Раскаленное солнце (СИ) - Страница 32

К слову, вопреки её ожиданиям, меня совершенно не смутила перспектива оказаться в приюте. Я испытывал смешанные чувства по этому поводу. С одной стороны, подобные глобальные перемены на юридическом уровне немного пугали… С другой — я был бы только рад раз и навсегда отвязаться от матери.

«Да и не прикуют же меня к батарее, — думал я. — Какая разница, приют или нет. Я буду жить, где захочу и как захочу».

Последние слова были за директрисой. Правда, я их прослушал… Моя голова теперь была забита размышлениями об органах опеки и попечительства. Эффект от травы постепенно спадал, уступая место тяжёлым, малоприятным мыслям. Вся прелесть была в том, что среди обычных сигарет в пачке затесался маленький бонус от Волшебника. Осознание этого грело мне душу, и я старался отвлечься от давящих размышлений, представляя себе во всех деталях, как буду догоняться, смакуя косячок, и все проблемы снова отступят на второй план.

— Ах да, — окликнула меня Алёна Петровна и протянула мне руку. — Сигареты. У нас не курят.

— А я у вас курить и не собираюсь, — ехидно ответил я.

— Выкладывай, выкладывай! По закону, с 2013-го года курение в общественных местах запрещено, а в школах и подавно. Это карается штрафом. Ты свою маму по миру хочешь пустить? — я нахмурился. Мозги отчаянно сопротивлялись такому наплыву информации и отказывались её перерабатывать. Я хотел уже только того, чтобы эта грымза от меня отстала. Она продолжила: — А по правилам нашей школы ты вообще не имеешь права проносить на территорию сигареты. Это серьёзное дисциплинарное нарушение, многократное повторение которого может повлечь за собой исключение из школы. Но! Я тебе уже сказала, как я поступлю. Глядя на тебя и на твоё поведение, я уже должна была бы обратиться в соответствующие органы. Но я прекрасно понимаю, как их вмешательство перевернёт вашу с мамой жизнь, поэтому и не хочу рубить с плеча. Я хочу дать тебе шанс всё исправить. Это не так уж и сложно, просто соблюдай правила.

Её рука всё это время оставалась в том же положении, у меня в голове была каша. Я так и не пришёл ни к каким особым выводам, кроме того, что эта тётка опасна. Сосредоточиться и понять что-то было чертовски трудно. Железный тон, уверенная речь, подавляющий взгляд… Готов поспорить, она в КГБ работала на допросах. В чём угодно сознаешься и сам в это уверуешь. В конце концов, я поддался, выудил из кармана пачку «Camel» и передал ей. Меня похвалили как щенка и сопроводили в класс.

Все в моём классе были какие-то совсем мелкие, мне они казались вообще пятиклашками. Я чувствовал себя не в своей тарелке… Как якудза на детском утреннике. Не знаю, почему именно такое сравнение пришло мне в голову, но оно казалось наиболее точным. Я уселся один за заднюю парту, весь урок пытался обмозговать и структурировать влитую мне в уши информацию, а главное, понять и разобраться, есть ли повод для паники. Со слов Алёны Петровны можно было подумать, что за шаг в сторону меня ожидает расстрел на месте. Но так ли серьёзно всё было на самом деле? Этого я самостоятельно понять не мог. И мне дико не хватало уверенности в том, что после этого грёбаного урока я смогу дунуть и хоть немного расслабиться. Я собственными руками отдал ёбаной бабке свой единственный шанс пережить это дерьмовое утро.

— Саша, а ты почему не пишешь? — удивлённо спросила училка. Одноклассники одновременно повернули ко мне головы.

— Я тебя ещё и не слушаю, — буркнул я.

— Ч… Что? — она, похоже, действительно не расслышала, чего нельзя было сказать обо всех остальных.

— Ничего, — громче произнёс я. — Мне нечем и не на чем писать.

— Так, ты куда шёл? Ты же в школу шёл. И не взял с собой даже тетрадь с ручкой? — продолжала отчитывать меня учительница.

— Ну… Я не из дома, — признался я.

— Попроси у ребят листочек и ручку. Больше участия, Саша.

Я осмотрел свой класс. Все спешили отвести взгляды, стоило мне посмотреть в их сторону. Одна девчонка протормозила, и наши глаза на мгновение встретились.

— Тебя как зовут? — спросил я.

