Радуга после ночи - Страница 1

Утро наступило совсем незаметно, крадучись. Просто тусклая черная ночная сырость постепенно стекла с неба, оставив после себя такую же тусклую сырость, цветом напоминающую серо-белую застиранную занавеску, неопрятную и помятую. Дождь продолжал моросить, реяла мельчайшая водяная пыль, становившаяся заметной, только осев на плаще.

Леа замерла на пороге, уговаривая себя. Выходить страшно не хотелось, но Полезный Труд ждал. Крайне глупое, по ее мнению, мероприятие, однако уклониться от этого переливания из пустого в порожнее было невозможно. Опять несколько часов вони, грязи, бессмысленного тыканья по углам. Немного утешало, что котосетры все-таки живые, любят, когда с ними играют, пусть даже не выпуская из клеток. И они так ласково мурлычут…

Леа вздохнула, поплотнее затянула воротник плаща и отважно шагнула вперед. Но тотчас отшатнулась — ее чуть не сбил с ног резво шлепавший по лужам глашатай.

— На площадь! На площадь! — выкрикивал он, не замедляя шага.

Обрадовавшись хоть какому-то развлечению, Леа пошла за ним. Полезный Труд может и подождать.

Квартальный был страшно зол. Он подпрыгивал на месте, рычал и плевался, а потому почти ничего не сказал, злость помешала. Усы его встопорщились и поднялись едва не выше глаз, щеки налились свекольным соком и стали совершенно такого же цвета, как нос. Квартальный продолжал фыркать и клокотать, как кипящий чайник, от него даже гарью начало попахивать, но долетали по-прежнему лишь отдельные слова:

— Эти злокозненные… зловредные враги… уважаемый магистрат… отважные советники… грозящая опасность… все, как один… постоянный упорный труд… мудрое водительство… священные принципы… неизменные устои… гордимся… великие вожди… великие достижения… светлое будущее…

Да, развлечения явно не получалось, все это было слышано-переслышано сотни раз, и Леа перестала обращать внимание на невнятное бульканье. Как она заметила, глаза стоящих рядом постепенно становились такими же тусклыми, как мокрое небо, такими вялыми и мутными.

Но вдруг пламенный косноязычный монолог квартального прервал слабым жестом человек в плаще с капюшоном, скромно державшийся поодаль. Незаметный такой, серый, почти слившийся с дождем. Квартальный жалобно пискнул и сник, что здорово удивило Леа, а вперед выдвинулся тот самый незаметный. Под бесформенным обвислым плащом, спускавшимся почти до земли, на мгновение полыхнул пронзительно алый шелк. Советник магистрата? Нет, видимо, кое-что интересное она сейчас услышит.

— В связи со внезапно возникшей угрозой спокойствию и благосостоянию Города, — для такой неприметной фигуры голос был на удивление звонкий и твердый, — высокий Магистрат с величайшим сожалением вынужден объявить о кратковременном введении некоторых ограничений. Несознательные лесовики, подстрекаемые отдельными злокозненными элементами, происхождение которых еще предстоит выяснить, постепенно сокращают поставки продовольствия, забывая свой священный долг. Тем самым они ставят под угрозу неотвратимый рост жизненного уровня Города. Верные слуги высокого Магистрата бдительно следят за гнусными происками, и вскоре будет принят весь комплекс необходимых мер, направленных на ликвидацию последствий чуждых нам происков. Постоянная борьба за дальнейшее повышение количественного и качественного уровня полноценного снабжения питанием народонаселения Города будет продолжена вплоть до полного и успешного завершения. Однако вследствие сочетания ряда объективных факторов неизбежным результатом последствий мер, влияющих на развитие динамики снабжения, будет незначительное повышение цен, являющееся отражением круто возросшего уровня потенциальных потребностей. Оно ни в коем случае не должно рассматриваться как предмет возникновения беспокойства. Магистрат велик и мудр. Он следит за всем. Он видит все. Он денно и нощно думает о вас и за вас. Не подлежит ни малейшему сомнению, что в ближайшее время продовольственные карточки, введенные в связи с предельным обилием предварительно не распределенных продуктов, будут отменены. Кроме того, постоянно блюдя попечение об интересах народонаселения Города, высокий Магистрат с завтрашнего дня вводит дополнительные меры предосторожности, направленные на пресечение нерационального расходования продовольственных изделий. В частности, будет строжайше запрещен откорм домашних кошек, собак и прочего скота, доля которого в потреблении жизненно важных продуктов, инспирируемая несознательными личностями, неуклонно продолжает возрастать с угрожающей скоростью. К виновным будут применяться самые убедительные меры воздействия…

Чтение постановлений Магистрата грозило затянуться, и Леа начала осторожно выбираться из толпы. Полезный Труд ждать не может. А если сейчас на площадь выйдут ее родители…

Ряды многоэтажных аквариумов казались бесконечными. Куда ни глянешь — всюду в желто-зеленой воде, подсвечиваемой и согреваемой мощными лампами, лениво колыхались усатые морды. Многие котосетры, выбравшись из воды на специально сделанные полочки, дремали, позевывая. Обсыхали, вылизывались.

