Распутин - Страница 28

Половина третьего ночи. Заговорщики наверху волнуются. Подняв голову, Распутин спрашивает, кто там наверху так топает. Совершенно обезумевший Феликс уверяет, что гости уезжают и графиня не заставит себя ждать. Оставив старца допивать вино, он поднимается в кабинет. Сообщники бросаются к нему. «Яд не действует!» — в его словах паника. Все в ужасе: «Но ведь доза… быка свалит! И он все проглотил?» — «Все», — упавшим голосом отвечает Феликс. Пятеро заговорщиков обмениваются встревоженными взглядами. Обстановка требует немедленного пересмотра действий. После лихорадочного обмена мнениями они решают все вместе спуститься вниз, наброситься на Распутина и задушить его. Начали спускаться, но уже на первых ступенях Феликс передумал. Надо мне, говорит, действовать в одиночку. С ним соглашаются. Решительно, что удивляет его самого, он берет револьвер великого князя Дмитрия и один идет в подвал, — старец все еще сидит там, где сидел, опустив голову, и прерывисто дышит. «В голове гудит и слюни текут», — срыгивает Распутин. Просит еще мадеры. Выпив рюмку, вытирает рот и предлагает закончить ночь у цыган. Кем нужно быть, чтобы думать о пирах и забавах, проглотив такое количество яда, от которого бык уже протянул бы ноги? Подобная жажда жизни у несостоявшегося мертвеца пугает Феликса: он видит в этом нечто сверхъестественное, противоречащее человеческой натуре. Пряча револьвер за спиной, он неотрывно смотрит на сидящего перед ним, на распятие из чеканного серебра, венчающее шкаф черного дерева. Молится про себя и просит Господа помочь ему победить неземные силы, которые поддерживают жизнь в кряжистом теле. А Распутин в это время, ничего, казалось бы, не подозревая, заставляет себя подняться и выказывает явный интерес к старинному шкафу. Феликс произносит дрогнувшим голосом: «Григорий Ефимович, посмотрите-ка на крест и помолитесь!». При этих словах в глазах Распутина промелькнули безропотность и смирение. Казалось, он, наконец, понял, зачем его привели сюда и безропотно повинуется. Как бы по собственному приказу жертвы, Феликс медленно поднимает револьвер, целится в сердце и стреляет. Старец издает животный рык и, качнувшись, обрушивается всем телом на белоснежную медвежью шкуру. Звук выстрела привлекает заговорщиков. Они так спешат, что задевают выключатель и свет в комнате сразу гаснет. Они застывают и шепчутся в темноте, боясь сделать хотя бы шаг и наступить на труп. Наконец кто-то ощупью находит выключатель и свет вновь загорается. Распутин лежал на шкуре медведя, глаза закрыты, руки судорожно сведены. Кровавое пятно на шелковой рубахе, расшитой васильками. Лицо искажено болью. Вскоре он перестает шевелиться. Доктор Лазаверт констатирует смерть. Все расслабляются. Люди отдыхают после напряженной работы, как честные труженики, закончившие свое дело. Тело переносят на пол, чтобы кровью не запачкать шкуру медведя и избежать вещественных доказательств при расследовании. Затем пятеро заговорщиков поднимаются в кабинет. Каждый считает себя спасителем страны и самодержавия. Завтра вся Россия будет кланяться им.

Три часа утра. Согласно плану Сухотина, Лазаверт разыгрывает возвращение Распутина домой во избежание случайных подозрений. Для этого Сухотин, который будет изображать старца, снимает свою шинель, надевает шубу покойника, на голову — его шапку. Лазаверт снова облачается в шоферскую форму. Они уезжают в сопровождении великого князя Дмитрия в открытой машине Пуришкевича. После того как Распутин вроде бы зашел к себе, они в закрытой машине великого князя вернутся, увяжут труп в какую-нибудь материю и перевезут его на Петровский остров.

