Рассеяный свет. Файл №223 - Страница 3

— «Тьма покрывает сон грехов…» — задумчиво откликнулась Скалли. Вопрос Молдера явно принадлежал к числу риторических.

Поколдовав с фонарем еще немного, Фокс извлек продолговатую пятисотсвечовую лампочку и начал придирчиво рассматривать ее. Потом, порывшись в кармане, вытащил перочинный ножик с фонариком в рукоятке и щелкнул миниатюрным выключателем. Несколько секунд Скалли слышала только увлеченное сопение напарника, и так и этак вертевшего в руках неожиданно обретенное вещественное доказательство. Наконец Молдер поднял голову.

— Так я и думал. Хоть сейчас в лабораторию… Погляди-ка, — он протянул пузатую лампочку напарнице. Скалли прищурилась. В специфическом красноватом свете ручного фонарика четкие отпечатки пальцев на толстом матовом стекле были особенно заметны. — Ну как, впечатляет? — Фокс сложил ножик и сунул его в карман. — Кстати, незаменимый инструмент в борьбе с преступностью. И всего сорок девять долларов девяносто пять центов в ближайшем магазине.

— Хороший трюк, — откликнулась Скалли, пряча лампу в бумажный пакет. — На день рождения я подарю тебе полный набор ножей…

Зловещая черная проплешина в прихожей дома миссис Вайзнеки бросалась в глаза сразу. На белом ковре, среди обшитых светлым пластиком стен, нельзя было не обратить внимание на это безобразное угольно-черное пятно с неровными краями. А если вспомнить еще и о предполагаемом происхождении этого пятна… Федеральный агент Дэйна Скалли зябко поежилась.

— Что мы знаем о жертве? — поинтересовался Молдер, переступая пятно и углубляясь в дом. Его напарница с готовностью уткнулась в папку с бумагами.

— Жертву звали Маргарет Вайзнеки. Вдова, шестьдесят шесть лет… Ушла с фабрики «Ларемел Табако», где проработала тридцать шесть лет… — Скалли оторвалась от чтения. — Обрати внимание — и здесь табак. А ведь Патрик Новерт работал в «Морели Табако»… Может, здесь есть связь?

— А-а, половина Ричмонда зарабатывает, производя раковые палочки… — Фокс махнул рукой. — Не бери в голову. Продолжай.

— Да, скорее всего, ты прав… — Скалли снова уткнулась в записи. — Тем более, что первая пропавшая без вести, Гэрриленд Лэм-бер, вообще была инженером «Полярити Магнетике Инкорпорейтед».

Тем временем Молдер распахнул ближайшую дверь. За ней обнаружилась кухня. Взгляд Фокса рассеянно прошелся по плите, по холодильнику, по мебели и кухонным принадлежностям, расставленным в сушке… Все такое же белое, стерильное и скучное, как и стены в коридоре. Зато жутковатые черные пятна не портят идиллию.

— Чужих отпечатков пальцев обнаружить не удалось, — сообщила Скалли. — Ни здесь, ни где-либо еще в доме. Кстати,.с чего ты взял, что «пальчики» на лампочке вообще что-то значат?

— Да так… Интуиция… — Молдер обогнул девственно чистый обеденный стол, стоящий точно посреди кухни, и склонился над мусорным ведром. — Посмотри-ка сюда, Скалли. Похоже, кто-то забыл вынести мусор… Или что-то помешало хозяевам это сделать.

Корзина была почти пуста — парочка скомканных полиэтиленовых пакетов, промасленная обертка от сэндвича… И еще — корешок железнодорожного билета, застрявший вертикально.

Молдер аккуратно подцепил двумя пальцами этот темно-зеленый обрывок и извлек его на свет.

— «Эм Вайзнеки», — прочитал Фокс. — Билет туда и обратно в Элтон-Роуз, Вирджиния. Дата возвращения — семнадцатое марта…

— Именно в этот день она и исчезла, вставила Скалли.

— Кстати, Патрик Новерт тоже приехал в город на поезде…

— Точно. И Гэрриленд Лэмберттоже… — Дэйна перелистнула несколько страниц. — Только это нам ни о чем не говорит. Здесь многие предпочитают железнодорожный транспорт.

— И тем не менее… Каково значение вокзала во всей этой истории? Может быть, люди исчезают не сами, а кто-то на них охотится? И охотник работает на вокзале?

— Ты лее вроде предполагал, что это спонтанное возгорание тканей человеческого тела, — ехидно напомнила Скалли. — Или уже позабыл о своей гениальной теории?

