Распутье - Страница 16

– Пора поесть, Елизавета Андреевна.

Коша всунул мне в руку единственную миску с плотным комком макарон. У Анфисы вчера получилось это же блюдо намного лучше.

Если между фразами делать длинные-длинные паузы, то они займут больше времени – фразы, в смысле. Тишина может и раздавить, а у нас всего несколько патронов – их надо расходовать экономно, чтобы не истратить быстро, но вовремя отпугнуть тишину. Потому я вначале поковырялась в ужине, потом позалипала на фонарь и лишь после отреагировала:

– Я теперь снова Елизавета Андреевна? Перестала быть фрёй? Что это слово вообще значит?

Коша скорее всего уловил основное правило игры, потому тоже ответил не сразу – целых десять минут наблюдал за фонарем. И когда заговорил, то ли вообще забыл о вопросе, то ли не собирался поддерживать именно эту тему:

– Может, нам кастрюлю купить?

– Кастрюля – это шикарно, – одобрила я еще через пятнадцать минут. – В ней проще варить макароны, а в остальное время сможем по ней стучать – один удар ты, один я.

За окном совсем стемнело, потому фонарь сам по себе становился все более интересным. Коша медленно вдохнул.

– Тогда кастрюлю покупать не будем. Лучше консервы в банках, их открывать весело – одну вы, одну я. Но мне приказано не выходить, потому ждем, когда вообще жрать ничего не останется. Надо настраиваться, что нам так сидеть не меньше трех дней. За это время Иван Алексеевич или прижмет Алаева, или Алаев прижмет Ивана Алексеевича.

Фонарь тонко намекал, что в этом не осталось повода для беспокойства. Волноваться следовало о другом:

– За три дня мой мозг прикажет долго жить.

– А разве он еще не? Вы четыре года почти не разговаривали, и нате – прорвало.

Жестоко, но справедливо. Почти.

– Не совсем так, Коша. Я могла с прислугой здороваться, в интернете сидеть, книги читать и раз в неделю видеть мужа. О, кстати, еще и хлопать в ладоши могла – от того, как мне в жизни повезло.

– Хлопайте. – Коша медленно перевел взгляд на мой профиль. – Кто мешает?

– Отсутствие повода мешает.

– Как будто он раньше был.

– Не было. Это шутка такая.

– Ха. Ха, – Коша отреагировал монотонно. – Правду говорят, юмор украшает жизнь.

– Знаешь, наша первая стратегия друг с другом не разговаривать теперь выглядит не самой проигрышной.

Но он не замолчал:

– Согласен. Кстати, можно постоянно спать. Я умею спать постоянно, а вы?

Он, если не ошибаюсь, и прошлой ночью не спал, если только не пристроился удобно на табуретке. Но я снова с сожалением вспомнила о покинувшей нас Анфисе – вот бы с кем вечер проходил не так томно!

– Нет, Коша, я не буду спать ночью. Очень дует по полу. Днем высплюсь.

– Спирта еще можем развести. Пожиже, чтобы на три дня хватило.

– Заманчивое предложение. Я когда в детстве гаммы учила, о том и мечтала: вот вырасту, консерваторию закончу и буду глушить спирт в компании бандюгана. Иногда даже радуюсь, что мамы больше нет, не видит, как детские мечты сбываются.

Коша после долгого молчания встал и отправился на кухню. Но вернулся не с разбавленным спиртом, а с пистолетом. Протянул мне.

– Зачем? – я удивилась и взяла, оценивая тяжесть.

– Вот так снимается с предохранителя. – Он показал. – Только не стреляйте, даже если я начну очень раздражать. Шуметь нельзя.

Ну я пощелкала предохранителем, раз больше ничего нельзя. А потом спросила снова:

– Зачем?

Он пожал плечами.

– Вы же сами как-то просили. И опыт показал, что вы были правы. Вырубили бы Хребта на подходе, все бы глаже обошлось.

Я и в фонарь немного поцелилась, хотя он мне ничего плохого не сделал. Это было новое развлечение: щелкнуть предохранителем, напугать фонарь, убедиться, что фонарю все до фонаря, щелкнуть предохранителем. Но надолго не хватило. Потому Коша опять встал и подал мне руку.

– Танцевать зовешь? – сразу догадалась я, однако прозвучало только со скепсисом.

