Раненая страна (Том 1) - Страница 28

– И все же ты зря рассказал мне об этом, – хрипло прошептала она.

– Нет, Линден, не зря! Теперь ты знаешь, кто я такой! А что он еще мог сказать?

– Не надо очернять себя понапрасну, – возразила она, отметая Зло, которое встало между ними. – Твои друзья погибали в битвах. Вы сражались с врагами, спасая Страну.

– Да, – с печальным вздохом ответил он. – И мы ее в конце концов спасли.

– Вот и хорошо. А теперь давай покончим с этим. Мне больше не хочется говорить с тобой.

Линден склонила голову, и ее волосы упали на лицо. Она прижималась лбом к коленям, словно сдерживала тяжелые удары мыслей. Кавинант посмотрел на нее и пожал плечами. Он совершенно не понимал эту женщину.

Кавинант ожидал обвинений в преступлении, а не в том, что он в нем признался. Почему ее так задела история о Лене? Линден предпочитала не рассказывать о себе, и при таком подходе к личным тайнам он просто не мог рассчитывать на ее откровенность.

– Я ничего не понимаю, – проворчал он с неожиданной злостью. – Если ты так относишься к чужим секретам, то почему вернулась обратно на Небесную ферму? В последнее время моя личная жизнь начинает доставлять тебе немало неприятностей.

Она по-прежнему прятала лицо.

– Я просила оставить меня в покое!

– А я не оставлю! – Его голос задрожал от гнева и обиды. – Ты сейчас сидела бы дома, если бы не пошла за мной! Мне необходимо узнать, почему ты решилась на эту глупость! Я должен понять, заслуживаешь ты моего доверия или нет!

Она резко вскинула голову:

– Пойми! Я врач.

– Этого недостаточно, – непреклонно ответил Кавинант. За окном светало. Он начал различать ее сжатый рот, но глаза по-прежнему оставались темными пятнами ниже лба. Она упорно не подпускала его к своим сокровенным тайнам. Молчание стало невыносимым, и Линден тихо сказала:

– Я пошла за тобой, потому что считала тебя сильным человеком. При каждой нашей встрече ты едва держался на ногах, нуждался в помощи, но вел себя так, словно сила твоя неиссякаема. – Она помолчала и повторила:

– Я считала тебя сильным человеком. А оказалось, что ты просто убегал от своей вины, как и все остальные. Предлагая себя за Джоан, ты пытался получить прощение. А что же оставалось делать мне? Позволить тебе совершить самоубийство?

В ее голосе послышались гневные нотки. Не дав ему ответить, она крикнула:

– Ты используешь вину, как использовал свою проказу! Тебе хочется, чтобы люди отвергли тебя, забросали камнями или превратили в жертву! Чистейшей воды мазохизм! – Ее ярость постепенно перешла в унылое отчаяние. – С меня довольно! Если ты считаешь, что я недостойна твоего доверия, то оставь меня в покое!

Линден снова уткнулась лицом в колени.

Кавинант с тоской смотрел на ее печальную фигуру. Упреки задели его как обвинение во лжи. А действительно! Зачем он дал ей повод отречься от себя? Неужели потому, что она не устрашилась его проказы? Может, он просто боялся, что кто-то поможет ему, поверит в него? Пораженный этим открытием, Кавинант поднялся на ноги и подошел к окну, чтобы отвлечься от горьких мыслей.

Вид домов пробудил далекие воспоминания. Теперь он точно знал, что они находятся в подкаменье Мифиль. Прямо перед ним темнела низкая крыша другого здания. По бокам проглядывало несколько одноэтажных строений. Их древние, изъеденные веками стены были сделаны из больших камней, которые держались под собственным весом без какого-либо намека на известковый раствор. За плоскими крышами виднелись горы и мрачное небо с коричневым оттенком, будто предвещавшее пылевую бурю.

Его мысли снова вернулись к разговору с Линден. Скорее всего, он опасался за ее жизнь. Слишком много людей поплатились за то, что оказывали ему содействие и помощь.

Взгляд Линден жег его спину, но он не оборачивался, рассеянно наблюдая за черной тенью, которая медленно отступала к горам под натиском рассвета. Тоска в его груди упорно поднималась к горлу, и, чтобы выпустить ее, он тихо прошептал:

– Что же они собираются делать с нами?

