Рагу из зернистой икры (СИ) - Страница 18

– Перезвони! – бросил Вал. Евг, даже не поворачивая ко мне головы.

Перезвонить! Сволочь и хам! Тратить на болтовню с ним свои кровные деньги! Можно подумать, у меня бездонная бочка, а не счет! Только начало месяца, а я по мобильнику уже на сто долларов наговорила! А кто будет платить? Попробуй, заикнись! У, сволочь! В тот момент все внутри так и кипело от возмущения.

Я быстро забрала то, ради чего приехала в квартиру (кое-что из старых Маринкиных вещей. Все равно она не заметит их пропажи, у нее четыре шкафа вещами забито!) и почти бегом спустилась вниз. Я не пробыла там и пяти минут, а соседка уже стояла в окне первого этажа, демонстративно записывая номер моей машины.

Я надеялась успокоиться по дороге к себе, но не тут-то было! Что-то грызло меня изнутри – так сильно, что аж трясло! Я хотела забыть их крики (замолкнувшие почти в полночь потому, что они наконец-то убрались из этой квартиры), истерическое метание Марины посреди чужих, так и не ставших родными для нее стен, жесткий холодный блеск в глазах Вал. Евга, от которого мне всегда становилось не по себе… Он был каким-то очень странным человеком… всегда… Но об этом потом… Наконец я не выдержала. Выехала на какую-то улицу потише, остановилась возле чужого, незнакомого дома и… разумеется, позвонила Вал. Евгу. Казалось, он обрадовался. Услышав меня, но как только я задала вопрос о том, что произошло, голос его стал ледяным.

– Это не телефонный разговор!

– Но я должна знать! Я чувствую что-то очень плохое…

– Мне все равно, что ты чувствуешь! Говорить сейчас я не могу!

– Тогда давай встретимся тогда, когда ты сможешь говорить!

– Ладно, думаю, ты от меня все равно не отцепишься… подъезжай сейчас к клубу. Я выйду. Знаешь, где служебный вход?

Ну вот, пожалуйста! Снова тащиться черти куда, да еще ночью, через всю Москву! Слава Богу, хоть бензина полно, целый бак. Но я была так сильно заинтригована, что не ехать уже не могла… Остановившись рядом с входом, я снова позвонила. И вскоре в моей машине сидел Вал. Евг.

– С Мариной большие проблемы. Она жутко взволнована, и я сильно за нее беспокоюсь. Сама знаешь, у нее сейчас проблемы с карьерой, и эта нервозность может только помешать… – как всегда, лицо его было абсолютно непроницаемо, и то, что он думает, я не могла прочитать.

– Но для волнения должен быть повод.

– Повод есть. Ты наблюдательна! – он удовлетворенно кивнул (как будто открывать во мне какие-то качества было для него удовольствием… Но ведь на самом деле это было не так?), – Видишь ли, я получил повестку из прокуратуры. Меня вызывают к следователю.

– Это что-то серьезное?

– Конечно, нет! Ну сама подумай – разве у меня может быть что-то серьезное? Разве я недостаточно влиятелен и богат, чтобы избежать любых проблем? Думать о каких-то проблемах в моем случае просто смешно! Но Ри почему-то никак не хочет этого понять, и буквально сходит с ума… Я уже несколько раз посылал своего адвоката, но следователь хочет в этот раз поговорить лично со мной, и у меня есть повод…. Скажем, согласиться на эту встречу. А Ри настаивает, чтобы я не ходил. Она боится – а чего боится, я так и не сумел понять.

– А что же произошло? В чем там дело?

– Кого-то убили. Я так и не понял, кого. Какую-то женщину, кажется. Абсолютно незнакомое мне имя. Или даже двоих…

– А при чем тут ты? Какое ты имеешь к этому отношение, если этих женщин ты даже не знал?

– Не все так просто, как кажется. У одной из этих девиц была карточка, выданная кем-то из сотрудников моего офиса, занимающихся проектом Виноградовой. Эта карточка – нечто вроде кода личного доступа в офис. Ты ведь знаешь, в мой офис не войдешь просто так. Дело в том, что эта карточка означала прямую связь с кем-то из моих сотрудников. Посторонним людям такие вещи не выдаются.

– Не понимаю! Что за шпионские страсти?

– Все очень правильно! Такие карточки доступа созданы специально, чтобы толпы сумасшедших подростков, мечтающих стать звездами, не осаждали продюсерский офис. С улицы так просто не войдешь. У посторонних практически нет никаких шансов. А с такой карточкой можно войти. Знаешь, какое количество людей рвутся в заветные двери? Страшно даже сказать! А такую карточку получают только люди, напрямую связанные с этим бизнесом, и как она оказалась у каких-то незнакомых девиц, я просто не могу понять.

