Раса хищников - Страница 31
Я огорчался и завидовал, слушая речь госпожи Меркель перед элитой немецких работодателей. Профессионализм ее выступления, знание реальных проблем, волнующих Германию, были на несколько порядков выше, чем все, что высказывали польские кандидаты на пост президента. С удивлением констатирую, что у нас, в стране, насчитывающей около сорока миллионов человек, не выработано более совершенных интеллектуальных стандартов. Я больше не выписываю ни польский «Ньюсуик», ни «Впрост», потому что эти издания уже совсем никуда не годятся; снова перешел на «Политику», которая значительно лучше.
В «Геральде» я прочел комментарий политолога Фридмана: у него вызвала раздражение рекомендация, которую дал Буш госпоже Майерс, вступающей в должность члена Верховного суда. Конкретно: президент сказал, что госпожа Майерс очень набожна. Фридман замечает, что, может, это и свидетельствует в ее пользу, но вряд ли является достаточной рекомендацией на пост судьи. Представьте себе, что кто-то приводит такой аргумент: этот хирург венчался в церкви и потому блестяще справится с пересадкой сердца. К тому же, как пишет Фридман, яростное упорство, с которым Буш добивается отделения религии от государства в странах ислама, в аспекте его высказывания о госпоже Майерс выглядит неоправданным.
Хотелось бы верить, что неприятные последствия правления никчемных дилетантов в конце концов будут преодолены и настанут лучшие времена, однако сомневаюсь. что мы можем на это рассчитывать. Мнение, будто трудности, в которых мы увязли, по природе своей преходящи и скоро мы выйдем на спокойные воды, представляется мне наивным. Я скорее склоняюсь к суждению, что погано было всегда, просто мы об этом не знали из-за отсутствия всемирной сети коммуникаций.
Мне не хочется больше говорить о современном мире, он такой, какой есть; в завершение я хотел бы добавить несколько слов pro domo sua. Временами я задумываюсь вот над чем: оказало ли то, что я написал за свою жизнь — а написал я изрядно, — хоть какое-то влияние на человечество. Думаю, микроскопическое, как это обычно и бывает с литературой. Что-то, впрочем, остается: когда камень падает в воду, от него расходятся круги; нечто подобное происходит сегодня с моим творчеством. Число переводов на другие языки достигло магической цифры 44, при том, что в некоторых случаях (переводы на арабский и албанский) речь идет о пиратских изданиях, о которых я узнал только из Интернета. Ну а количество отдельных изданий составляет где-то от 1350 до 1400.
Я не испытываю особого пиетета перед собственным творчеством — скорее удивление, что мои книжки дошли так далеко: до Китая, Японии, Тайваня. Кроме того, у меня такое чувство, что добрая половина мною написанного заслуживает забвения. Что может остаться? Меня хвалят за «Солярис», но я вовсе не считаю его таким уж замечательным, скорее предпочитаю «Кибериаду» или «Рукопись, найденную в ванне». И есть еще несколько работ, которые мне не стыдно брать в руки. Надо обладать определенной скромностью — вот самый здравый урок, который можно извлечь из более чем шестидесятилетней писательской карьеры.
РS. Я хотел бы поблагодарить профессора Загурского из Варшавского института химии и ядерной техники, а также пана Шелидзе из Освенцима за письма по поводу моих предостережений о будущем энергетики и добычи угля. Приятно знать, что в Польше я не единственный, кто задумывается, чем заменить нефть.
Октябрь 2005
Верхняя Вольта
Следить за политической ситуацией в соседних странах и вообще в Европе не обязаны, пожалуй, ни я, ни «Тыгодник повшехны», но в нашей прессе сегодня везде только братья Качинские[324]. Как там с телевидением — не знаю, я его не смотрю, но, думаю, все то же самое.
