Распутье - Страница 3

Изменить размер шрифта:

Некоторое время меня тревожил только один эпизод – он произошел незадолго до того, как мы отпраздновали третью годовщину. Я уже замечала, что при проблемах Ваня меняется: в такие дни он часто кричит на своих ребят, я его терпение на прочность не проверяла, предпочитая отсиживаться в комнате. Еще он в подобные периоды много пьет – разгонит всех, даже Кошу, сядет в гостиной на первом этаже, плеснет водки – выпьет, плеснет – выпьет. И так до тех пор, пока не осоловеет до невменяемости. Но ко мне в таком состоянии не подходил, исключение случилось только раз.

Он после каких-то затянувшихся проблем вернулся с гостем – уже на хмеле. Я вышла поприветствовать, и Ваня, как обычно, хвастался мною, как своим достижением. Незнакомца мне вообще забыл представить – настолько был пьян. Мужчина лет сорока сально ощупывал меня нетрезвым взглядом, и, стоило мужу это пристальное внимание заметить, как он попросил меня удалиться, чему я была только рада. Еще не хватало им петь и играть – Ваня мог об этом попросить, а я не нашла бы причин отказаться.

Они смеялись и пили до поздней ночи. Похоже, какой-то полезный человек. Но уже в четвертом часу утра дверь в мою спальню с треском распахнулась.

– Ваня?

Я подскочила, испуганно прижимая одеяло к груди. Ужасало то, что его странный гость ввалился в комнату вслед за мужем. Иван его ласково приобнял, направляя к моей кровати и пьяно спрашивая:

– Что, понравилась? Лизонька у меня такая, что не может не понравиться, верно? Ну, красавица моя, что же ты смотришь, как будто не рада меня видеть? – И снова гостю: – Понравилась?

– Красавица, Иван Алексеевич! Настолько прекрасная дама может украсить любую жизнь!

У него глаза какие-то странные, голубые, полупрозрачные и будто липкие. Они мажут по мне, раздевают, сразу до костей. Я это еще в гостиной заметила, как и муж. Но не представляла, что Иван захочет удостовериться, не показалось ли ему. И супруг начал говорить совсем немыслимое:

– Так чего же ты ждешь? Бери! Лиза очень послушная, а моему другу не откажет. Но ненадолго, уж будь другом! – и пьяно расхохотался. – Ночь себе укрась, большего твоя рожа не заслужила.

У меня вдох комком сжался в горле. Казалось, что мне все это снится – видится в больной фантазии от безделья. Со дня нашего знакомства я чувствовала себя защищенной – многое я могла бы сказать о своих сомнениях, но в этом была уверена. И никогда мне не приходило в голову, что от самого Вани меня никто не защитит… Еще хуже было осознание, что мне не дадут убежать, а разозлю – убьют. Сначала изнасилуют, отдадут этому сальному пьяному «полезному человеку», а потом убьют.

И гость подался ко мне с гнусной улыбкой. Я неконтролируемо метнулась с кровати к противоположной стене и заныла-завыла почти без слов:

– Ваня… Что же ты…

Меня никто не слышал. Мужик расстегивал рубашку, не отрывая от меня взгляда, – ведь ему дали разрешение. Но еще через шаг тяжелая рука легла ему на плечо, останавливая. А голос мужа прозвучал до мурашек холодно и абсолютно трезво:

– То есть так, да? Ты на чью жену хуй навострил, самоубийца?

Тот непонимающе обернулся и тут же получил кулаком в лицо. Ваня перехватил падающее тело за грудки и не дал рухнуть, нанося новый удар. И снова, и снова – мощно, уверенно. Мужчина хрипел, орал, а я зажала голову руками и тоже кричала. Муж просто озверел:

– Никакая гнида не смеет так смотреть на мое! Слыхал ты, падаль?!

Он избивал его так жестоко, что меня тошнило. Я жмурилась, чтобы не видеть, но, кажется, слышала хруст костей, а жертва со временем даже хрипеть перестала. И вдруг все стихло, но я все не отрывала пальцы от ушей и не открывала глаза, с трудом преодолевая рвотные позывы.

Тишина давила – сложно сказать, сколько прошло времени, но из непроницаемости меня выдернул тихий голос:

– Елизавета Андреевна, вы сегодня переночуете в гостевой спальне?

Я уставилась на Кошу, кривя губы до болезненных судорог. Он повторил вопрос, а потом взял меня за локоть и поднял. Я снова закрыла глаза, чтобы не видеть, и потому спотыкалась одеревеневшими ногами о ковер. Но держали меня железной хваткой и уверенно тащили к выходу.

