Распахни свое сердце (СИ) - Страница 85

— Закуси, ну, — Антонов впихнул ему в руки солёный огурец. — Хорошо пошло?

— Ядрёно, — хрустя, пробормотал Щербатый.

— У Савельича не бодяга какая-нибудь, — деловито заметил Кирилл, наливая из бутылки в ту же

кружку. — Ну, брат, за баб, — пил он махом, на выдохе.

— А у тебя есть кто? — поинтересовался Толик.

— Кто ж до армии на одной останавливается? Думаешь, ждать будут? — парень достал из банки

огурец и хрустнул. — Отслужу, а там посмотрим.

— Кир, а ты откосить не хотел?

— Мужик служить должен. Скажи, вот ты косить будешь, если возможность появится? Я ж вернусь, как раз тебе срок придёт.

— Не буду, — шестнадцатилетний Толя Финогенов во всём стремился походить на старшего

товарища.

— Правильно, брат. Мы с тобой из одного теста вылеплены.

— Ромка сказал, что ребёнка Кириллом или Кирой в твою честь назовут, — Щербатый, достав из

помятой пачки сигареты, прикурил две, одну из которых положил к полной стопке водки и сухим

цветам, а другую закурил сам, уничтожая мелкими, но частыми затяжками. — Я не ожидал, честно.

Он сам так решил, — крепкая затяжка привычно царапнула горло. — Свадьба скоро. Танька

волнуется, как в первый раз. Глаза здоровые, как у испуганного оленя. Да ты лучше меня знаешь, какие у неё глазищи.

— Толь, а твоя мама не заругает, что ты меня привёл? — шмыгая носом, Таня остановилась возле

подъезда.

— Если мы тебе дыру на платье не заштопаем, твои тебя вообще прибьют, — парень ткнул пальцем

в порванный рукав. — Мамка на машинке за пару минут заделает.

— Я стесняюсь, неловко как-то. Что она подумает?

— Что не надо девкам на деревья лазить, спасая дворовых кошек.

— Но котёнок совсем маленький был, а мальчик плакал, потому что сам достать его не мог!

— Меня позвать не могла?

— Ты с друзьями был.

— У меня только два друга, один из которых ты, запомни, — Толик серьёзно взглянул на девушку.

— А второй?

— А второй, надо полагать, я, — сзади них раздался тихий смех.

— Ой! — Таня дёрнулась от неожиданности и обернулась: высокий молодой человек сидел на

лавочке и смотрел в небо, щурясь от солнца.

— Кир, как у тебя получается так тихо подкрадываться? — Финогенов, резко развернувшись, широко улыбнулся.

— Послужишь и не такому научишься, брат. Ты забыл, что я тебе говорил по поводу подружек до

армии? — Кирилл в момент стал серьёзным и, скосив глаза, взглянул на друга.

— Это не то, — Толик хохотнул. — Познакомься, это Таня, у нас дружеские отношения. Тань, — он

приобнял девушку за плечи, — ты его не бойся. Кирюха только дембельнулся, никак к нормальному

общению не приспособится.

— От такой дружбы потом дети получаются, — Антонов поднялся и подошёл ближе, цепко

осматривая замершую школьницу. — Не мала ли с парнями дружить?

— Кир, хорош, — Финогенов нахмурился. — Она мой друг, как и ты.

— Ладно, не злись, — парень поднял руки. — Прости, брат. И ты извини, малая, — он улыбнулся

Тане. — Шучу я.

— Ну и шутки у вас, — девушка вспыхнула.

— Исправлюсь, — Кирилл усмехнулся. — Что ж, Танюха, друзья Толика и мои друзья.

— Я и не думал, что у вас получится что, когда в армейку уходил. Да и о себе не думал… Ты в меня

верил, как никто другой, — Финогенов повторно наполнил стопку и выдохнул: — За Таньку. За

молодость.

— Мужиком будь, брат, — Кирилл похлопал Толика по плечу. — Не ломайся. Ты ещё сопли на

погоны получишь, я знаю.

— За Танюхой присмотри, ладно? Хмырь тут к ней один подкатывает, здоровый бычара, и не

глядит, что она малолетка. Совсем страх потерял!

— Не боись, в обиду не дам, — Антонов улыбнулся. — Сберегу малую, обещаю. Вернёшься, замуж

её отдадим за нормального пацана. Подрастёт как раз, пора будет.

— Спасибо, Кир.

— Своих не бросаем. Толька, — Кирилл пристально посмотрел на друга, — я в тебя верю, запомни

это и никогда не забывай. По совести живи, она не обманет.

