Рассекречено. Правда об острых эпизодах советской эпохи - Страница 4

Все же главный «приз» достался ведомству Феликса Эдмундовича: приказано всю ответственность за состояние границ «и переход через них партизан возложить целиком на органы ГПУ». Так что ни о каком отказе от «активной разведки» нет и речи, просто отныне это дело чекистов, а не военной разведки.

Последний раз, судя по известным на сегодня документам, интерес к этой теме Дзержинский проявил 3 июля 1925 года, отписав Ягоде: «Прошу узнать и сообщить мне, как расценивают и реагируют на польское на нас (Ямполь) нападение Чичерин и Фрунзе, для внесения этого вопроса в Политбюро». Расценивали и реагировали, видимо, «как надо»: больше этот вопрос на Политбюро не обсуждали. Но как изворотлив Феликс: даже в секретнейшем документе, предназначенном для глаз буквально одного совсем уж «своего» Ягоды он вдруг употребляет формулировку «польское на нас (Ямполь) нападение», хотя обстоятельства дела давно уже выяснены, да и соответствующее решение оформлено постановлением Политбюро.

Кстати, в постановлении имелся такой интересный пассаж: «Изменение указанных методов работы, вызываемое особенностями обстановки (например, Бессарабия), может иметь место только по особому постановлению Политбюро». То есть документально зафиксировано, что именно Политбюро ЦК, только оно и больше никто, – главный организатор закордонных диверсий, определяющий, кому, где и как вести закордонную диверсионно-террористическую деятельность. Примечательно и упоминание Бессарабии, находившейся тогда в составе Румынии. Дело в том, что советские спецотряды вели точно такую же «активную разведку» и там. Забрасывались через Днестр с советской территории, уничтожали румынских пограничников, полицейских, военнослужащих, чиновников местной администрации, священников, «дворян и помещиков», «шпионов и провокаторов».

С учетом этой информации уже несколько иначе выглядит ныне практически забытые событие – так называемое Татарбунарское восстание 1924 года в Бессарабии. Известно, что руководители мятежа, вспыхнувшего 15 сентября 1924 года, никоим образом не бывшие уроженцами Бессарабии – все они за несколько месяцев до событий нелегально прибыли из Одессы. Тогда же с советской на румынскую территорию на лодках через Днестр стало перебрасываться и складироваться в тайниках вооружение, причем не только стрелковое, но даже и артиллерийское, боеприпасы, взрывчатка, амуниция. По крайней мере, документально известно о переброске не менее 1000 винтовок, 3000 гранат, семи пулеметов, 500 сабель и шашек, двух пушек и одного миномета. Согласно генеральному замыслу, переправленные в Бессарабию группы «активной разведки», опираясь на заранее сформированные отряды боевиков в 20–30 человек, должны были в час «Х» поднять «народное восстание» против румынских «бояр». План был комплексный: микроскопические, зато точечные «народные восстания» ужасно там «угнетенных масс» должны были вспыхивать по зонам и строго по графику; необходимо было захватить, пусть и даже временно, Кагул, Измаил, дунайский порт Килия, провозгласить там советскую власть, а затем выпустить обращение с просьбой оказать «интернациональную помощь» силами регулярных частей Красной армии. Которые совершенно случайно прогуливались как раз по соседству.

Непосредственный оперативный центр руководства «восстанием» развернули в Одессе, оттуда же выдвинулись и ударные группы. Военную часть операции планировали, по всей видимости, в Штабе РККА, возглавлявшемся тогда Михаилом Фрунзе. Задачу непосредственной военной поддержки возложили на дислоцированный в Тирасполе 2-й кавалерийский корпус Григория Котовского: он и должен был лихим наскоком ворваться в Бессарабию.

