Райкины пленники
(сборник рассказов) - Страница 14

Исцарапанные, они вышли из леса на край маленького оврага, на дне которого журчал ручей. Сразу же за оврагом возвышался холм. Па вершине его, чётко выделяясь на мерцающем небе, чернели три столба от сгоревшей сторожки и двускатная крыша заброшенного погреба.

Таня спустилась в овражек и перешла по камням ручей. За ней пошёл Дима. Он стал на камень посредине ручья, выбирая, куда бы шагнуть дальше, но вдруг зашатался, согнулся и быстро выпрямился. Раздался звон. Дима, опустив руки, застыл.

— Разбил! — тихонько вскрикнула Таня.

— Упала, — ответил Дима.

— Шляпа!

«Карбиды» шёпотом стали бранить Диму. Потом Боря сказал, что нужно сходить в лагерь и принести другую бутыль.

— Ну да ещё! — рассердилась Таня. — Будем всю ночь взад-вперёд бегать!.. Пошли!

Они переправились через ручей, взобрались на освещённую луной вершину холма и остановились там, молчаливые, настороженные. У мальчиков были низко надвинуты на лбы кепки и у всех подняты воротники пальто.

За холмом тянулась поляна, голубая от лунного света. В дальней стороне её, окружённый с трёх сторон тёмными соснами, белел дом «трикотажей». Боря зачем-то снял кепку. На его макушке, как перо индейца, торчал одинокий прямой вихор.

— Спят и не знают, что мы им готовим, — прошептал он.

Все молча кивнули головами и продолжали смотреть на белый дом.

Завтра начнётся игра. Завтра отряды «карбидов» и «трикотажей» с красными и синими повязками на руках станут ползать в лесу, стараясь пробраться к лагерю «противника» и похитить флажок, спрятанный в условном месте. И всё это время пятеро отважных разведчиков будут сидеть на холме под самым носом у «неприятеля». Они будут следить за каждым движением «противника» и сообщать обо всём по телеграфу в свой штаб. Это придумала Таня.

— Пошли! — тихо скомандовала она. — Борис, Лёнька, тяните провод!

«Карбиды» в молчании направились к погребу. Один за другим вошли в низенькую дверь между скатами крыши. Таня включила карманный электрический фонарь.

Наземная часть погреба была пуста. В середине дощатого пола чернел открытый люк. Ребята, стоя вокруг него на четвереньках, заглянули вниз.

В глубокую яму вела приставная лестница. На дне ямы при слабом свете Таниного фонарика ребята увидели пустые деревянные кадки.

— Капусту квасили, — прошептала Вава.

Лёня поправил кепку, съехавшую на нос, и тихонько засмеялся:

— Танька! А вдруг здесь крысы есть!

— Не испугаешь. Они бы здесь с голоду подохли. Чем языком болтать, устанавливай аппарат.

Вскоре телеграфный аппарат с электромагнитом от звонка, роликом от пишущей машинки и бумажной лентой, нарезанной из газетных полей, стоял в углу под скатом крыши. Сидя возле него на корточках, ребята смотрели, как Лёня делал пробу.

— Передай, — сказала Таня: — «Погреб заняли, невзирая на трудности. Сообщите, как принимаете. Начпункта Закатова».

Лёня снял кепку, склонил стриженую голову над аппаратом и стал нажимать на ключ, тихо приговаривая:

— Точка, тире, тире, точка… Тире, тире, тире… Лёня передавал эту телеграмму минут пять и весь взмок от напряжения. Под конец он сообщил, что переходит на приём, и повернул какой-то рычажок. Теперь все смотрели на якорь магнита с карандашным графитиком. Вот он слегка дёрнулся. Лёня взял пальцами кончик бумажной ленты и стал тянуть её к себе.

Где-то за лесом, в комнате у вожатого «карбидов», дежурный телеграфист лагеря Сеня Жуков стучал ключом, а здесь на бумажной ленте появились слабые чёрточки и точки. С трудом разбирая их при свете фонаря, Лёня читал:

— «При-маем хшо. Же-ла-ем у-пе-ха. Дежурный связе-е-ет Жуков».

Вава тихонько засмеялась и тихо захлопала в ладоши.

— Работает! — шептали «карбиды». — Работает!

После испытания аппарата они разместились по разным углам, и Таня потушила фонарь.

Стало совсем темно. Только щели в крыше светились слабым ночным светом. Ребята притихли каждый в своём углу. Было слышно, как журчит ручей под холмом и пищит одинокий комар, залетевший в погреб. Так прошло полчаса.

