкнуть эволюцию человечества кощунственна в самой своей сути! – продолжал упорствовать я.

– Слава тому, кто предпримет такую попытку, – ответил Поллард. – И я знаю, что она может оказаться удачной, но сперва один из людей должен отправиться на разведку и первым пройти все стадии будущего развития, чтобы определить, какая из них является оптимальной для всех. Я убежден, что такая стадия существует!

– И вы пригласили нас сюда, чтобы втравить в это дело?

– Именно. Я хочу войти в куб и подвергнуться усиленному действию лучей, но мне нужны помощники, чтобы включать и выключать аппарат в определенные моменты.

– Слушайте же, Поллард! – загремел Даттон. – Если это шутка, то для меня она слишком заумна. К тому же мне кажется, что мы уже зашли достаточно далеко.

Прежде чем ответить, Поллард поднялся на ноги.

– Мы отправляемся в лабораторию! – не допускающим возражений тоном сказал он. – Пора начинать!

Я не помню, как мы добрались до лаборатории. Разубеждать Полларда у нас больше не было сил, а связать его и уложить на диван мы не рискнули, памятуя о синяках, полученных от него за годы учебы. Он был силен как бизон.

Возле сверкающего цилиндра Поллард остановился и, любовно похлопав по металлическому кожуху, прошел в комнату, где размещалась его энергостанция. Мы с Даттоном удивленно таращили глаза на бесчисленные реторты и колбы на полках, когда до нас донесся ровный гул генераторов. Поллард вернулся к панели управления своей адской машиной и повернул один из выключателей. Раздался треск, и цилиндр засиял молочно-белым светом. Доктор указал на большой кварцевый экран в потолке куба, из которого бил мощный пучок видимых лучей.

– Вот цилиндр начал собирать космические лучи, – пустился в объяснения Поллард. – Концентрированный поток этих лучей падает через экран внутрь камеры. Чтобы отключить пучок, надо просто разомкнуть цепь при помощи вот этого тумблера. – И Поллард показал нам, как это делается, переведя рычаг в нерабочее положение. Увидев, что мы с Даттоном совершенно обескуражены, он мгновенно переоделся в легкий костюм для бега и сказал:

– Мне необходимо самому наблюдать за происходящими изменениями, и такой костюм делает это возможным. Теперь я войду в куб, а вы включите лучи и оставите все как есть ровно на пятнадцать минут. Это приблизительно соответствует пятидесяти миллионам лет обычной эволюции. Через четверть часа вы выключите аппарат, и мы посмотрим, что со мной станет. Потом мы сможем продолжать опыт такими же отрезками по пятнадцать минут.

– И когда же все это прекратится? – спросил Даттон.

– Тогда, когда прекратится сама эволюция, – отвечал Поллард, – то есть когда лучи перестанут действовать на меня. Вы знаете, как интересует биологов вопрос о последней, конечной человеческой мутации. Что ж, сегодня мы получим ответ на него.

Доктор шагнул к кубу, затем вдруг остановился и, вернувшись к письменному столу, взял с него запечатанный конверт.

– Это, – сказал он, передавая конверт мне, – на случай, если со мной произойдет нечто фатальное. Тут свидетельство вашей полной непричастности к моей возможной гибели и расписка в том, что вся ответственность за последствия опыта ложится на меня.

– Поллард, оставьте эту сумасбродную затею, – предпринял я последнюю попытку. – Еще не поздно, Поллард!

– Поздно, – сказал он с улыбкой, – поздно, друзья. Если я отступлю сейчас, то потом никогда уже не осмелюсь встретить свой собственный взгляд в зеркале. Покончим с этим!

Он вошел в куб, остановился под экраном и подал нетерпеливый знак. Словно бессловесный робот, я повернул рычаг. Цилиндр вновь загорелся белым сиянием, и лучи хлынули внутрь куба, делая его стенки почти прозрачными. Мы видели, как фигура Полларда дрожит и извивается, точно по ней пропущен ток, и с трудом различали контуры его головы и плеч. Все остальное было окутано молочно-белым сияющим туманом. Я знал, что космические лучи невидимы, но Полларду, похоже, удалось как-то трансформировать их.

Даттон и я с колотящимися сердцами не отрываясь смотрели внутрь кубической конструкции. Моя рука прилипла к тумблеру, в другой лениво тикали влажные от пота часы. Наконец срок истек, и я выключил аппарат. Мы изумленно ахнули. Поллард, все еще дрожа, стоял в камере, но это был уже не тот человек, которого мы видели каких-нибудь четверть часа назад. Теперь это было божество! Тело его излучало великую физическую силу, поражало красотой и благородством пропорций, которых мы и представить себе не могли. Поллард стал на несколько дюймов выше, его кожа приобрела чистый нежно-розовый цвет, каждый мускул его могучих плеч казался вылепленным великим скульптором.

Но самое разительное изменение произошло в чертах лица доктора. Теперь оно светилось невообразимой интеллектуальной энергией. Темные ясные глаза излучали великую добрую мудрость. Полларда больше не существовало. Вместо него было незнакомое создание, настолько превосходящее нас физически я умственно, насколько мы превосходим троглодитов.

Он вышел из куба и заговорил сочным, полным триумфа голосом:

– Ну, видите? Мой аппарат работает точно так, как я ожидал. Теперь я на пятьдесят миллионов лет опережаю в развитии и вас, и всех остальных людей!

– Поллард! Поллард… – судорожно выдавил я. – Но это… это ужасно!

– Ужасно? – Его глаза ослепительно сверкнули. – Напротив, это замечательно! Да разве способны вы оба понять, что я такое? Я на пятьдесят миллионов лет оторвался от вас в своем развитии. Теперь и эта лаборатория, и вся моя предыдущая работа кажутся мне мышиной возней! Проблемы, на которые уходили годы, я могу решить за считанные минуты. Я способен принести человечеству столько же пользы, сколько все остальные люди, вместе взятые!

– Значит, вы остановитесь на этой стадии? – горячо воскликнул Даттон. – Вы не станете продолжать эксперимент?

– Еще как стану! Если пятьдесят миллионов лет так изменили меня, то что сделают сто, двести? Я обязан выяснить это. Я схватил его за руку.