Все захихикали, она вжала голову в плечи и, осторожно повернувшись ко мне, тихо произнесла:

— Маша…

Смешки усилились.

— Заткнулись все, — холодно произнёс я, и все заткнулись.

— Так, что происходит?! — возмутилась учительница.

— Маша, у тебя есть?..

Она коротко кивнула, не дослушав, вырвала из середины своей тетради двойной листок, выудила из сумки ручку и протянула мне.

— Только чёрная.

— Да посрать.

— Шорин! — воскликнула учительница.

— Спасибо, — поблагодарил я одноклассницу.

Урок продолжился, я даже что-то записывал, но больше рисовал на полях. Несколько раз ловил на себе мимолётные взгляды Маши и других одноклассников. Их перешёптывания начали уже откровенно подбешивать. Когда прозвенел звонок, я постарался как можно быстрее свалить оттуда.

— Я тебе глаза выдавлю, — рыкнул я на какую-то девку, та вздрогнула и отвернулась.

Я вышел из кабинета, и сразу стало легче дышать. Пошёл куда-то по коридорам, даже толком не зная куда. Больше всего мне хотелось просто уйти домой. Всё это было так неестественно. Угрозы директрисы всё ещё не давали мне покоя, но я хотел разобраться с ними в спокойной обстановке, обсудить это с Юлей… Я выбрался на какую-то полупустую лестницу и пошёл вниз, ожидая, что там будет какой-нибудь чёрный ход. Он там и впрямь был, но оказался закрыт. Более того, выхода на первый этаж там тоже не нашлось, а это значило, что к парадной лестнице добираться нужно было через второй…

— Тот самый Шорин, — услышал я женский голос. Обернувшись, увидел Олю. — Или как стать звездой школы за один день. Жаль, что ты не в нашем классе, а я уже губу раскатала.

Томно покачивая бёдрами, она подплыла ко мне слишком уж близко.

— Шаг назад, — произнёс я.

— Чего? — усмехнулась она.

— Ты вторгаешься в моё личное пространство.

— Вот это да. Впервые слышу такое от парня.

— Видишь ли, не переношу шлюх. У меня на вас аллергия, — поморщился я.

Это, наверное, прозвучало бы странно для того, кто в курсе рода моих занятий, но всё-таки в этом имелась доля правды. В моём случае это была работа. Я трахался за деньги и никому не клялся в любви. Тех же, кто играл с чувствами людей, я презирал.

— Ты… Что ты сказал? — возмутилась Оля. — Как ты меня назвал?

— А что не так? — скривился я. — Встречаешься с Максом, а подкатываешь ко мне.

— Кто тебе сказал, что я с ним встречаюсь? — усмехнулась она, но отрицать свой подкат не стала.

— То есть ты на всех парней так вешаешься? Ну точно шалава.

— Вешаюсь?! Ха-ха! Да ты… Тебя что, в монастыре воспитывали? А так не скажешь. Придурок. Пошёл ты, — хмыкнула она и ушла, звонко цокая каблуками.

Из всего этого разговора я вынес для себя один интересный момент: Оля не встречается с Максом. Эта новость меня порадовала и немного сняла напряжение. Выйдя в коридор, я столкнулся с Машей.

— У нас сейчас химия, — пробормотала она, глядя куда-то в сторону. — В триста четвёртом.

— Э… Это где? — спросил я.

— Нуу… Я туда как раз сейчас иду.

Я поплёлся за своей одноклассницей. Это была тощая девчонка с короткой стрижкой, в узких джинсах и огромной толстовке, она была ниже меня на две головы, и при этом сутулилась, словно пыталась казаться еще меньше.

— Выпрямись, — я шлёпнул её по спине, она вздрогнула. — Тебя и так не видно, а ты ещё и скукожилась вся.

— Н… Ну и хорошо, что не видно, — быстро пролепетала она.

— И говори громче, если хочешь, чтобы тебя расслышали.

— Я не люблю громко говорить…

Сам не знаю почему, но этот комок комплексов вызывал у меня умиление и желание его размотать.

— Эх, Машка! Была бы ты мальчиком, я бы тебя потискал, — усмехнувшись, озвучил я свою странную мысль.

— Что?!

— Что? О! Триста четвёртый!

Я опять устроился за задней партой, но из-за того, что у меня не было учебника, преподша пересадила меня к какому-то пацану.