В тот же миг занавес отдернули, и в комнате посветлело. Кавинант повернулся и увидел человека, стоящего в дверях. Мужчина был ростом с Линден, но превосходил Кавинанта в силе и ширине мускулистых плеч. Черная куртка, кожаные штаны, темные волосы, смуглая кожа. В правой руке он держал деревянный посох, который, очевидно, указывал на какой-то его сан.

Мужчина выглядел лет на тридцать. Две глубокие складки над переносицей придавали его молодому лицу решительный вид. Тусклые глаза казались усталыми от слишком многих бед и бесплодных сожалений. Желваки на скулах были такими большими, словно он годами пережевывал свое горе.

Взглянув на его левую обнаженную руку, Кавинант увидел множество тонких шрамов, которые покрывали кожу от локтя до костяшек пальцев. Мужчина молчал, разглядывая пленников. Возможно, он думал, что им известна цель его визита.

Линден с усилием поднялась на ноги. Кавинант сделал два шага вперед и встал рядом с ней. Мужчина перевел взгляд на его лицо. Подойдя ближе, он протянул руку к испачканной щеке пленника и осторожно вытер с нее сухую белую массу. Тот с трудом подавил желание отдернуть голову.

В его прикосновении Кавинант уловил оттенок уважения – причем такого, которого он явно не заслуживал. Взглянув мужчине в глаза, он кивнул и вопросительно поднял брови, как бы призывая этого человека к объяснениям. Житель подкаменья кивком указал на дверной проем, затем повернулся и вышел из комнаты, оставив занавес открытым.

Кавинант посмотрел на Линден. Ему хотелось подбодрить ее добрым словом, но она сердито отвела взгляд в сторону и направилась к двери. Тяжело вздохнув, он зашагал за ней следом.

Выйдя из хижины, они оказались на краю широкой площади, которая располагалась в центре деревни. За столько веков здесь почти ничего не изменилось! Дома окружали это внутреннее пространство с таким расчетом, чтобы каждый житель при желании мог смотреть на площадь из своего окна. Некоторые из зданий обрушились от ветхости, словно люди подкаменья не знали, как их починить. При виде этого Кавинант прошептал проклятие. Как они могли забыть великое искусство каменных дел?

Солнце, поднимаясь над восточной грядой, сияло ему в лицо. Взглянув на светило, он увидел, что голубая аура сменилась тускло-коричневой полупрозрачной дымкой. Подкаменье казалось вымершим и пустым. Дверные проемы пестрели задернутыми занавесками. Ничто не двигалось – ни в воздухе, ни в горах, ни в деревне. Он даже не слышал шума реки. Долина встречала рассвет, застыв в оцепенении, словно разбитая параличом.

Страх провел острыми коготками по нервам Кавинанта. Мужчина с посохом вышел в круг и поманил за собой обоих пленных. Пройдя по каменным плитам, они остановились рядом со своим провожатым. Тот устало оперся на посох, как будто мышцы его тела с трудом выдерживали бремя долга, который он взвалил на себя. Внезапно мужчина встряхнулся и торжественно поднял посох над головой.

– Вот центр! – прокричал он громким голосом.

В тот же миг все занавесы раскрылись. Из домов начали выходить мужчины, женщины и дети – смуглые люди в кожаных одеждах черного цвета. Они образовали плотное кольцо вокруг того места, где стояли Линден и Кавинант. Их настороженные враждебные лица были наполовину прикрыты капюшонами. Некоторые мужчины сжимали в руках метательные копья, похожие на дротики средней величины.

Мужчина с посохом присоединился к ним, и по взмаху его руки деревенские жители сели на землю. Только один из них продолжал стоять за спинами соплеменников, лениво опираясь о стену дома и ухмыляясь в хищном предвкушении какого-то события. Кавинант интуитивно решил, что этот человек являлся палачом подкаменья.

Жители деревни молча наблюдали за пленными. Никто не двигался, а некоторые даже не моргали. Молчание повисло в воздухе, как крик из рассеченного горла, у которого больше не осталось голоса.

Солнце начинало припекать. По вискам Кавинанта побежали струйки пота.