15 сентября 1924 года повстанцы, перерезав телефонные и телеграфные провода, атаковали полицейские участки и стали создавать ревкомы, формировать отряды милиции, ополчения, Красной гвардии… Ни одного города товарищам из «активной разведки» взять так и не удалось, посему советскую власть провозгласили лишь в селе Татарбунары. Боевики, убив мэра и жандармов, блокировали село, вывесили на домах красные флаги, согнали жителей в местную ратушу и объявили о создании Молдавской Советской Республики в составе Украинской ССР. Также сообщили, что Красная армия уже форсировала Днестр и изгнала румынскую армию. Но пока ополченцы с энтузиазмом создавали многочисленные ревкомы и делили высокие государственные посты в одном отдельно взятом селе, время ушло. Молдавское население товарищей не поддержало, зато Бухарест медлить не стал: румынские войска через четыре дня взяли столицу «МСР», Татарбунары. На чем все и завершилось. Товарищи из «активной разведки» успели смыться, а вот 1600 ополченцам не повезло – их арестовали, 489 из них отдали под суд. Собственно, тогда и всплыли подробности того, как по линии «активной разведки» Москва делала «революцию» в Бессарабии и как на плечах повстанцев должна была ворваться конница Котовского.

Но ни крах в Бессарабии, ни «ямпольский инцидент» крест на операциях «активной разведки» окончательно не поставили. По крайней мере, 16 июня 1927 года председатель РВС СССР и нарком по военным и морским делам Клим Ворошилов обратился в Политбюро ЦК ВКП(б) с очередным интересным предложением: вспомнив опыт ГПУ и Разведупра РККА первой половины 1920-х годов – по организации «активной разведки» на территории Польши – и срочно развернуть советские диверсионные группы в… Ирландии! Политбюро, рассмотрев через неделю «Вопросы т. Ворошилова», постановило:

«а) Предложение т. Ворошилова об И. принять при соблюдении максимальной осторожности, с тем, чтобы через месяц т. Ворошилов доложил о конкретных условиях связи.

б) По вопросу о подготовительных мероприятиях по д[иверсионной] ч[асти] признать необходимым приступить к подготовке, поручив комиссии в составе тт. Косиора (пред.), Пятницкого, Ягоды и Берзина в двухнедельный срок наметить план, методы и необходимые средства для работы на ближайший период».

С чего бы это вдруг Ворошилов предложил развернуть диверсионные формирования именно в Ирландии, догадаться не так уж и сложно. 23 февраля 1927 года министр иностранных дел Великобритании Джозеф Остин Чемберлен обратился к советскому правительству с нотой, требуя прекратить антибританскую пропаганду и подрывную деятельность против Британской империи, а в мае того же года британское правительство разорвало дипломатические отношения с СССР. В Кремле тогда всерьез полагали, что дело идет к организации большого военного похода против СССР во главе с Британией, противопоставить которому было нечего – Красная армия и тогда была фактически небоеспособна. Отсюда и ворошиловская идея: попытаться дотянуться до «проклятой англичанки» хотя бы руками диверсантов – через Ирландию. Но и эта авантюра завершилась ничем, поскольку абсолютно никаких оперативных возможностей для развертывания «активной разведки» в Ирландии у Советского Союза тогда и в помине не было. Зато они имелись на Дальнем Востоке…

7 октября 1929 года Иосиф Сталин, пребывавший, как обычно, на многомесячном отдыхе в Сочи, отправил в Москву замещавшему его Вячеславу Молотову весьма любопытное послание: «С Китаем будет возня. Кстати, мне кажется, что пора нам перейти на точку зрения организации повстанческого революционного движения в Маньчжурии. Отдельные отряды, посылаемые нами в Маньчжурию для выполнения отдельных эпизодического характера заданий – дело, конечно, хорошее, но это не то. Теперь надо пойти на большее. Нам надо организовать две двухполковые бригады главным образом из китайцев, снабдить их всем необходимым (артиллерия, пулеметы и т. д.), поставить во главе бригад китайцев и пустить их в Маньчжурию, дав им задание: поднять восстание в маньчжурских войсках, присоединить к себе надежных солдат из этих войск (остальных распустить по домам, обезглавив предварительно ком[андный] состав), развернуться в дивизии, занять Харбин и, набравшись сил, объявить Чансуеляна[2] низложенным, установить революционную власть (погромить помещиков, привлечь крестьян, создать советы в городах и деревнях и т. п.). Это необходимо. Это мы можем и, по-моему, должны сделать. Никаким „международным правам“ не противоречит это дело. Всем будет понятно, что мы против войны с Китаем, наши красноармейцы охраняют лишь наши границы и не имеют намерения перейти на кит[айскую] территорию, а если внутри Маньчжурии имеется восстание, то это вполне понятная штука в обстановке того режима, который установил Чансуелян. Подумай об этом. Дело важное».