Рагу из лосося (СИ) - Страница 10

Тогда Димочка его ударил. Это произошло очень быстро. Дима размахнулся и заехал Вал. Евгу кулаком в лицо, но… Но он музыкант, а не боксер. Удар получился слабым. Впрочем, его хватило, чтобы сделать из Вал. Евга врага. Вал. Евг. сплюнул сквозь зубы: «Ты мне за это заплатишь. Надолго запомнишь…». И вышел из комнаты. Мне хотелось плакать. А Димочка сказал: «Я не тому дал в морду. Я должен был заехать в морду Сваранжи».

Потом Вал. Евг. делал вид, что ничего не случилось (ведь не было свидетелей, кроме меня, а я предпочитаю молчать), но я знала, что Вал. Евг. затаил злость.

Может, это глупо, но очень часто я сама представляюсь как Димочкина жена. И в такие моменты мне всегда становится очень больно. Во что превратилась моя жизнь? В рельсы и самолеты, в гостиничные номера, отдельно стоящие особняки и комнаты, в которые закрыты наглухо двери. Комнаты и дворцы, предназначенные не для меня. А может быть, для меня вообще ничего нет на свете? Может, и Димочки нет?

Но он – есть. И он шевелится во сне. И я готова до безумия целовать золотистые завитки волос на щеке и синеватую жилку, пульсирующую на его шее, вызывающую приступ нежности и теплоты, от которого хочется выть….

LIVEJOURNAL,

ДНЕВНИК РИ.

ЗАПИСЬ ДОБАВЛЕНА: 9 сентября 2010.

– Прости меня, – Димочка стоял на коленях, обнимая мои ноги, – малышка, любимая, ради всего святого, прости меня…

Он пытался прятать свое лицо, надеясь, что его поза выражает в моих глазах смиренное раскаяние. Но я читала в этой позе только одно: Димочка лжет. При чем лжет не только мне, но и себе.

– Ри, ты меня простишь, правда? – в его светлых глазах трогательно отражались солнечные лучи, и это вызывало во мне удивительную нежность… Настолько удивительную, что изо всех сил я пыталась спрятать ее далеко…

– Дима, прекрати, – я постаралась высвободиться из его рук, но не тут-то было: Димочкина степень вины определялась крепостью его объятий – чем больше вина, тем крепче он пытался меня удержать, чтобы я никуда не смогла от него уйти. Даже в другую комнату.

– Нет, я тебя не пущу! Я буду стоять перед тобой на коленях и держать до тех пор, пока ты меня не простишь! А то, что ты на меня сердишься, я вижу достаточно ясно. Ты меня пока не простила, и это я читаю в твоих глазах.

– Дима, мы взрослые люди. Неужели ты считаешь, что я настолько глупа, что…

– Я знаю, насколько я перед тобой виноват. Но это больше никогда не повторится. Понимаешь, только один концерт…

– За первым всегда следует второй.

– Второго не будет. Я обещаю. А договор на этот концерт был подписан еще до смерти Сергея. 1 сентября…

– Когда я разгар дружеского вечера вы сходили в туалет!

– Ну… да… Понимаешь, я не смог отказаться… Сергей сказал, что в клубе будут разные люди, которые могут дать деньги, если он их попросит. А он попросит, если я окажу услугу его дочери, которая совсем идет на дно и….

– И Сергей решил, чтобы на это дно ты пошел вместе с ней!

– Я знаю, что глупо было соглашаться делить концерт с Розалией. Но я тогда думал, что таким образом можно достать деньги… Сергея уже нет, а контракт подписан, и я боюсь его разрывать. Идти на такой конфликт.… Ты ведь знаешь, какие люди стоят за эти клубом. Страшные люди! Розалия всегда знается только с ними. И я боюсь…

– Да, я не сомневаюсь, что ты боишься. Ты просто слабый трус. Слабый бесхребетный трус. Ты всегда был таким.

– Можешь оскорблять меня сколько угодно, но больше такого не повторится! Только из-за Сергея….

– Сергей мертв.

– А я жив. И если я пойду на открытый конфликт с Розалией, я могу последовать за ним.

– Ты о чем?

– В начале августа в Россию приехал ее муж.

– Муж? Но Валька не замужем!