Пуришкевич и Феликс остаются одни во дворце, ожидая возвращения сообщников. Дабы расслабиться, они говорят о будущем России, наконец освобожденной от дьявола, который толкал к искушению. Вдруг Феликса охватило неясное предчувствие. Ему хочется вновь увидеть покойника. Быстро спускается в подвал. Слава Богу, Распутин на полу, все так же неподвижен. На всякий случай он ищет пульс. Его нет. С гадливостью он отталкивает руку покойного и та падает, недвижимая. И вот он уже готов подняться к себе в кабинет, как его внимание привлекает легкий бриз, пробежавший по лицу старца. Левое веко, дернувшись, приподнимается. И вдруг… Распутин открывает глаза. В ужасе Феликс пытается бежать, — ноги подкосились. Распутин на ногах, глаза сверкают, рот в пене, из глотки рвется крик: «Феликс! Феликс!». Делает несколько шагов — и вот уже пальцы перехватывают горло Юсупова. Задыхающемуся Феликсу кажется, что он борется с самим сатаной. Ни яд, ни пули не берут страшного мужика. Он сильнее смерти. Сильнее Господа! Все пропало! Отчаянным усилием Феликс наконец освобождается. Распутин валится на спину, хрипит и сжимает в руке эполет, который сорвал с плеча убийцы. Обезумевший Феликс взлетает вверх по лестнице, дикий, нечеловеческий крик Пуришкевичу: «Скорее! Пуришкевич, стреляйте, стреляйте! Он жив!».

Пуришкевич проверяет свой «соваж», несется-перепрыгивает через ступеньки лестницы и видит убегающего Распутина, который грузными шагами устремился к двери, ведущей во двор. Дверь не была закрыта. Старец быстро бежит, переваливаясь с боку на бок. И громкий крик в ночной тишине, на бегу: «Феликс! Феликс! Все скажу царице…». Не веря своим глазам, князь застывает на месте, а мозг сверлит одна мысль: вдруг они ошибались и Распутин действительно посланник Божий? Пуришкевич стреляет дважды и промахивается. Взбешенный, кусает себя за левую руку, чтобы сосредоточиться, — и вновь стреляет. С пулей в спине Распутин останавливается. Пуришкевич уже тщательно прицеливается, стоя на том же месте, дает четвертый выстрел, попавший ему в голову. Старец обрушивается снопом в снег и дергает головой. Вне себя от бешенства, Пуришкевич бьет его сапогом в левый висок. Распутин вздрагивает, скребет снег, как бы желая ползти вперед на брюхе, и окончательно замирает недалеко от решетки. Убедившись, что песенка старца окончательно спета и больше ему не встать, Пуришкевич быстро возвращается к дому. Выходит Феликс, свидетель расправы — колени дрожат, не может оторвать глаз от тела на снегу. Он бои гея, что оно вновь резко поднимется. Нет, все кончено! Не будет третьего воскресения старца. Подбегают люди из прислуги, встревоженные выстрелами. Им можно доверять. Они ничего не скажут.

Истерзанный волнением, Феликс возвращается в кабинет и — сразу в уборную, у него рвота. Икая, он повторяет: «Феликс! Феликс!». Слуга сообщает, что пришли два жандарма. Они слышали выстрелы и хотят получить объяснения. Весьма уверенный в себе, Пуришкевич заявляет: он только что убил Григория Распутина, «из-за кого Россия могла погибнуть». Подавленные присутствием здесь влиятельных лиц — князя и депутата, блюстители порядка обещают молчать и даже соглашаются помочь перенести труп внутрь, в вестибюль.

После их ухода Феликсу захотелось еще раз взглянуть на покойника. Когда он видит тело, вытянувшееся у входа, изрешеченное пулями, с раздутым лицом, испачканной кровью бородой, его охватывает неудержимое бешенство. Не в силах совладать с ним, он взлетает в свой кабинет, хватает гирьку, взятую у Маклакова, и, вернувшись, изо всех сил бьет покойника по лицу и животу. Весь в крови, он как заведенный повторяет, продолжая наносить удары: «Феликс! Феликс!». Пуришкевич и другие с трудом оттаскивают его и уводят. Едва добравшись до кабинета, он теряет сознание[17].

Между тем великий князь Дмитрий, Сухотин и Лазаверт возвращаются в закрытом автомобиле. Нужно избавляться от тела. Пуришкевич, все еще очень возбужденный, рассказывает о последних перипетиях убийства. Оставив Феликса отдыхать, они заворачивают Распутина в материю, погружают в машину и отъезжают к Петровскому мосту. Машина останавливается, потушив фары, около парапета. Заговорщики решают сбросить труп с моста в полынью, которую заметили, подъезжая. В спешке забыли прикрепить двухпудовые гири к телу, чтобы удержать его на дне. Затащив тело на парапет, они скинули его в Малую Певку. Шуба, боты и шапка покойника, которые ранее предполагалось сжечь, последовали за ним. Все чисто. Все в порядке. Каждый возвращается к себе, в полном удовлетворении от приятно проведенного вечера. На часах — 6.30 утра.