Распятая Русь. Предания «Велесовой книги» - Страница 2

– Хорошо, князь! Дозволь взять всех молодых, пусть втягиваются. Заодно и в деле посмотрю, островных гуннов по пути слегка потревожу.

Дажень согласно кивнул.

Сопровождение купцов из далекого Китая всегда было для князя желанной работой. Длинные караваны с ценными грузами шли многие сотни поприщ через земли гуннов, и им было выгоднее платить хорошо одному защитнику, чем откупаться от многих жадных вождей племен скотоводов. Летом опасность подстерегала при переправе через великую Ра[11], где гунны обитали на островах. Зимою же вся оголившаяся степь была одной большою ловушкой.

Утром следующего дня большой отряд антов, двигаясь о дву-конь, покинул столицу Русколани Кияр (Киев Антский) и направился на северо-восток.

Небольшое племя скотоводов, повстречавшееся сразу за Ра, приняло антов миролюбиво. С готовностью были зарезаны бараны и быки для питания воинов. Богумир объявил для своих ратных трехдневный отдых. Кони копытили неглубокий снег, добывая траву, воины возлежали возле костров на конских шкурах либо забирались в шатры и спали на кошмах.

– Балк, это твои люди летом на переправах на купцов нападают? – поинтересовался Богумир, начиная трапезу с главою племени.

– Нет, с весною я в степь ухожу. У меня мало воинов, зачем мне их в схватках с русами или антами терять? Летом здесь обычно Одоакр кочует. У него воинов не меньше, чем у тебя.

– А где он может быть сейчас?

Балк внимательно посмотрел на анта.

– Я скажу, но ты сразу забудешь! Сюда с Урала идет Эллак, под его рукою шесть племен. Одоакр ушел к нему добровольно. Эллак хочет пройти по берегам Понтиды, по землям Кия и Даженя. Он хочет пасти свои стада за Ра, у вас там прекрасные луга!

– Откуда ведаешь?

– Меня тоже звали. Но лучше быть свободной ласточкой, чем связанным орлом. Я ухожу вверх по Ра к булгарам.

Богумиру стало не до пиршества. Новость была слишком важна, чтобы не сообщить ее немедленно князю в Кияр. Воевода призвал к себе десятника, пересказал слова Балка и велел, не мешкая, возвращаться домой.

На следующее утро, не дав своим воинам отдохнуть обещанные трое суток, Богумир повел отряд к месту обычной встречи с восточными купцами. Озирая с курганов округу, выбрасывая к востоку и северу дозоры, он спешно двигался по степи. От теплых южных ветров снег сошел, кони могли двигаться широкой рысью без опасения поранить ноги об острый коварный наст.

Спустя седьмицу столь желанная встреча состоялась.

Мягко падал снег. Ветер полностью стих, и в неподвижном воздухе хлопья спускались почти вертикально, лишь иногда пританцовывая в морозном воздухе. До великой Ра оставались считаные версты, когда вдруг навстречу отряду из-за высокого яра вылетел на полном скаку передовой дозорный. Резко осадив коня, он крикнул возбужденным голосом:

– Гунны преградили нам путь!!

– Много их?

– Мы видели сотен восемь.

– Они в строю?

– Еще нет, но явно готовятся к бою. Можешь с бугра посмотреть!

Богумир взмахом руки приказал всем оставаться на месте, а сам вместе с гонцом неспешно направил лошадей к вершине яра.

Действительно, в четырех верстах, почти у самого берега Ра, виднелось стойбище. Еще ближе съезжались и разъезжались большие толпы конных, руководимые чьей-то рукой и волей. Громадные табуны коней, коров и овец поспешно отгонялись прочь. Ветер доносил обрывки чужой гортанной речи, хлопанье бичей, мычание быков. Богумир долго смотрел на открывшуюся перед ним картину, затем бросил через плечо своему спутнику:

– Призови ко мне сюда Верена!

Поднявшемуся пожилому боярину воевода указал на кочевников и произнес:

– Боя не избежать, Верен. Где б ты его принял, будь на моем месте?

Седовласый ант долго размышлял. Наконец ответил, указывая на длинный отлогий спуск с возвышенности:

– Вон там! Овраг не даст обойти нас с правого бока, коням легче будет набрать разгон.

