Ранние беседы. Дикие гуси и вода - Страница 79

И так продолжается уже две тысячи лет, жрецам то и дело приходится что-то исправлять. О чем это свидетельствует? Об оппортунизме. В тот момент толпы были со священниками, с Библией. Теперь священники знают, что толпы лучше осведомлены по части науки, чтобы между аргументом научным и аргументом библейским они выберут первый. В наше время люди более образованные.

Это именно оппортунизм. Им пришлось открыть дело Галилея и реабилитировать его.

Папа Римский говорит: «Это не стратегия оппортунизма». Тогда что же это? Это же чистый бизнес. Католики говорят беднякам об их достоинстве. И всякий раз, когда они говорят с бедными людьми, то цитируют Иисуса: «Блаженны нищие, ибо им принадлежит царство божье». Они совсем забыли о том, что Иисус вкладывал в свои слова совсем другой смысл. Он подразумевал: «Блаженны бедные духом, ибо им принадлежит царство божье». Иисус говорит не то том, что надо голодать, испытывать нужду, а просто о том, что не стоит быть эгоистом. Блаженные нищие духом... Эго внушает вам мысль о том, что вы выше других. Когда эго нет, наступает нищета духа. Эта нищета не имеет ничего общего с индийской, филиппинской или пакистанской нищетой. Иисус говорит не об этой нищете, бедности. Но священники используют цитаты Иисуса. Они постоянно говорят, что это якобы не оппортунизм. Тогда что же это?

И он говорит: «И это не потакание интересам толп».

Наверно, он чувствует вину. Мы ясно видим, что Папа Римский просто пытается снискать поддержку людей. Я очень хорошо понимаю это.

Я занимался самыми разными вещами. Я говорил с толпами и знаю, как народные массы становятся жертвами. Все очень просто. Я говорил с толпами индуистов, мусульман, джайнов, сикхов. Я получил большое удовольствие. Я смеялся втайне: «Какие же болваны живут в мире!»

Я говорил с джайнами о Махавире, и они приходили ко мне со словами: «Мы впервые, выслушав вас, поняли, какую великую истину Махавира даровал человечеству!» Двадцать пять столетий они не могли открыть эту истину. На самом деле, Махавира здесь не при чем, так как я просто вкладывал в его уста собственные идеи. Но джайны стали поклоняться мне.

Я говорил с сикхами о Нанаке, и они говорили: «Никто никогда не мог открыть таинства Нанака так ярко, как вы». Там нет никаких таинств. Я сам все придумал. Но этого я им не говорил. Я просто смеялся втайне. Вы никогда не видите, как я смеюсь. Я всегда смеюсь про себя, потому что опасно смеяться прилюдно.

Я говорил с индуистами о Кришне, и они радовались. Пятьдесят тысяч, а иногда и сто тысяч индуистов собирались для того, чтобы послушать мои лекции о Кришне. И их самолюбие тешилось мыслью о том, что их Кришна так мудр, так прозорлив. На самом деле, если бы Кришна появился на этих собраниях, то очень удивился бы.

Я говорил о многих людях. Если они придут в ашрам, Сант не пустит их! Но когда я говорил о них, я вкладывал в их уста собственные соображения.

Я получаю много писем с Запада: «никто никогда не говорил нам истину об Иисусе, только вы». Мои речи не имеют никакого отношения к Иисусу, Кришне, Махавире или Будде. Я просто сообщаю вам свою истину.

Но как-то раз я, наконец, сказал: «Довольно. Это очень глупо, бессмысленно, потому что люди не могут понять меня. Я просто тешу их гордыню, питаю их эго. Я не помогаю им. Напротив, их эго становятся все более твердыми». Поэтому я отказался от публичных лекций. И как только я перестал говорить о Махавире, джайны ушли. Осталось лишь несколько джайнов, которые поняли, что я толкую вовсе не о Махавире, что через него я сообщаю свою истину. Я вкладываю в его уста собственные идеи. Со мной остались только те джайны, которые смогли понять меня.

Со мной остались только те индуисты, которые поняли, что я толкую вовсе не о Кришне и не о Бхагавадгите. Я всего лишь использую их как предлог. То же самое верно в отношении представителей других религий... Но я мог сделать это, только когда решил, что мне незачем больше работать с толпами.