– А почему они хотят расспросить тебя, а не твоих сотрудников?

– Они хотят знать, как работает вся система.

– А может, кто-то собирался заняться этими девицами? Как проектом?

– Нет. Это полностью исключено. Все наши проекты я знаю назубок, а новых мы сейчас не берем.

– Это странно.

– Очень. Но я думаю, что карточку просто могли у кого-то украсть. В любом случае, это не повод для таких истерик, которые устраивает мне Ри! С этим делом я вообще никак не связан.

– Почему же ты не захотел мне сразу все рассказать?

– разве ты не знаешь? Или не помнишь? Ри вообще ничего не должна знать! Не должна слышать, о чем мы с тобой разговариваем! Неужели ты до сих пор так ничего и не поняла?

Я-то поняла давно, но в тот момент просто выгодно было прикинуться идиоткой. Что я и сделала. Вал. Евг. Даже как-то подобрел.

– Мне пора. Хоть ты-то не волнуйся!

– Когда ты туда поедешь?

– Завтра. Вернусь, позвоню!

– Ты не пригласишь меня внутрь?

– Нет. Тебе там нечего делать. Уезжай.

И я уехала. По дороге думая об очень многих вещах, но об этом потом.

СТРАНИЦА НИНЫ В СОЦИАЛЬНОЙ СЕТИ

4 ЯНВАРЯ 2013 ГОДА.

Повезло, как утопленнику! Вляпалась по самые уши. Правильно говорят – дурная голова сама себе беду найдет (или что-то вроде). Ну да, абсурд – за 5 дней похудеть на 15 килограмм! И самое главное – для Инги это в порядке вещей. С таким рационом я превращусь в скелет ходячий! У меня уже отказывают мозги (хотя нет, не так – мозги у меня отказали давным-давно, в тот день, когда я послушалась свою сумасшедшую сестричку, всегда бывшую моим идолом. Скажи мне, кто твой идол, и я скажу, кто ты!).

Так вот: эта крашенная рыжая лохудра (тоже мне диетолог – она и уличную дранную кошку, подыхающую от истощения, заставит худеть) подсунула мне адрес какого-то магазина на Петровке, чтобы я там купила особый черный пророщенный рис. С виду – гадость несусветная! И вот на этой гадости мне придется сидеть целых пять дней! Ем теперь так: завтрак – столовая ложка этого проклятого черного риса и стакан воды. В полдень – чайная ложка риса и снова стакан воды (меня терзают смутные сомнения о том, что рис этот – не рис, а какая-то проклятая химия, вроде засушенных червяков, по которым, как мне рассказала Инга, пару лет назад все с ума сходили).

Обед – салат из морской капусты (голая морская капуста, промытая водой, без соли, специй и подсолнечного масла, ровно 150 грамм). Ужин – (ровно в шесть, а после него – ни крошки еды!) – салат из белокаменной капусты (снова без масла и всего. Ровно 100 грамм). И ужин, и обед запиваются водой. Воды можно пить сколько угодно. Чай, кофе, сок – ни в коем случае! Спиртное – очень смешно! Молоко и йогурт (даже обезжиренный) тоже из области фантастики! Говорят, после такой «капустно-рисовой» диеты фигура становится обалденной (в смысле, тощей, как у советской «синей курицы»), зато отказывают мозги.

Что ж, как говорится, издержки профессии. А все потому, что я дура! Была бы умнее, не влезла бы на этот кастинг, особенно в тот момент, когда в кабинет Инги входил (вернее, вползал) этот позолоченный бегемот, сам весящий килограммов 200, не меньше! Словом, когда я всех повыталкивала и влезла внутрь (ну, оттолкнуть кого-то с дороги для меня не проблема, я могу пройти и по головам) Инга даже обрадовалась – ну еще бы, я звезда, лицо ее агентства! Бегемот выглядел так, как и должен выглядеть, из чистопробной серии «Крутая Москва».

Джип представительский, весь в золоте – платине, пальцы – веером, уши – пистолетом, живот – барабаном, мобильник «Верту» (или как там эта идиотская фирма пишется, у которой мобильники по 30 тысяч евро), костюмчик – стоимость однокомнатной квартиры где-то в Теплом стане, а, главное, манера смотреть в глаза – вернее, смотреть мимо глаз. Когда смотрят вот так, мимо глаз, мимо тебя с зеркально – бетонным лицом, чувствуешь себя какой-то раздавленной букашкой где-то с сельской дороги глубокой Сибири, и все внутри будто холодеет, а ты ничего не можешь возразить.