— Я от своих слов пока не отказываюсь. Но, может быть, оно не такое уж и спонтанное, это возгорание? — Молдер, прищурившись, посмотрел на напарницу. — Знаешь что, позвони-ка своему юному детективу. Скажи ей, пусть пошлет людей проверить железно дорожный вокзал. Может, какие-нибудь ниточки они там и отыщут…

День первый, поздний вечер Железнодорожный вокзал Ричмонд, штат Вирджиния

— …Подвинься, приятель! — бросил уборщик, толкающий тележку с инструментом, и мужчина на скамейке поспешно подобрал ноги.

Господи, опять люди! Сколько людей! Мужчина в дорогом, но сильно помятом рабочем комбинезоне обхватил себя руками за плечи и обвел зал затравленным взглядом. Совсем недавно у него было имя -Честер. Была интересная работа и неплохой дом, были друзья и коллеги. Но после того, что случилось несколько дней назад, того, что сделало его бродягой, тенью в мире теней, он называл себя только беглецом. Скрывающимся.

Убийцей.

К перрону только что подкатил ночной поезд, и теперь через вестибюль текла плотная толпа поздних пассажиров. Женщины средних лет с дорожными сумками, мужчины, возбужденно размахивающие руками, сонные дети… Невнятные голоса и смех, отраженные от высокого потолка, гулко отдавались в ушах. Мужчина в комбинезоне завороженно смотрел на приезжих, и в глазах его плескался ужас. Вот уже много суток его не оставлял страх, глубокий и неодолимый. Страх не за себя. Не перед кем-то или чем-то, низменный и пошлый. Наоборот — страх за окружающих, за всех этих бизнесменов и студентов, хиппи и домохозяек, бездельников и работяг, идущих сейчас мимо и не обращающих внимания на понурую фигуру.

Нет, так не годится! Он поерзал на жестком сиденьи, пытаясь устроиться поудобнее. Сколько можно ждать у моря погоды? Надо что-то делать. Не важно что — но делать, а не вздрагивать и покрываться холодным потом всякий раз, когда мимо пройдет уборщик или полицейский. Иначе — никакой надежды. Ни на что. И хватит жалеть себя, черт возьми! Лучше пожалей тех, кого не стало из-за твоей преступной рассеянности.

Он встал и осторожно посмотрел себе под ноги. В отполированной до зеркального блеска мраморной поверхности пола отразился силуэт сутулого мужчины с растрепанными черными волосами. Конечно, это не зеркало, но кое-что разглядеть можно. Недельная щетина обметала скулы, пыльная одежда сидела мешковато и неряшливо… До чего же ты дошел, братец. Тьфу, смотреть не хочется!

Он попытался расправить плечи. Надо идти. Хотя бы просто побродить по ночным улицам. Подальше от фонарей. Подальше от автомобильных фар. Подальше… Честер вздохнул. Он прекрасно понимал, что, сидя здесь целыми днями, запертый в четырех стенах, он постепенно начинает сходить с ума. За эти дни он успел привыкнуть к безопасности вокзала, к этой жесткой скамейке, к черствым гамбургерам, к кофейным автоматам, выдающим вместо благородного напитка чуть теплую подслащенную водицу…

К месту, где днем и ночью царствует мягкий рассеянный свет.

…На улице было зябко. Впрочем, чего вы хотите от ранней весны! И на небе ни облачка… Только холодные злые звезды прожигают дыры в пелене городского смога, да слюдяно отблескивает луна. Нежаркое будет лето… Мужчина поднял воротник комбинезона и поежился. Узкая грязная улочка была пуста — только далеко позади, у вокзала, бибикали машины и суетились люди. Можно с облегчением выдохнуть облачко чуть фосфоресцирующего пара.

Итак, попробуем рассуждать логично… Хотя какая, к дьяволу, логика, когда все основные постулаты летят кувырком, законы трещат по швам, а физика мешается с черт знает чем! Средневековье, мракобесие, костры… Ладно, не это сейчас главное. Оставим. На повестке дня один-единственный вопрос: что делать дальше? Бежать, прятаться, таиться?.. Да, да и еще раз да. Но вот куда и как? Говорят, в некоторых ргациональных парках еще сохранились места, куда десятилетиями не ступает нога человека…

Он так и не понял, откуда появилась эта машина — видавший виды «мерседес» в бело-желто-синей полицейской раскраске. Поглощенный своими мыслями, мужчина заметил его только тогда, когда свет фар резанул по глазам. Честер замер, загородившись рукой от слепящих лучей. Остановился и «мерседес» — почти полностью перегородив улицу своей мощной тушей. Дверь со щелчком распахнулась, и из автомобиля появился полицейский, приземистый широкоплечий негр. Сквозь навернувшиеся на глаза слезы Честер разглядел его лицо: приплюснутый нос, темные глаза, настороженно постреливающие по сторонам, широкий лоб, короткий ежик волос… Дитя политкорректноеTM, отличник боевой и политической подготовки, надежда и опора американской нации… Так его и разэтак! Что ж тебя сюда потянуло, идиот несчастный?