Раскаленное солнце (СИ) - Страница 2

В темноте, в своей комнате, я лежал на спине. Мои трусы оттопырились, одеяло давило всё сильнее. В моих мыслях меня имел в задницу сорокалетний мужик, пьяный, воняющий сигаретами и не то чтобы красавчик… Но у меня стоял. Я повернулся на бок, и пары движений бёдрами хватило, чтобы покончить с этим.

После того как спало напряжение, мне стало чудовищно гадко. Я почувствовал себя мерзким педиком. Я почувствовал себя грязью.

Я сжался в своей постели и надеялся, что бога нет. Что мёртвые не смотрят на нас с небес и не читают наши мысли.

========== Глава 2 ==========

Потом было ещё одно отчисление из-за драки. Мне тогда сильно досталось, я попал в больницу и на учёт в милицию. Учился я откровенно хреново. Остался на второй год в шестом классе. Чуть не оставили снова, но я поднажал. Решил, что западло учиться с малолетками, и за месяц пересдал всё на четвёрки, а физру и рисование на пять. За этим последовала беседа с директрисой на тему: «Можешь же, если хочешь».

С того лета я ночевал где угодно, только не дома. Мы зависали в старой заброшке под снос. Сима достал травы, и мы накурились. Нас было девять человек — шесть пацанов и три девчонки. Одна с Костей, они уже чуть ли не трахались на матрасе, который мы притащили сюда с помойки. Вторая сначала была такая стесняшка и скромница, но после банки «Балтики» ни в чём себе не отказывала. Сидела на коленях у одного, сосалась с другим, позволяла себя лапать третьему, и всё с ней было понятно. Катька подползла ко мне, взяла мою руку и сунула её себе в трусы. Пальцы коснулись её тёплой и влажной промежности, а в голове возник образ, отталкивающее воспоминание о склизких мидиях на тарелке. Я поморщился. У меня не было никакого желания продолжать щупать её, а она уже лезла целоваться. Я подумал, что, если она меня поцелует, я блевану. Её губы приближались.

— Не люблю шлюх, — произнёс я. Катька застыла, она, может, подумала, что ей послышалось или что я имел в виду совсем другое. Я и сам не знал, что сказать. Я не хотел её оскорблять или посылать, но башка не варила, хотелось побыстрее отделаться. — На хуй пошла, овца тупая, — проговорил я. — Не подходи ко мне вообще.

Левый заржал. Катька, естественно, распсиховалась и ушла. Может быть, я изменил её жизнь, может, она о чём-то задумается и поймёт что-нибудь важное. А может быть, просто трахнет кого-то другого. Я тоже встал и прошёл в соседнюю комнату. Там жильцы оставили шкаф, один из тех «гробов», который не сдвинуть с места, и старый письменный стол. На столе сидел Сима и втыкал в окно. Я им, можно сказать, восхищался. Считал его очень крутым и гордился нашей дружбой. Что в нём было такого особенного? Он был старше на год, водил интересные знакомства и мог достать травку или даже что покруче. О нём ходили разные слухи. Он курил со старшеклассниками и общался с ними на равных, никто не держал его за малолетку. Меня тянуло к нему и хотелось держаться поближе, но я старался не показывать этого. Мне хотелось взаимного уважения с его стороны и не затеряться в массе его прихлебателей.

— Пошли на чердак? — предложил Сима.

— Нахуя? — спросил я и затянулся.

Он тоже достал сигарету, поискал зажигалку и, не найдя её жестом, попросил прикурить. Я поделился огнём.

— Посмотреть, чё там, — ответил наконец Сима.

— Говно и стекловата, — предположил я, пожав плечами. Он усмехнулся.

На чердаке действительно не было ничего интересного. Куча мусора, пыль, пара бутылок и несколько использованных шприцов.

— Если уколоться таким шприцом, то можно заразиться СПИДом, — прокомментировал Сима.

— Если тот, кто его использовал, сам был болен, — уточнил я, хотя не был в этом уверен.

— Давай уколемся? — вдруг предложил он и выжидающе уставился на меня. — Русская рулетка.

По выражению его лица я никак не мог понять, шутит он или нет. Было в нём нечто такое, что, возможно, было и во мне, но проявлялось иначе. Неодолимая тяга к саморазрушению. Необъяснимое, но вполне осознанное желание причинить себе вред.