– Официально нет. Но он ее муж. Отец ее второй дочери, бизнесмен. Кажется, его зовут Виталий. Он вернулся из-за границы. Прятался где-то в Европе от следствия. Был громкий процесс, очередная разборка крутых и его чуть не сдали. Он даже проходил по делу об организованных убийствах, наркотиках и в чем-то особенном, связанном с оружием. Ходили неофициальные слухи, что он есть глава той группы, которую подставили… Группировки, которая занималась только заказными убийствами. Большинство членов посадили, но несколько главарей верхушки (в том числе и этот самый Виталий) смогли откупиться и выехать за границу. Некоторое время он прятался, а потом следствие утихло и он вернулся сюда, в Россию. Он приехал в Москву в самом начале августа и опять живет с Розалией. Впрочем, их связь никогда не прерывалась, что просто бесило Сергея. Он никак не смог смириться с тем, что его дочь живет с обыкновенным бандитом и даже родила от него ребенка.

– Ты сказал очень странную фразу о второй дочери…

– Фраза не странная. У Вали действительно двое детей. Две девочки. Она сама мне рассказала. Первую дочь она родила, когда только решила делать карьеру певицы с помощью папочки. Ребенок мешал раскрутке. Сергей оплатил ей тайные роды под чужим именем и нашел приличную семью, которая усыновила ребенка. Официально усыновила, но Розалия общается с дочерью, дает огромные деньги, постоянно туда ездит. Эта семья что-то типа няни на расстоянии. Валя очень довольна сложившимся раскладом. Она говорила, что все равно не смогла бы возиться с ребенком, дети ей вообще не нужны и она рада, что может встретиться с девочкой только раз в месяц, и при этом у нее нет никаких обязательств. Вторая же ее дочь – от бандита. Она вообще не хотела ее рожать, но так получилось. Бандит был на седьмом небе, что у него дочь, но поставил условие: деньги на карьеру мамаше и на ребенка будет давать только в том случае, если девочка станет постоянно жить с его матерью. Он поставил это условие, зная испорченный характер Розалии. Где-то в Подмосковье у него есть мать. Он выстроил ей шикарный особняк и она находится там с ребенком, а Розалия только ездит в гости, общаясь минимально, как и с первой. Вторую дочь зовут Катя. А имени первой Валя мне не называла – кажется, она сама его не помнит, представляешь? Если б не вмешался папаша, второго ребенка она тоже швырнула бы кому-то на усыновление. Из кукушки лучшая мать, чем из нее!

– А что Сергей?

– Сергей хотел отнять Катю у бандита и оформить над внучкой постоянную опеку. По этому поводу между ним и бандитом шла постоянная война. Сергея бесило, что его внучка живет на явно криминальные деньги (хотя деньги самого Сергея были не чище). Но, думаю, Сергей хотел забрать ребенка только для того, чтобы насолить бандиту – у них были еще какие-то разборки по бизнесу. А может, он и любил ребенка, кто знает. В глазах закона бандита спасало только то, что он был официально записан в графе «Отец», хоть его брак с Валей не был никогда зарегистрирован. Бандит в своем ребенке души не чает, он всегда говорил, что, чем отдать девочку, легче убить Сваранжи.

– Неужели?

– Да, наверное, то, что ты подумала… Кто знает… В сентябре этот Виталий уже был в Москве. Может быть… Кто знает….

– А Розалия хотела, чтобы ребенка отсудил ее отец?

– Розалии было все равно – лишь бы ребенка не повесили ей на голову. Ты не знаешь, что говорил по этому поводу Сергей? Он говорил, что заберет девочку, пока она еще маленькая и не испорченная, и не даст общаться с ней ни папаше – бандиту, ни мамаше – потаскухе. Он не сильно жаловал Розалию…

– Но между тем устроил вам совместный концерт!

– А что ему оставалось делать? Хоть он и называл ее потаскухой и дрянью, все-таки она его дочь… Так ты меня простишь за эту глупость?

– Разумеется! На первый раз прощу.

С грациозностью большой сытой кошки Димочка встал с пола и тут же устроился на диване. В его повадках действительно было что – то, напоминающее кота. Довольного такого котяру с наглой мордой, которому действительно сойдет с рук все…

– Я сделаю лучше, чем просто не поехать на это позорище! – промурлыкал с дивана Димочка, – я сорву концерт!

От неожиданности я плюхнулась рядом с ним.