А тем временем в Германии ведутся войны внутри большой коалиции. Для начала случилась тихая дефенестрация социал-демократа Франца Мюнтерферинга[325], который в итоге сам освободил себя от должности генерального секретаря СДПГ. Все сотряслось, и это политикотрясение не прекратилось до сих пор, поскольку сразу после Мюнтерферинга дезертировал Эдмунд Штойбер[326], второй человек после Меркель[327]. Вроде бы он жаловался в Ватикане Бенедикту XVI, что с госпожой Меркель сотрудничать невозможно — если это так, поведение весьма странное. Штойбер воображал, что возьмет верх над госпожой Меркель, однако она особа хоть маленькая и тихая, но очень жесткая и давлению не поддается. Штойбер разобиделся; попутно выяснилось, что и на прежнем посту председателя баварского Христианско-социального союза он не в чести. Социал-демократы после падения Мюнтерферинга решили выбрать господина Плацека[328]; любопытно, что Плацек, так же, как и госпожа Меркель, родом из Восточной Германии и у него похожая социокультурная база. А Герхард Шредер[329] улыбается тем лучезарнее, чем глупее ситуация.
Главные сражения в Берлине ведутся вокруг экономических проблем. Сегодня уже известно, что дефицит бюджета составляет отнюдь не тридцать миллиардов евро, а свыше сорока. Тем временем Германия по-прежнему не желает примириться с очевидностью. Между социал-демократами и профсоюзами существовали очень теплые отношения; теперь, когда СДПГ предстоит править совместно с христианскими демократами, госпоже Меркель хотелось бы эти отношения слегка ухудшить.
Откуда вообще взять деньги, чтобы залатать колоссальную дыру в бюджете — неизвестно. Когда в ходе предвыборной кампании госпожа Меркель предложила повысить НДС до восемнадцати процентов, тогдашний лидер социал-демократов Мюнтерферинг сказал, что это невозможно. Сегодня выясняется, что СДПГ уже готова согласиться и на двадцать процентов; поторговавшись, сошлись на девятнадцати. СДПГ придумала еще трехпроцентный налог для тех, чей годовой доход превышает 250 тысяч евро. Хотя ХДС совершенно правильно объясняет членам коалиции, что само по себе налогообложение богатых ситуации не исправит и не уменьшит безработицу — прежде всего нужно создавать новые рабочие места. Проблемы у Германии огромны, а наша пресса не уделяет им должного внимания.
Одновременно юные потомки иммигрантов устроили крупные беспорядки — сначала в Париже, а потом и в других французских городах, — жертвами которых стала уже тысяча с лишним сожженных машин, а также автобусы, школы и т. п. Правительство уполномочило префектов ввести комендантский час. К сожалению, пожар продолжает распространяться и вышел за пределы Франции, были случаи поджогов автомобилей в Бремене, Кельне и Берлине; в Брюсселе уже боятся, как бы и у них не случилось подобного, да и в Испании слегка побаиваются.
Возможно, эта волна не минует и Россию, ведь там мусульмане составляют примерно шестнадцать процентов населения. Для полноты картины добавим малоприятные хлопоты, в которых погряз Буш после неудачного турне в Латинскую Америку и очередных промахов своих сотрудников. В недавнем выпуске «Геральда» опубликована большая статья «Деконструкция вице-президента»; речь идет о Дике Чейни[330], который, по словам автора, наделал кучу глупостей.
На этом беспокойном фоне наши проблемы настолько ничтожны, что вполне справедливо ускользают от внимания мировых СМИ. У меня складывается впечатление, что к нам относятся так, словно мы в лучшем случае Верхняя Вольта, и то, чем заполнены колонки наших газет, никому, кроме нас самих, не интересно.
Что будет с Польшей? Чуть ли не все пророчат дурное братьям Качинским. Говорят, что они, может, и сумеют что-то сделать благодаря своему юридическому образованию, но в области экономики ничего хорошего ждать не приходится. Госпожа Любинская, назначенная министром финансов, уже хочет печатать деньги — но ведь это программа Леппера[331]! Да и союзы, в которые ввязалась партия «Право и справедливость»[332], вызывают отвращение. Марцинкевич[333], Радек Сикорский[334], Леппер, Рыдзык[335] и Гертых[336] в придачу — не та упряжка, которой я пожелал бы доверить судьбу отчизны. Может, это у меня осенне-зимняя депрессия, но, сдается мне, мы движемся к политическому краху. Надо бы уберечь от этого Польшу.