— Ты больной? — наконец отозвался я и понял, что Сима и сам не знал, чего ему на самом деле хотелось. Он ждал моего ответа. Именно ответа, а не реакции. Я был для него шаром-предсказателем. Если бы я решил, что это проверка на трусость, и повёлся на слабо, мы обкололись бы, как придурки, этими шприцами и кто-то из нас обязательно подхватил бы какое-нибудь дерьмо.

— Да шучу я, — усмехнулся он и направился к выходу на крышу.

Было уже темно и даже не облачно, но звёзд в этом городе всё равно почти не видно. В нескольких дворах от нас шуршали колёсами машины по проспекту. В основном было тихо. Мы устроились на покатой крыше и смотрели в небо. Сима достал косяк, мы раскурили его на двоих. Я хотел спросить, где он берёт дурь, но подумал, что это невежливо. Он поднялся и подошёл к краю крыши. Там не было железной ограды, был только бордюр примерно по колено. Сима забрался на него и застыл, глядя вниз. Я смотрел на его спину и думал, что если он сейчас ёбнется — это будет пиздец. Не было тревоги и паники, было лишь спокойное такое, прагматичное осознание грядущего пиздеца.

И почему его так тянуло к смерти? Он хотел пощекотать себе нервы? Или просто выёбывался на публику? Стало быть, в данном конкретном случае показуха рассчитана на меня. Но я обкурился так, что просто не смог бы выдать качественную истерику. Если, конечно, Сима ждал от меня именно истерики…

— Этому городу нужен новый герой, — произнёс он и расхохотался, разведя руки в стороны и задрав голову кверху.

Я встал и потянул его за шкирку.

— Ты только не упади, Бэтмен.

Сима оступился и повалился назад прямо на меня. Я грохнулся на задницу, а он оказался у меня между ног. Его затылок стукнулся о мою грудь. Он ржал как чокнутый.

— Да всё нормально, я умею летать! — проговорил он.

— Бэтмен не умеет летать, дебил, — усмехнулся я и затянулся.

Сима запрокинул голову, я дал ему шмальнуть с моих рук. Он выпустил изо рта струю густого белого дыма, который на мгновение скрыл от меня его лицо. В этот миг на меня нашло что-то, и я сквозь дым поцеловал его в губы. Я как-то не думал о последствиях. Произойти могло что угодно.

— Я ща так укурился, что даже въебать тебе лень, — произнёс он.

— Ну тогда я тебя сейчас ещё раз поцелую, — пригрозил я.

Повисла пауза, после чего Сима сказал:

— А пох, давай.

И уже через минуту мы целовались, он развернулся ко мне, навалился сверху. Сначала робкие и неуверенные, поцелуи постепенно становились смелее. В ход пошли языки. Мы как будто исследовали друг друга, как неловкие начинающие танцоры. Проникались друг к другу доверием, становились ближе. Это всё было так странно и нереально. Я привык считать себя уёбищным чмом, обречённым на одиночество и непонимание. И никак не ожидал, что буду укуренный сосаться на крыше с парнем из своей школы. Я не мог понять, радует меня этот факт или нет, но целоваться с ним было охуенно.

На следующий день в компании общих друзей мы делали вид, что ничего не изменилось. Мы не сговаривались и ничего не обсуждали. Я до последнего не понимал, что будет дальше и будет ли что-то вообще. Возможно, Сима чувствовал то же самое. Может быть, он также просто не знал, как себя вести. Оставшись наедине, мы долго молчали, потом наши взгляды встретились и всё стало ясно.

Мы вели себя как обычно, шутили, курили, а потом незаметно для всех пропадали, исчезали в темноте заброшенных парадок, находили укромное место, и там нам было не оторваться друг от друга. Мы зажимались в метро в час пик и на ночных сеансах в кино.

Мы трогали друг друга через одежду и кончали в штаны. Я чувствовал его член под джинсами, когда он тёрся о моё бедро. Я, конечно же, думал о чём-то большем, но почему-то мне было трудно перейти черту. Я пересмотрел кучу порно и столько раз представлял себе всё это… Но не с ним. С Симой как-то не получалось, и я подумал, что у нас, по всей видимости, не такие отношения. Может быть, даже более чистые и светлые, без всякого извращенского дерьма. Кроме всего этого, меня неимоверно радовало, что фантазии про дядю Олега, изрядно мутировавшие, приобретшие болезненный характер, пугающие, начали меня потихоньку отпускать.