Раскаленное солнце (СИ) - Страница 13

Я не смог сдержать улыбку. Проигнорировать такой великолепный жест было бы непростительно.

========== Глава 6 ==========

А вы слышите голоса в голове? Не свои собственные осознанные мысли, а что-то неожиданное. Словно бы произнесённое вслух за вашей спиной или брошенное прямо в голову? Как думаете, это шизофрения?

Погружаясь в себя, подвисая в пространстве, я иногда слышал такой голос. Он не предупреждал меня об опасности, не склонял меня к странным действиям, не капал мне на мозг, припоминая все мои косяки… Он был предельно лаконичен.

«Я себя ненавижу», — сообщал мне голос.

Он исходил из самого моего подсознания, и я автоматически принимал эту фразу на свой счёт. Но я себя вовсе не ненавидел. Я был себе, скорее, безразличен. По всему выходило, что моё внутреннее Я занималось самобичеванием без моего участия. По большому счёту мне вообще не очень-то хотелось делиться на внешнего и внутреннего себя, но это, как ни крути, произошло ещё в день смерти СС. Хладнокровный и рассудительный Сашка так и остался на поверхности, отправив Сашку-паникёра на задворки подсознания. Возможно, это он периодически выкрикивал что-то с этих самых задворок, но я ни капельки не жалел его. Вместе с ним в какое-то иное измерение перенеслась Симина смерть. Мысли о ней больше не вызывали во мне прежних эмоций и не причиняли боли. Я чувствовал себя старше. Именно вот так, резко. Словно перескочил пару ступеней, поднимаясь по лестнице жизни.

От моего дома до школы — пятнадцать минут пешком, а на машине в час пик — все тридцать. Пробка ползла с черепашьей скоростью, изредка слышались гудки. Не так, как в американских фильмах. Они там, в своей Америке, наверное, очень нервные, психуют, гудят, от этого психуют ещё больше, гудят чаще и громче. У нас же люди предпочитают слушать радио или болтать по телефону.

Предложенные мне на завтрак холодный чай с пончиками мы уже приговорили. Нам оставалось доползти до поворота, а там можно было срезать по дворам. Евгений Викторович закурил. Я как ни в чём не бывало последовал его примеру. Мне, правда, даже не пришло в голову, что курить при взрослых не положено. Я вообще забыл о социальном отличии себя от взрослых, поэтому не сразу понял реакцию моего учителя.

— Это ещё что такое? — вскинув брови, возмущённо поинтересовался он, уставившись на меня.

— Что? — не понял я и огляделся по сторонам, ища источник его возмущения.

— Ты совсем оборзел, мелкий? Я, вообще-то, твой учитель, знаешь ли.

Я как раз поднёс сигарету к губам, чтобы затянуться, когда он резко выхватил её и выкинул в окно.

— Эй! — возмутился я, и тут до меня дошло, что к чему. Но мириться с этим я всё равно не собирался. Я выхватил сигарету прямо из его губ и проделал в точности то же, что и он. Его лицо надо было видеть. — Сами же мне дурной пример подаёте, учитель, — произнёс я, глядя ему в глаза максимально проникновенно.

Выражение лица Евгения Викторовича отражало всю степень его поражённости моей неслыханной наглостью. От удивления он даже пропустил момент, когда нужно было тронуться с места в общем механическом потоке. А вот водитель «Ниссана», ехавший прямо за нами, не щёлкал клювом и, следуя примеру сотен других авто в этой пробке, проехал немного вперёд, несильно, но ощутимо вписавшись в бампер нашей «Мазды».

Евгений Викторович был всё-таки хорошим учителем. Ему очень хотелось крепко выругаться, но он сдержался. Что больше всего меня удивило — он не стал кричать и обвинять меня в том, что я его отвлёк, пусть это и было бы вполне понятной и справедливой реакцией, которая сразу бы меня разочаровала. Вместо этого он хлопнул ладонями по рулю, плотно стиснул зубы, выдохнул и произнёс:

— Ладно, Санёк…

«Сам ты… Женёк», — подумал я. Никогда мне не нравились всякие подобные преобразования моего имени. Но я промолчал, а Евгений Викторович продолжил:

— Дуй в школу, тут недалеко. А я постараюсь с этим разобраться как можно быстрее.

