Раскаленное солнце (СИ) - Страница 36

Макс оскалился. Его зубы сжались, в доли секунды глаза налились кровью. Казалось, что он вот-вот кинется на меня, но Алёна Петровна его опередила:

— Шорин! — возмущённо выпалила она. — Выбирай выражения! Я тебе не подружка, чтобы ты при мне такое себе позволял!

— А может, у тебя на тёлок не стоит? — проигнорировав возглас директрисы, с ехидной ухмылкой произнёс я, продолжая провоцировать Макса.

— Я те ща всеку, мудила! — рявкнул он и дёрнулся в мою сторону.

Я продолжал ухмыляться, Маша вжалась в стул, Макс готовился нанести удар… Это всё длилось не дольше секунды, как в замедленном кадре: вот он подрывается с места, его кулак взмывает в воздух, доходит до конечной точки замаха и начинает движение вперёд. За это время он успевает сделать пару коротких шагов в мою сторону, но тут…

Громкий хлопок заставил нас застыть на месте. Алёна Петровна вне себя от ярости возвышалась над нами. Хлопок… Это она шарахнула толстой картонной папкой по своему столу и теперь взирала на нас сверху вниз горящими от злости глазами.

— Это что такое?! — проревела она. — Совсем страх потеряли?! Родителей в школу! Оба!

— Блядь! — выругался Макс, плюхаясь на своё место.

— Не усугубляй, Абрамов! — предупредила директриса.

— Да какая уже разница?! — вспылил он.

— Ой, да посрать, заебали, — протянул я, вставая со своего стула. — Я домой.

— Ч-то-о? — протянула Алёна Петровна. — А кто тебя отпускал, Шорин? На место сядь. Быстренько, — холодно произнесла она.

— А то что? Маму мою в школу вызовешь, бабка? — усмехнулся я, обернувшись у самой двери. Лицо директрисы вытянулось, а Макс и Маша вздрогнули, услышав старухино прозвище, гулявшее среди школоты. — Ну, позови, если тебе скучно и нечем больше заняться.

— Саша, — строго произнесла она. — Ты забыл наш разговор?

— Про органы опеки? Отлично помню! И я навёл кое-какие справки, — улыбка на моём лице становилась всё шире. Меня до дрожи пробирало чувство собственного превосходства. — Ты ничего не можешь сделать. Ни ты, ни мать, ни какие-либо органы. Всё это может подействовать на капризных детишек, которые выёбываются, но боятся выпасть из-под мамкиного крыла. Которым некуда пойти, и они вынуждены слушаться старших. Но я ни от кого не завишу и не нуждаюсь в опеке. Мне плевать, что там будет с родительскими правами. От матери мне не нужно ничего. Мне не нужны её деньги, и квартира её не нужна. Я сам по себе. Если я выйду из этого кабинета и больше не вернусь, что ты будешь делать? Как ты собираешься меня искать?

Ответа не последовало, и я с победным выражением на лице удалился прочь. Маша догнала меня в коридоре.

— Ты правда хочешь уйти? И больше не вернёшься? — понуро опустив голову, спросила она.

— Мне нечего здесь делать, — ответил я, быстро шагая мимо дверей кабинетов.

— Жалко, что всё так вышло… Совсем не романтично, — одноклассница с трудом поспевала за мной. — Хотя если подумать… Ты крутой и самодостаточный, Макс тоже крутой, хоть и более правильный по сравнению с тобой. Так себе сочетание, если честно. Недостаточно контрастное. Максимум PWP…

— Ты о чём вообще?

— Забей… Кстати, знаешь… К Оле обычно не лезут. Её отец — большая шишка где-то там и к тому же бывший боксёр. Вроде… Даже скольки-то-кратный чемпион в каком-то весе, или как это у боксёров?

— И что? Он меня побьёт?

— Ну не знаю… Вроде ещё никого не бил, так ведь никто и не нарывался. Но откуда-то же поползли эти байки. Для всех остальных это вполне весомый аргумент.

— Мне плевать. Пускай сначала попробует меня найти, — остановившись у лестницы, я подмигнул Маше и добавил: — Иди на урок. Будь хорошей девочкой, учись на «четыре» и «пять».

— Звучит как прощание… — лицо её было очень грустным.

— Не драматизируй, — усмехнулся я. — Оля меня, конечно, бесит и портит всю малину, но не настолько, чтобы я так просто отказался от задницы Макса.

— Да ты всего лишь высокомерный собственник! Ревнивая сучка! — хихикнула вдруг Маша. — Признайся: у тебя не было особых причин так агриться на Олю.