— Я же тогда… Чёрт, — Щербатый снова достал сигарету из пачки и закурил. — Бес попутал, брат, не иначе. Держался ведь, как и остальные. Нет баб, ну и ладно. Не на медсестру ж лезть! Она, конечно, сговорчивая и до мужиков охочая была, но меня от одного её вида в дрожь бросало, хотя, каюсь, чуть не сдался. А тут чахлик этот подвернулся, салага, вертлявый, дерзкий. Ты говорил по

совести жить, вот и не дала она мне сдать его, когда запалил, как он с прапором нашим, ну… тесно

общается. Сам ему, естественно, навешал за непотребство, но никому ни слова не сказал. Знал бы, что он потом как с цепи сорвётся, обходил бы стороной. Не знаю, чего он ко мне прицепился, но

прицепился как клещ. Проходу сучонок не давал. В общем, сдался я, нагнул его и закрутилось. Так

закрутилось, что во вкус вошёл, — Толик прикрыл глаза. — Не мог я тебе этого сказать! Не мог! —

глубоко вдохнув несколько раз, он продолжил: — Земляк он наш был, так что после дембеля

припёрся ко мне, и у нас опять завертелось. Нормальным парнем оказался, хоть и голубком. Лёнькой

зовут. Я почти пятнадцать лет с ним путался. Другие тоже были, но ни к кому никогда не

возвращался, кроме него. Он из меня своими руками вылепил то, что теперь есть. И бабы были, только не складывалось всё никак. Сам знаешь, какая у меня проблема. Так и кочевал туда-сюда, —

Финогенов открыл глаза и посмотрел на фотографию друга. Затянувшись, он выпустил сизый дым в

воздух, и снова начал говорить: — А сейчас я вроде как остепенился. Сам не верю, что так

получилось. Лёнька познакомил с одним из своих любовников, таких же, как я, а тот сразу подкатил, не растерялся. Долго мы с ним воевали и сошлись в итоге. Прикипел я к нему. Не думал, что когда-

нибудь с мужиком дальше койки зайду. Упёртый он, доказать решил, что и такое бывает. До сих пор

доказывает изо дня в день. Вот, — Щербатый затушил окурок о подошву и выкинул его за оградку.

— Признался и полегчало. Не отпускало меня это, брат. Чувствовал себя паршиво из-за того, что

врал тебе и не договаривал. Ты не думай, я майки розовые носить не стал. Не из этих я полубаб. Сам

таких не выношу. Я просто живу, Кир. Живу тем, что есть, как умею, — хруст сухой ветки под чьей-

то ногой заставил Толика обернуться. Увидев Дмитрия, проходящего по тропинке между могилами и

озирающегося по сторонам, он выругался под нос и окликнул его: — Иди сюда.

— Еле нашёл тебя, — Сизов поспешно подошёл к нему, придержав на входе калитку, и плюхнулся

рядом.

— Зачем ты здесь?

— Познакомиться хотел, — мужчина улыбнулся уголками губ и перевёл взгляд на фотографию

Кирилла. Некоторое время он молчал, а потом быстро заговорил: — Я так много слышал о тебе, что

просто не мог не прийти. Мне Татьяна ориентиры дала, но я всё равно тут запутался. А этот, — он

кивнул на обалдевшего Финогенова, — даже не сказал, что к тебе поедет. Как ты его терпел, а? Мы с

ним, конечно, не так давно знакомы, но я успел оценить степень его твердолобости.

— Дим, я рассказал, — тихо прошептал пришедший в себя Щербатый.

— О, — Дмитрию не нужно было ничего объяснять, он прекрасно понял, о чём говорит любовник.

Собравшись с духом, он выпалил: — Раз такое дело, я тебе пожалуюсь, Кирилл. Я у этой сволочи

третий день борща прошу, а он меня щами травит! А мои котлеты, значит, его не устраивают! И ещё

он, оказывается, ревнивый. Не по делу ревнует! У меня парень закурить попросил, а наш Толечка его

взглядом распотрошил, расчленил и закопал! Это нормально? И такое не раз и не два было. Монстр

какой-то!

— И никого я не закапывал, — Толик скосил глаза в сторону, будто речь вообще не о нём.

— Не верь ему. Врёт! — Сизов отмахнулся. — Кир, ты знаешь, как он жениха сестры мучает? Он

загонял бедного Пашку со своей зарядкой и пробежками. На пацана смотреть страшно!