На днях я прочел критикующую меня статью. Кто-то написал: «Почему Раджниш выходит из ашрама?» Он решил, что я загипнотизировал всю атмосферу, поэтому любой человек, который входит в ашрам, вступая в ворота, сразу же подпадает под некие чары. Поэтому я якобы не покидаю ашрам, иначе будет очень трудно гипнотизировать людей.

Мне понравилась эта идея! Этот человек сделал замечательное открытие.

Папа римский просто потакает слабостям толп.

И он говорит: «Это долг церкви...» Кому она задолжала? Он хочет сказать, бедным. Это не так. Они пекутся об интересах капиталистов, обслуживают верхушку общества.

Итак, я согласен с Папой Римским в двух моментах. Прежде всего, «Защиту человеческого достоинства бедных и их надежды на человеческое будущее церковь не считает роскошью...» Это не роскошь, а сама жизнь, ее основная потребность. А второй момент: «Таков ее долг...» Это тоже верно. Долг перед верхушкой общества, пред всем мерзким, мертвым, минувшим.

Взбешенный муж, поймав жену в постели с любовником, закричал: «Господин, это моя жена. Стыдитесь!»

«Если это ваша жена, то стыдиться следует именно вам», - парировал любовник.

Гарри шел с работу домой и решил сократить путь, пройдя по кладбищу. Ему было не по себе, когда он шел мимо могил. Неожиданно он увидел вспышку света. Послышался раскат грома, и некий голос зычно возвестил: «Я люцифер! Я дьявол!»

Гарри, едва не теряя сознание от страха, спрятался за могильной литой. Он дрожал всем телом.

«Есть ли у тебя какое-то желание?» - спросил люцифер.

«Есть, - проблеял устрашенный Гарри. - Я хочу избавиться от горба».

«Да будет так! - загремел дьявол и исчез. А Гарри избавился от горба.

На следующий вечер в пивной парни были изумлены.

«Гарри! - кричал Чарли. - Куда подевался твой горб?»

Гарри рассказал, как он шел по кладбищу и встретил дьявола.

«Интересно», - сказал Чарли. Тем вечером он тоже решил пойти по тому же кладбищу.

Он крался среди могил, и тут увидел вспышку света, послышался грохот. «Я люцифер! Я дьявол!» Чарли в панике бросился за ближайший могильный камень и сжался от страха.

«У тебя есть горб?» - прорычал дьявол.

«Нет», - промямлил Чарли.

«Так возьми же себе этот горб!» - воскликнул люцифер.

Я согласен с папой Римским, но не в его, а моем контексте. Только так я могу согласиться с ним.

Нужна невинность, но священники никогда не бывают невинными. Они очень эрудированные; они заблудились в джунглях слов, концепций и красивых теорий. Кто-то должен устроить им взбучку, чтобы вернуть их на землю. Именно этого я пытаюсь добиться. А это больно...

Я получил новость из Калькутты. Репортер говорит, что он ездил к матери Терезе с вырезкой из газеты, где я якобы назвал ее тупицей. Она так рассердилась, что изорвала вырезку и выбросила клочки. И она так сильно гневалась, что даже не захотела ничего комментировать. Но она все-таки сделала комментарий уже тем, что разорвала газетную статью.

Репортер сказал: «Я был озадачен. Я сказал, что газета принадлежит Раджнишу. Я должен был лишь показать статью вам и узнать вам комментарий».

И эти люди считают себя религиозными. На самом деле, разорвав статью, она доказала, что мой отзыв о ней правилен. Она в самом деле идиотка. Я получаю так много «комплиментов» со всего мира, что, если я стану рвать их, то мне придется слишком много физически работать, а это мне не по душе.

Эти первосвященники нуждаются в большей невинности. Люди вроде матери Терезы живут в лицемерии, лукавстве, обмане, поэтому им надо стать немного более человечными, простыми, невинными. Только тогда они смогут увидеть истину. Пора увидеть истину, иначе у человечества не будет будущего. Оно будет все время ходить по кругу, и так тысячи лет.

Иисус прав, когда говорит: «До тех пор, пока вы не уподобитесь детям малым, вы не войдете в царство божье. Первосвященники и «матери Терезы» - не малые дети. Мне хотелось бы, чтобы мои саньясины были похожи на малых детей.