— Удачи, — ответил я.

А что я мог ещё сказать? Выбираясь из машины, я видел, как мой учитель потянулся в бардачок за документами и как из «Ниссана» вывалилась светловолосая мадам на вид примерно моего возраста, в пёстрых лосинах, в тёмных очках на полголовы. На высоченных каблуках она шкандыбала к «Мазде», вопя в телефон… Нет, это было не обращение к какому-нибудь папику с требованием приехать и разобраться.

— Они не предоставили отчётность и хотят, чтобы мы провели накладные? Они совсем больные?! А бухгалтерия?! Я сама считать должна?! У нас триста сотрудников в штате! Юра! Будь добр, разберись с этой хернёй! Ты моя правая рука или насрано?! Всё! Я перезвоню, у меня авария!

Меня поразила эта совершенно не анекдотная блондинка, создающая впечатление успешной, уверенной в себе девушки. Может быть, она была не так молода, как казалось, и я не знал ничего о ней… но я почувствовал укол зависти. На её фоне я казался себе отбросом без единой перспективы в жизни, и мне очень хотелось верить в то, что и в её шкафу найдётся парочка скелетов. Это чувство быстро растаяло от понимания простой истины: всё в моих руках. Любые перспективы к моим услугам, если я напрягусь. Но напрягаться мне совершенно не хотелось. Зачем? Для чего мне всё это?

— Шорин! — окликнул меня мой учитель, уже выбравшийся из машины. — Только попробуй прогулять!

Я кивнул. У меня и в мыслях не было сегодня пропускать уроки. Я ведь прогуливал не ради прогулов. Просто у меня находились какие-то другие дела, или же я предпочитал остаться в постели, но, раз уж меня заботливо разбудили и даже почти подвезли, причин филонить у меня не было. Я покорно отправился в сторону школы.

И, разумеется, никто не мог бы предположить, что по пути я встречу Сарру. Любая случайная встреча с Саррой казалась безумно символичной, судьбоносной и кармически предопределённой, даже если вероисповедание твоё далеко от понятия кармы или ты вовсе являешься убеждённым атеистом, скептиком и прагматиком. От Сарры за версту распространялся неформальный дух Индии. Она носила пёстрые туники и широкие штаны, даже поздней осенью надевала сандалии и только в слякоть — старые кеды, расписанные вручную акрилом по ткани. Она не использовала косметику, у неё были симметричные проколы по всей голове. По штанге в бровях, бридж, лабреты в щеках, в губах — зеркальная симметрия сверху и снизу, аккуратное колечко в носу, в перемычке, в ушах — тоннели и одинаковое количество серёжек с обеих сторон. На выбритых висках под немного отросшими волосами виднелись вытатуированные этнические узоры. Оставшаяся часть волос была оформлена в дреды, скрученные на голове беспорядочной массой.

Когда-то на квартире Артёма, при первом знакомстве с галлюциногенными грибами, Сарра была моим проводником и подарила мне незабываемый приход. Встреча с ней таки вызвала у меня ностальгические воспоминания, но не окрасила их в негативные тона. Эти воспоминания были приятными.

— Привееет, — поздоровалась она со мной сипловатым прокуренным голосом, широко и добродушно улыбнувшись.

— Привет, — ответил я, махнув ей рукой.

— Как твоё ничего? — спросила Сарра.

— Ничего, — усмехнулся я и, обратив внимание на букинистический магазин, у которого мы встретились, поинтересовался: — Нашла что-то интересное?

— «Гита», — довольно заявила она. Я подумал, что речь идёт о каком-то индийском романе, хотя трудно было поверить, что эта девушка чем-то подобным всерьёз увлекается. — Нашла просто обалденное издание. Слушай, тебя сама судьба мне послала! Ты занят сейчас? — резко переключившись, поинтересовалась Сарра.

— Нет, — я пожал плечами, решив, что раз уж «Гита» и сама судьба послала меня навстречу Сарре, то о какой школе может идти речь?

— Супер! Поехали со мной! — Она подплыла к припаркованному рядом мопеду, забралась на него и кивком предложила мне устраиваться на пассажирском месте. Хоть я понятия не имел, куда мы поедем, упрашивать ей меня не пришлось.