— Что? Нет! Она повела себя как шлюха! — я мигом подхватил настроение одноклассницы.

— Разве? Она ведь послала Макса ради тебя! Это любовь! — то ли в шутку, то ли всерьёз заявила та.

— В этом-то и проблема, — я наклонился к ней и с придыханием добавил: — В меня нельзя влюбляться.

— Апасна! — передразнив меня, выдохнула Маша.

Мы оба заржали. С ней было безумно легко, у меня давно не было таких друзей, с которыми я мог бы непринуждённо общаться.

Со стороны коридора вдруг послышался голос:

— У вас что, урока нет? — какой-то препод, ушастый очкарик, внимательно разглядывал нас: — Из какого вы класса?

Я мельком взглянул на Машу, которая вдруг стушевалась, затем на очкарика, а после со словами: «На хуй иди!» — показал ему средний палец, схватил подругу за руку, и мы побежали вниз по лестнице.

Препод что-то прокричал нам вслед, Маша возмущённо, но радостно пищала, пока я тащил её за собой. Мы выбежали на улицу и попали под снег… Крупные хлопья медленно падали на землю и не таяли в ту же секунду, а оставались на своих местах, увеличивая искрящийся белый слой, меньше чем за час равномерно покрывший весь школьный двор, газоны и дорожки. Это был первый снег в том году. На нас были лёгкие куртки, которые мы не успели сдать в гардероб, впрочем, после пробежки по ступеням холод не ощущался.

— Ну вот, теперь я тоже преступница. Назад мне дороги нет, домой тоже… — произнесла Маша.

— Ты же не думала, что я тебя здесь брошу? — подмигнул я ей, она улыбнулась.

Первым делом мы завалились в кафе. Случайное заведение, в котором никто из нас раньше не был. Одна чашка кофе здесь стоила неприлично дорого. Прежнему мне ни за что не хватило бы денег на такую роскошь, да я бы и не позволил себе так бездумно тратиться. Но сейчас мне хватало и на кофе, и на пирожные. Приоритет комфорта и лени значительно вырос перед экономией. Меня не душила жаба только потому, что где-то был кофе в пять раз дешевле. Маша долго отнекивалась, уверяя меня в том, что она ничего не хочет. Её реакцию можно было понять. Я сам повёл бы себя так же несколько месяцев назад.

— Съешь это, — я кивнул на пирожное, принесённое официанткой.

— Зачем ты его заказал?

— Потому что тупо есть одному, находясь в компании.

— Мне это не по карману, ешь сам, — отрезала Маша.

— У меня своё есть, второе в меня не влезет, — стоял я на своём. — Ну, если ты не будешь, придётся его выбросить.

— Лучше отдай какому-нибудь ребёнку.

— Ты мой друг, и я решил тебя угостить. Кормить каких-то незнакомых детей я не собираюсь. Так что либо ты ешь это пирожное, либо оно летит в помойку, — решительно заявил я.

— Ладно, я съем… — протянула Маша. — Но я отдам тебе за него деньги! Сколько там оно стоило?..

Я быстрым движением отфигачил ложкой кусок её лакомства и сунул себе в рот.

— Оно вроде как БУ, так что бесплатно.

Пока мы там сидели, я вдруг задумался о том, какое же впечатление я произвожу на людей, которые ничего обо мне не знают. «Ты крутой и самодостаточный», — сказала мне Маша. Оля, Макс и половина школы наверняка думали так же. А ещё они видели, как в школу меня два дня подряд привозили разные женщины на дорогих машинах. Интересно, кто-нибудь уже придумал мне захватывающую легенду? И что бы они подумали, узнав, что я ебусь с мужиками за деньги, что балуюсь тем и этим, что на самом деле я грязь, болезнь, которая свела в могилу нескольких человек? Да, так и обстояли дела на самом деле, но… В их глазах я был кем-то иным. Кем-то впечатляющим и выдающимся. Как же смешно… Как вообще можно доверять человеку, не зная, кого он обманул, кого предал, кого обидел, за что ему стыдно, а за что нет, что гложет его, что он скрывает?..

Каждый человек может оказаться грязью. Секреты есть у всех. У Оли и у Макса, и у Маши они наверняка есть. Конечно, не такие, как у меня, хотя… Чёрт их знает. Может быть, Маша развращает братика, чтобы сделать из него гея, или подставила когда-то единственную подругу, и с тех пор у неё нет друзей. Машу наверняка посещают грязные пошлые мысли, такие же, как когда-то посещали меня. Что эта любительница достоверности засовывала в себя из любопытства? А может быть, ничего этого никогда не было. Да и какое моё дело?