Рассказы - Страница 1

.

АНРИ ТРУАЙЯ

Рассказы «Лабирiнт», 1996

М. Венгреновская, перевод

1996

 Содержание

Господин Цитрин. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

4 Руки . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

33 Возвращение из Версаля . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

41 Колдовство . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

51 Истина . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

60 Недоразумение . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

70 Удивительное приключение мистера Бредборо . . . . . . . .

77 Фальшивый мрамор . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

83 Подопытные кролики . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

88 Тандем . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

101 Суд Божий . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

 106 Столик для верчения . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

140 Умопомрачение . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

151 Ошибка . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

155 Филантроп . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

161 Дама в черном . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

173 Прибой . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

182 Портрет . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

190 Сын Неба . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Господин Цитрин

 Глава I

Упираясь руками в полусогнутые колени и оттопыривая зад, профессор Оврей-Пелиссак наклоняется перед дверью и заглядывает в замочную скважину.

– Сколько их? – спрашивает господин Цитрин.

– Семь или восемь. Есть далее несколько женщин, хотя в объявлении было специально оговорено, что требуется только юноша без специального образования. Очевидно, они надеются, что лучше всего будут отвечать второму требованию и вы забудете о первом! Хотите взглянуть?

– Нет, нет, – возражает господин Цитрин.

Но он тоже наклоняется, отодвигает пальцем язычок замка и заглядывает в скважину.

Сначала он видит мужчину, сидящего лицом к окну. Немного передвинувшись, он видит второго, а затем третьего. Господин Цитрин внимательно их рассматривает: один вытаскивает из кармана билетик метро и начинает чистить ногти, но вдруг, спохватившись, что вытащил совершенно чистый билетик, спешно прячет картонный прямоугольничек в карман жилета.

Второй беспокойно ощупывает пуговицы на ширинке, проверяя, застегнуты ли они. Какой-то нахал встает, причем сидение с грохотом откидывается, берет со стола газету, разворачивает ее с возмутительной непринужденностью, вроде у себя дома, или в гостях у друга, или в приемной явно безобидного зубного врача.

Господин Цитрин выпрямляется и отступает от двери, зардевшись от стыда, будто только что подсмотрел чужой секрет. Ему противна мысль о том, что он должен принять этих ничтожных представителей человеческого рода, расспросить их, оценить и отослать, как отсылают портному испорченный костюм. Он уже сожалеет, что оторвал этих незнакомых людей от их повседневных занятий или развлечений. Господин Цитрин сердится на Оврей-Пелиссака, который склонил его к этому, и на себя самого за то, что дал себя уговорить.

– Я никогда не сумею с ними говорить, – жалуется он.

Оврей-Пелиссак качает своей красивой большой головой немного неуравновешенного психиатра со смуглым от загара лицом, обрамленным седыми кудрями, и ярко-голубыми глазами.

– Не бойтесь, – успокаивает он, – я сам их опрошу. Вы только будете сидеть за столом и время от времени качать головой в знак согласия. Вот так. Сделайте многозначительный вид. Наклоните голову, возьмите авторучку, пододвиньте блокнот, чтобы его было видно. . . Хорошо. . . Я начинаю. . .

Он направляется к двери и широко ее распахивает:

– Кто первый?

Первый кандидат заходит в комнату. Это седенький старичок, худенький, сухонький, с морщинистым лицом, розовыми прозрачными ушами и глазами цвета мокрицы. Он останавливается. Прижимает к животу шляпу, как неумелый актер, играющий стыдливого героя.

 Оврей-Пелиссак стоит спиной к окну, как это принято среди роковых женщин и следователей, которые, сами оставаясь в тени, стараются, чтобы свет падал на лицо собеседника.

 – Садитесь, – приглашает он.

И вдруг подходит ближе к бедняге, кладет руку ему на плечо и, пристально вглядываясь в глаза, быстро говорит:

– Господин Цитрин держит свое белье на полках в чуланчике, свои костюмы – в шкафу, обувь – в деревянном ящике в передней, записную книжку с адресами хранит в левом ящике письменного стола, а почтовую бумагу – в правом ящике. Где господин Цитрин хранит свою записную книжку с адресами?

– Я. . . я не знаю, – пролепетал старичок.

– Я вам только что сказал.

– Извините. . .

– У вас, очевидно, туговато с памятью?

– В моем возрасте. . .

– А как у вас со слухом?

– Что греха таить. . .

– А может, вы невнимательно слушали?

– Возможно. . .

Оврей-Пелиссак рассматривает его с жестоким спокойствием.

– Плохо, плохо, – говорит он, – Память, слух, внимание. . . Спасибо, милейший. Если нам понадобятся ваши услуги, мы вам сообщим письменно.

Когда дверь за старичком закрывается, господин Цитрин вскакивает с кресла. Он совершенно раскис и плаксивым голосом просит:

– Хватит, хватит! Эта комедия ужасна! Мне жаль, что я вас послушал! Отпустите этих людей! Уходите и вы вместе с ними. Мне никого не нужно, оставьте меня в покое!

Оврей-Пелиссак дует на ногти и протирает их бортом пиджака с таким видом, будто вотвот рассмеется. Наконец он отвечает:

– Займите свое место. Я вызываю следующего кандидата.

И господин Цитрин снова послушно занимает свое место в кресле и склоняется над столом.

Он слышит, как поворачивается ручка, открывается дверь и кто-то идет по паркету, поскрипывая подошвами.

Новый кандидат – юноша среднего роста, с суховатым продолговатым лицом, черными, гладко причесанными волосами и карими глазами, спрятанными за стеклами очков в черепаховой оправе. На нем темный костюм. Из внешнего кармана пиджака торчит карандаш с резинкой на конце и шариковая ручка.

– Присаживайтесь, – приглашает Оврей-Пелиссак.

Юноша садится, не закидывая при этом ногу на ногу, и улыбается искренне и уверенно.

Господин Цитрин уже понял, что это умный, энергичный, воспитанный парень. Он ловит себя на желании, чтобы Оврей-Пелиссак не очень придирался к юноше.

Но Оврей-Пелиссак уже повернулся спиной к окну. Он выпячивает нижнюю губу под щеточкой усов и собирается говорить. Он уже говорит:

– Господин Цитрин держит свое белье на полках в чулане, свои костюмы – в шкафу, обувь – в деревянном ящике в прихожей, записную книжку с адресами хранит в левом ящике письменного стола, а почтовую бумагу – в правом ящике. Где господин Цитрин хранит свою записную книжку с адресами?

Какой ужасный вопрос! В комнате наступает тишина. Господин Цитрин готов подсказать ответ юноше, который не знает, что сказать, но тот даже не смотрит в его сторону. Он думает.

А потом просто отвечает:

 – Я не понимаю. . . Вы же сами только что сказали, что господин Цитрин хранит свою записную книжку с адресами в левом ящике.

Зажмурив глаза, господин Цитрин наслаждается охватившим его чувством облегчения. Но бас Оврей-Пелиссака уже угрожающе бубнит:

– Правильно. Перейдем к следующему. Не могли бы вы мне сейчас описать, что делал господин Цитрин с той минуты, как вы вошли в комнату?