– Я тоже так подумал. Однако их больше, чем нас, гораздо больше. Можно было б оторваться, наши кони быстрее, чем их низкорослые лошади. Но купцы со своим караваном висят оковами. Бросить же их воля князя и честь наша не дозволяют.

– Может быть, попробовать откупиться их серебром?

– Тогда, Верен, они больше никогда не призовут антов для охраны. Князь не простит нам этой трусости! Нам остается лишь один путь: разбить их или умереть!

– Любой ант или рус с радостью отправится на Сварожьи луга, – улыбнулся пожилой воин. – Все мы когда-то обретем покой в Ирии за огненной рекой.

Он еще раз всмотрелся в расположение противника и вдруг протянул правую руку вперед, указывая на скот:

– Смотри! Это ведь сердце кочевника, верно?

– Да, – с легким удивлением ответил Богумир.

– Так давай я со своей сотней и ударю их прямо в это сердце. Гунны не выдержат, когда увидят своих быков с моими копьями в спинах! Они бросят на меня несколько сотен, и ты будешь драться с остальными на равных!

Богумир повернулся и пристально посмотрел на старого боевого товарища:

– Но ведь это?..

– Ты сам сказал, что наши кони быстрее! Как только они сблизятся на два полета стрелы, мы направим коней на тот берег. Но слишком спешить не будем, чтобы заманить подальше от поля боя. А там пусть Перун все решает! Я пойду вон за той грядой и выступлю немедленно, чтобы успеть и не загнать коней. Ты же ставь людей на молитву и строй для боя.

Верен улыбнулся Богумиру, хлопнул его по плечу и закончил:

– Ну, до встречи! Либо на том берегу, либо… В Ирисе!

Он развернул коня и широкой рысью направился вниз. Воевода проводил его долгим пристальным взглядом.

Чтобы привлечь к себе внимание и отвлечь его от обходного движения сотни Верена, Богумир вывел всех остальных на место будущего боя. Купцам велено было ожидать своей дальнейшей участи в овраге. Выстроив пять сотен неким подобием клина, Богумир громко заговорил:

– Склоним головы перед Триглавом! Сварога – деда богов восхвалим! Роду великому славу споем! О, Громовержец, бог Перун, бог битв и борьбы, яви нам лицо свое! Посмотри на детей твоих, грязных гуннов не испугавшихся!! Забросай врагов молниями небесными, оглуши их грома раскатами. Пошли нам на помощь рати твои, что перешли с земли в войско Перуново!! Дажьбог, ослепи врагов лучами своими!! Поздвид[12], отнеси от нас стрелы их, пылью забей глаза коней и людей! Сильнобог[13], сделай наши руки неутомимыми, пусть разят наши мечи врагов непрестанно! Приготовьтесь, братья мои, к новому подвигу во славу земли и князя нашего! Держите строй, следите друг за другом, разите врага стрелой, копьем и мечом! Ждем часа своего, братья!!!

В этот миг неожиданно налетел сильный порыв ветра, толкнув конных в спину. Вдали пророкотали раскаты сухой грозы, столь необычные зимою. Анты заулыбались:

– Боги с нами! Они услышали просьбу Богумира! Мы победим!!

Гунны тем временем собрались единой бесформенной толпой и двинулись навстречу славянам. Они остановились в сотне метров. Из рядов выехал громадный толстый воин на низкорослой лошадке и закричал что-то явно обидное, вызывая на поединок. Богумир покосился вправо: Верен уже достигал табуны, все еще оставаясь невидимым. Лишь потревоженные вороны указывали его местонахождение.

На вызов поединщика требовалось ответить, если анты не желали признаться в трусости. Богумир хотел было отдать приказ одному из опытных воев, как ряды раздвинулись и выехал совсем молодой рус. Золотистая бородка только-только начала покрывать его щеки.

– Дозволь мне сразиться, воевода?

Богумир окинул его быстрым взглядом.

– Как звать тебя, юноша?

– Мирослав.

– Не страшно, Мирослав?

– Нет. Ты же сам видел: боги с нами!

– Ступай!