– Коша, ты это… вышвырни его потом, – раздался снова пьяный голос мужа.

Мой провожатый ответил на ходу:

– Иван Алексеевич, ну какого черта? Грязи-то сколько.

Тот ответил почти неразборчиво, опираясь на дверной косяк:

– Руслан, хоть ты не нуди, чистюля хуев. Этот пиздюк у меня китайцев на траффике выебал и думал, что я не узнаю. А потом решил выебать мою жену… Да живой он. Вроде. Но вышвырни его так далеко, чтобы я его больше никогда не видел. Лиза, Лизонька… извини! Не хотел тебя тревожить, девочка моя…

– Идите спать, Иван Алексеевич, – Коша отреагировал за нас обоих.

Я не была в состоянии говорить или понимать. И не смогла отметить, что Кошу впервые назвали при мне не Кошей и даже не Кощеем. Похоже, муж совсем не в себе.

Меня впихнули в гостевую спальню, после чего Коша попытался уйти, но я вцепилась в его рубашку, заглядывая снизу в глаза.

– Мне страшно… страшно! – взмолилась, как будто от него надеялась получить какую-то поддержку.

– Успокойтесь, Елизавета Андреевна.

Он попытался оторвать меня от себя, но я еще крепче сжала пальцы, вопя громче:

– Страшно! Ты можешь это понять?

Коша наклонился и сухо повторил:

– Успокойтесь. И вам ничего не грозило. Худшее, что с вами может произойти, – если Иван Алексеевич с вами разведется. Вот тогда и будете истерить.

И в тот момент я очень сомневалась, что именно это самое худшее. Он так и держался в нескольких сантиметрах от моего лица, терпеливо ожидая, когда я соберусь и разожму пальцы, – вероятно, не хотел или не был уполномочен применять ко мне силу. Верная хозяйская собака, он выполняет приказы, а не утешает истеричек. Молодой ведь, всего лет на пять старше меня самой, – не самый симпатичный, неправильный какой-то, неулыбчивый, короткая стрижка темных волос, длинная шея с острым кадыком. Глаза только карие можно назвать красивыми, не будь они такими равнодушными. Руку дам на отсечение, что Коша никогда не улыбается – бессердечная тень моего бессердечного муженька. Ему даже имя не полагается, как и многим бандитам Морозова, и Руслана не на ровном месте переименовали в Кощея.

Мне удалось с трудом преодолеть судорогу и разжать пальцы. Стоять с ним рядом было не менее неприятно, чем вернуться сейчас в свою спальню.

Наутро Ваня умолял о прощении, пытался что-то объяснить и заверял примерно в том же, что вчера сказал Коша: виноват он передо мной только в том, что перепугал. Но ни одна гнида меня бы не коснулась, иначе он не мог бы называться Иваном Морозовым.

Я долгое время пребывала в апатии, но со временем все проходит. Забылся и тот случай, к тому же больше ничего подобного на моих глазах не повторялось. Но именно в ту ночь я окончательно поняла, за кого именно вышла замуж. И что мне очень повезло, что Иван Морозов, чаще всего занятый делами и неромантичный, видит во мне только «свою девочку», а не врага.

А еще через год все начало налаживаться – Иван подался в политику. Мне сообщил, что пора уже выходить на свет, а руководитель он отменный – так почему бы не использовать таланты? Я тогда очень вдохновилась – быть женой политика мне хотелось куда больше, чем женой преступника. У нас даже охрана в доме частично сменилась – и теперь я чаще наблюдала парней в чинных деловых костюмах, которые не производили впечатления людей, только вышедших из тюрьмы. Коша никуда не исчез, но с Кошей Ваня пойдет хоть в китайский наркопритон, хоть в бездну ада, хоть в политику. Было понятно, что в одночасье все не изменится, но хорошо, что хотя бы тенденция намечена – все же впервые в жизни Ивану Морозову понадобилась и репутация для покорения нового для него рынка.

Глава 2

Окончательно я расслабилась, когда в доме начали появляться люди из новостных каналов. Иван ничем не занимался вполсилы, с привычным рвением вовлекался и в политику. Я только теперь поняла, в каком напряжении жила все эти годы, боясь себе признаться в страхе – о нем говорили только частые ночные кошмары. А наяву я не задавала себе вопросов, чтобы на них не отвечать.

Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com