– Ну да.

Я поднялась сама – не калека. Но Коша с силой схватил меня за запястье. На возмущенный взгляд объяснил:

– Вывернуть надо через большой палец, это единственное слабое место в захвате. Резче!

У меня почти сразу получилось – но только после того, как он сам чуть ослабил захват. Однако принцип я поняла и некоторое время, пыхтя, тренировалась. Как только начало получаться увереннее, Коша продолжил:

– Теперь дальше – если мужик не слишком здоровый, то лучше сразу самой перехватить. В идеале – заломить руку.

Он показал на мне и тут же протянул свою, чтобы тренировалась. Мягко говоря, этот прием оказался намного сложнее. Я уловила, куда давить и как заламывать, вот только конечность его никак не поддавалась.

– То есть ты относишься к слишком здоровым мужикам? – спросила я, констатируя выводы.

– Да нет, просто действовать надо быстрее, чтобы скорость в инерцию вложить.

Веселее занятия у нас все равно не было, и я репетировала со всем рвением. Наконец-то удалось вовремя и на плечо надавить, и руку его назад завести. Но через секунду уточнила:

– Ты поддался?

– Что вы, Елизавета Андреевна, вы просто грозный противник, – прозвучало как-то уж совсем ехидно. – Руку только мне не сломайте, очень прошу.

Я от злости еще раз ударила его в плечевой сустав. Но Москва не сразу строилась, и все ребята не в первый же миг умели другим морды бить. К тому же это азартно и нескучно. Нескучно было в первую сотню повторений, во вторую уже как-то начало надоедать, но я делала и делала, – Коша заверил, что должно дойти до автоматизма, и если само движение займет долю секунды, то это компенсирует разницу в силе.

Вряд ли разница между нами хоть как-то компенсировалась, но один раз он даже коротко выдохнул – не похвалил, не признал мои успехи, а просто выдохнул. Я решила, что это равно медали на чемпионате по боям без правил, и еще сильнее вдохновилась.

Вырваться из захвата сзади тоже поначалу было непросто, зато время как бойко побежало! И легко, еще до первых успехов, представлялась, как налетит на меня со спины маньяк-насильник, перехватит могучей рукой за шею, а я ему – хрясь! – устрою сюрприз, как показано. Иногда казалось, что Коша улыбается, но стоило мне посмотреть прямо, я видела лишь равнодушную сосредоточенность.

– Это просто, если отработать, – подгонял он. – Думать в такие моменты некогда, потому автоматом включаем реакцию на правшей. Еще раз, перехватываем руку сверху, шаг вправо, уводим подбородок, голову вниз, залом сзади, как до этого тренировали. Если вы не с бывшей одноклассницей будете делить первую любовь, то не делайте ставку на силу. Вам перевес даст только скорость и неожиданность, потому не должно быть ни одного лишнего движения – на него нет времени. Пока медленно, Елизавета Андреевна.

Я уже порядком устала и сильно запыхалась, но останавливаться намерена не была. Просто требовалось несколько секунд для передышки.

– Ты хоть сейчас бы без Андреевны обошелся.

– Хорошо, фря карамельная, – Коша вообще не удивил своим предложением.

– Ничуть не короче! – раскритиковала я. – Человек, который уже десять раз схватил меня за горло, может называть меня Лизой.

– Только при одном условии – если вы начнете называть меня Русланом Владимировичем. Все, кого я десять раз схватил за горло, так и называют.

– Ладно, «Елизавета Андреевна» сойдет. Продолжаем.

Еще несколько часов назад я думала, что подобное невозможно. Но теперь и сама понимала, что можно вырваться, если тебя неожиданно перехватили. Особенно когда какой-нибудь Хребет от утонченной цыпочки такого не ожидает. И Коша немного расслабился – он хватал меня уже резче и с силой, чтобы я полировала навык в условиях, близких к реальным.

В очередной раз задохнулась и внесла идею:

– Вот и аппетит проснулся! Предлагаю сделать перерыв на печенье и разбавленный спирт!

– Можно.

Я повернулась к кухне, в темноте по коридору шагать нужно осторожно. Но Коша перехватил сзади за шею. Отточенный шаг вправо, не забыла про подбородок, и вскрик, когда маневр не удался: