Раскаленное солнце (СИ) - Страница 3

Как-то раз Сима намутил подработку. Мы ночью на асфальте по трафаретам писали имена и номера шлюх. Я встряхнул баллончик и выпустил струю краски. На тротуаре осталась яркая рекламная надпись.

— Жасмин, — прочитал я. — Ты её знаешь?

— Ага, Жасмин! — хмыкнул Сима. — Там Ленка, Анька, Юля и Наташа. Которая свободна, та и Жасмин.

— Не, ты серьёзно знаком с ними? — опешил я.

Он уселся на поребрик, прикурил, одарив меня взглядом матёрого морского волка, и немного погодя спросил:

— Хочешь, я тебя с моим братом познакомлю?

Это прозвучало многообещающе, и я согласился. Оказалось, что Артёму Симанову, Симиному брату, принадлежит восьмикомнатная квартира на Невском в очень крутом старом доме, который выглядел впечатляюще, но только с лицевой стороны. Внутренний двор был сырым, тусклым и вонял сортиром. Облупившаяся жёлтая краска на стенах, подворотня, исписанная граффити, переполненная помойка, обшарпанные парадки… Всё это шло вразрез с внешним помпезным обликом здания.

На лестнице было накурено так, что даже у меня запершило в горле. Тусклый свет и едва различимая музыка с верхних этажей задавали особую атмосферу. Мы поднялись на третий этаж. На площадке, облокотившись на перила, стояла красивая, условно одетая девушка. Она разговаривала по телефону, увидев нас, кивком отвесила молчаливое приветствие, Сима махнул ей рукой. Мы прошли мимо. Дверь в одну из квартир была приоткрыта, сквозь щель струился розоватый свет, а в музыкальном фоне узнавались тоскливые напевы «Сплина». За дверью слышались смех и голоса. Сима уверенно потянул её на себя и вошёл внутрь, я последовал за ним. Компания в прихожей — две девушки, мужчина в костюме и парень лет двадцати пяти — затихли и уставились на нас. Мимолётный взгляд, секунда, я даже не успел испытать неловкость, как девушки уже вернулись к своему занятию — похоже, они обхаживали клиента.

— Закрой дверь, — коротко бросил высокий темноволосый парень в обтягивающей чёрной футболке. Я сразу понял, что это и есть Артём — Симин брат, они были похожи. Только взгляд у старшего был более уверенный и властный. Он курил мини, а руки были забиты в стиле Чикано.

— Там Наташа, — протянула одна из девиц.

— Да мы закроем, — заверила вторая.

— А что тут делают дети? — спросил мужик в костюме.

— Они тут живут, — ответил Артём и выпустил струю сигаретного дыма. Затем он окинул нас взглядом, задержался на мне. Я также с интересом разглядывал его и не отвёл глаз, когда наши взгляды пересеклись. — Проходите, — едва заметно усмехнувшись, предложил он.

Мы проследовали через прихожую к одной из дверей.

— Ну вы даёте! — услышал я вслед удивлённый возглас клиента.

— Они ничего не дают, — произнёс Симин брат.

— А мы даём, — рассмеялись девушки.

Что было дальше, я уже не увидел и не услышал. Дверь закрылась за нашими спинами, а за ней развернулась совсем другая картина. Там музыка играла громче, царил полумрак, слышались смех и голоса. Мы скинули обувь, Сима взял меня за руку и потянул за собой.

Квартира напоминала частный ночной клуб. В самой большой комнате было много народу, они пили, курили, чем-то упарывались. В одном углу по кругу ходил разноцветный бонг, в другом небольшая компания окружила здоровенный кальян на четыре шланга, комната увязла в густой сизой дымке. Я ни с чем не перепутал бы запах марихуаны.

Атмосфера всеобщей расслабленности и вседозволенности проникала в тебя, как только ты переступал порог. Никто не смотрел на тебя косо, не выспрашивал, кто ты, откуда и сколько тебе лет. Всем было плевать на тебя, и это было прекрасно.

Сима добыл нам пиво, и мы развалились на мягком диване, коих тут оказалось два; ещё было несколько кресел и целое море подушек, разбросанных по полу. У меня над ухом заиграл «Наутилус» — «Матерь богов», и меня унесло, хотя я ещё даже ничего не курил.

Динамики долбили прямо в мозг, прямо в душу, вбивая каждое слово, заставляя всё глубже погружаться в эту тягучую атмосферу. Артём устроился в кресле напротив нас с бутылкой пива в одной руке и сигаретой в другой. Всё это время он не спускал с меня глаз, а я, не отрываясь, смотрел на него. Он был похож на рок-музыканта, и я подумал, что он очень плохой брат… И что я хочу такого же. Секунду спустя я понял, что просто хочу его. Артёма. Я хочу с ним трахаться и очень хорошо себе это представляю.

Какие ещё, к ёбаной матери, «не такие» отношения? Чистые и светлые? Я смотрел на Артёма, и всё вставало на свои места. Я понял. Я осознал, что от Симы меня просто-напросто не штырит, а от его брата штырит ещё как. Я хотел его, чёрт побери. Я хотел ему отсасывать, я хотел почувствовать в себе его член. И не тереться через одежду, а раздеться догола и божественно ебаться всю ночь напролёт. С матерью богов я себя, конечно, не ассоциировал, но почти всерьёз поверил в то, что Артём — создатель всего вокруг и мы… Все мы, все, кто был тогда в этой квартире, — бессмертны.

Мне нравилось в нём всё. Тембр его голоса, движения, запах его сигарет. Мы болтали о всяком разном: о музыке, об искусстве, о татуировках. Он заинтересовался моими эскизами и сказал, что хочет взглянуть. Сказал, что у него есть знакомые татуировщики, что он достанет машинку и я смогу потренироваться. Что, если ему понравятся мои каракули, он даже пожертвует мне какую-нибудь часть своего тела для экспериментов. С ним было весело и интересно, а Сима как-то тихо затерялся на его фоне и не отсвечивал. Я даже не вспоминал о нём всё это время, а он и не пытался о себе напомнить. Я не чувствовал угрызений совести, не считал своё поведение легкомысленным и вообще не задумывался об этом. Я уже давно понял, что жить нужно исключительно ради собственного удовольствия и делать то, что хочется делать. Ведёшь ты целомудренный образ жизни или ебёшься направо и налево, потакая всем своим прихотям, ни в чём себе не отказываешь или работаешь всю жизнь, копя деньги на старость… В конце концов мы все так или иначе окажемся одинаково мертвы.

Я определённо хотел трахнуть Артёма, но понятия не имел, как это сделать. Я бы сказал по его взглядам и жестам, что он вовсе не против, но не был уверен. А вдруг мне мерещится от переизбытка тестостерона в крови? Меня дико бомбило, когда кто-то звал его, уводил в другую комнату, и я, фигурально выражаясь, ногами запинывал своего внутреннего щенка, неистово радующегося и машущего хвостом, когда Артём возвращался. Я готов был расцеловать того, кто занял его кресло. Артём завалился на диван рядом со мной, и я навис над ним, изучая татуировки. Множество деталей, потрясающих своей точностью. Злой клоун с сигарой, с пулемётом, в гангстерской шляпе, игральные карты, кости, деньги, витиеватые надписи. На другой руке — улица, уходящая в перспективу, вывеска бара, авто и статуя ангела. Действительно качественная работа. Я водил пальцами по линиям и почти уже не слушал музыку, но мой мозг чётко выхватил фразу: «Мы будем петь и смеяться как дети, мы будем трахаться на Невском проспекте». Это снова был «Сплин», и в этот же момент мне в руки приплыл бонг.

Я дунул от души, и тут Сима за волосы оттянул мою голову назад и сочно поцеловал меня; наши лица окутал дым, вырвавшийся из моих лёгких. Я опустил голову и встретился взглядом с Артёмом. Он выжидающе смотрел на меня. Недолго думая, я придвинулся к нему и поцеловал не менее напористо, чем секунду назад это проделал со мной его младший брат. Он охотно ответил на мой поцелуй. Мы плавно перекочевали в другую комнату. В одну из тех комнат, где время от времени исчезали парочки, а то и группы парней и девушек. В этот раз мы были одной из таких групп.

Артём уселся на кровати, а я взгромоздился ему на колени. Сима напирал сзади. Он начал стягивать с меня футболку, а его брат принялся ласкать языком мои соски. Он положил свои руки на мои бёдра, и я машинально двинул ими, дрожа от возбуждения. Стоит отметить, что я всё ещё был девственником со всех возможных сторон. Фантазии фантазиями, а до практики дело так ни разу и не дошло. Было немного страшно, я понимал, что к чему, но боялся облажаться.