— Товарищи! Вы не спите? — зашептал вдруг Боря.

«Карбиды» возмущённо заворчали в темноте:

— Мы и не думали засыпать!

— Знаете что? Вот все наши ребята спят сейчас в тёплых постелях, а мы тут бодрствуем, как на передовых позициях… А, товарищи?

— Угу! — отозвался кто-то.

Таня заворочалась где-то возле двери:

— Слушайте-ка! А что бы нам такое совершить?

— Совершить?.. Что совершить?

— А вот: нас с нашим лагерем соединяет только провод. И вот бы по этому проводу послать депешу: «Сегодня, положим, в ноль часов пятьдесят минут, разведчики такие-то совершили то-то и то-то». Что-нибудь особенное, подвиг, понимаете?

Эта мысль всем понравилась. «Карбиды» стали придумывать, какой бы совершить подвиг.

— Нет! — сказал Лёня. — Такую депешу послать: «Сегодня ночью разведчики такие-то пробрались… в это… как его… в месторасположение неприятеля и… сделали чего-нибудь такое».

— А что именно сделали? — спросил Боря.

— Ну, какой-нибудь диверсионный акт.

— Ой, девочки! — пропищала Вава. — У них там две овчарки и ночной сторож. Они такой «диверсионный акт» покажут, что просто ужас!

— И вообще нельзя: игра ещё не началась, — сказала Таня.

Долго ломали голову «карбиды».

Постепенно щели в крыше посветлели. На полу стало заметно чёрное пятно люка, а по углам — смутные фигуры ребят. Они сидели кто на корточках, кто просто на полу и поёживались от утреннего холода.

— Закусим? — предложил Боря.

Вава развязала мешок. Она вынула оттуда буханку хлеба и несколько варёных картофелин. Затем, хитро посмотрев на ребят, извлекла одну за другой пять сушёных вобл.

— Сама достала, в сельпо! — сказала она важно, раздавая ребятам порции на салфетках из газеты.

Разведчики принялись громко чмокать, обсасывая косточки воблы и продолжая вслух мечтать о подвиге.

— Хоть бы гроза какая-нибудь! — говорила Таня, держа двумя пальцами рыбий хвост. — «В районе наблюдательного пункта разразилась гроза. Погреб затоплен. Продолжаем наблюдение по колено в воде».

— А по-моему, лучше так, — предложил Боря: — «В районе наблюдательного пункта бушует гроза. Огромное дерево упало рядом с погребом. Продолжаем наблюдения».

— Нет! Не так! Вот как! — Лёня даже приподнялся. — «В районе наблюдательного пункта бушует гроза. Молния ударила в погреб. Часть разведчиков оглушена. Продолжаем наблюдения среди дымящихся развалин».

— Ой, девочки! — пропищала Вава. — Если всё это случится, вожатые прогонят нас отсюда и прекратят игру.

Прошло часа три. Щели в крыше стали золотистыми, и от них протянулись сизые лучи, в которых плавали блестящие пылинки. Мрачную картину осветили они.

Бледные, осунувшиеся, ребята сидели вытянув шеи, поминутно делая судорожные глотательные движения. Клочки газеты, обглоданные рыбьи кости и картофельные очистки валились на полу.

Прижавшись затылком к стене и перекатывая голову с одного плеча на другое, Лёня громко, с надрывом шептал:

— Ну прямо все кишки выжгло!.. Прямо, наверно, какое-нибудь воспаление теперь начинается! — И, уставившись на Таню злыми глазами, сказал: — Ну, чего тебе сделается, если я к ручью сбегаю?

— Не пущу. Трикотажи увидят, — в десятый раз повторила Таня.

— «Увидят»! Они ещё спят преспокойно, а ты здесь мучайся!

Таня, бледная, решительная, стояла на коленях, загораживая собою дверь:

— Все хотят пить. И я не меньше тебя.

— «Не меньше»! Две кружки чаю за ужином выпила, а я…

— Не пущу! Понятно?

Боря молча слушал этот разговор. Длинная физиономия его ещё больше вытянулась. Вава коротко всхлипывала, точно икала, а её брат сидел неподвижно, страдальчески подняв маленький нос и большие тёмные глаза.

Вдруг Боря поднялся:

— Товарищи! Зачем ссориться? Если каждый станет бегать к ручью и обратно, то нас могут заметить. Но кто-нибудь может взять рюкзак и принести воду для всех.