Увидев Леа, главный смотритель седьмой секции тяжело вздохнул.

— Опять опаздываешь? Когда-нибудь такая безответственность для тебя плохо кончится.

— Нашу улицу опять задержал глашатай высокого Магистрата. А потом выступал советник, — похвастала Леа.

— Да? — вяло удивился смотритель. — И что же стряслось?

Но только Леа открыла рот, чтобы пересказать все услышанное, смотритель махнул рукой.

— Ладно. Я потом проверю, а вдруг ты просто прогуляла. Не будем терять время попусту, за работу.

— П-жалста, — дернула плечиком Леа.

— Значит так. На сегодня директива действия будет следующая: перекрасить второй и третий блоки в рыжий цвет. Первый, четвертый, пятый и шестой остаются черными.

— Но краска опять смоется.

— Никаких. Получишь водостойкую. Кладовщик примерно наказан за покражу, имевшую место.

— И вообще… Зачем?

Смотритель назидательно поднял палец.

— От нас потребовали срочно выдать сто килограммов красной икры.

Леа выпучила глаза.

— Но ведь тогда двух блоков не хватит! Особенно второго и третьего. Там кошки малоудойные! Нужно перекрашивать самое малое четыре блока.

— Это не твое дело, — отрезал смотритель. — Мне виднее.

— А еще у меня распылитель плохо работает.

— Тебе все отговорки, лишь бы не работать. Это плохо кончится! Ты должна в этом месяце отработать еще три дня, а не то в школу будет направлен соответствующий документ и будут сделаны надлежащие выводы. Вообще в последнее время я заметил за тобой дурную привычку пререкаться и всячески обсуждать приказания. Наш аквариум — не место для разглагольствований, здесь работают! Впрочем, я пришлю техника, он проверит распылитель. Но смотри у меня! Я помню, как ты в прошлый раз не отмыла бачок, в результате икра получилась зеленоватая. Все пришлось выбрасывать. Смотри! Начинай работать немедленно. Держи, — смотритель сунул ей в руки банку с красной краской.

— Хорошо, — только и успела сказать Леа, глядя на удаляющуюся важную спину.

Потом она довольно фыркнула. Убрался наконец. Мурлыча под нос веселую песенку, Леа направилась ко второму блоку. Мыть баллон распылителя она, конечно же, не собиралась. Охота пачкаться! Опрокинула туда банку с краской, пару раз пустила в воздух цветную струю. Вроде бы ничего, не слишком отличается от красной. Потом посмотрела грустно на блаженствующих котосетров. Вот жизнь… Ешь да спи… И как их много… Но выполнять распоряжение все-таки необходимо. Вздохнув, она открыла сетчатую дверцу и решительно сунула руку по самое плечо в мутную, дурно пахнущую воду. Схватив безмятежно спящего котосетра за шкирку, выволокла его наружу, встряхнула пару раз, чтобы вода скатилась с шерсти. Грубо разбуженный зверь хрипло замяукал, всполошив обитателей остальных аквариумов. Он вертелся и брыкался, мокрый загривок едва не выскальзывал из пальцев. Котосетр даже попытался полоснуть Леа когтями по рукам. Что поделаешь, никому не нравится, когда его красят из пульверизатора, да и нитрокраску котосетры переносят плоховато. Но Леа уже направила едко пахнущую струю прямо в лоб зверю. Тот зажмурился, прижал уши и затих. Краска хорошо ложилась на мокрую шерсть, однако Леа на всякий случай помотала котосетра в воздухе, чтобы быстрее сох, и когда, он окончательно успокоился, швырнула обратно в воду. Котосетр недовольно взвизгнул, бешено закрутил хвостом, взбивая пену, метнулся в дальний угол аквариума, замер и сердито засверкал на Леа выпуклыми зелеными глазами. Однако она уже забыла про него и открывала следующую клетку.