Радостная весть - Страница 9
Картина мира, которая предстает перед нами в Священном Писании, отнюдь не лакированная, отнюдь не далекая от реальности. Более того, часто эта картина бывает даже мрачной, и некоторые неподготовленные люди, открывая Библию и встречая там борьбу, убийства, войны, думают: "Что же это за книга такая, чему тут можно поучиться?" Но это и есть наша грешная, трагическая, человеческая жизнь.
И именно по контрасту с этим суровым и нелицеприятным изображением действительности Библия говорит нам о надежде с большей силой. И эта надежда светится еще более ярко на фоне того мрака истории и жизни, которой Библия изображает.
Сегодня хочу коснуться той части Библии, той части Ветхого Завета, которая по традиции называется Пророческими писаниями. Они являются средоточием одной из важнейших частей Ветхого Завета и, на самом деле, действительно, по праву могут быть названы в целом, в единстве своем Книгой надежды.
Кто же были авторы этих писаний? И когда они жили? О чем они писали? Почему их называли пророками? Что они предсказывали? Были ли они похожи на оракулов, предсказателей языческого мира, или на современных футурологов? О чем они говорили?
Во-первых, если рассматривать эти части Библии с литературной точки зрения - это великая поэзия. Пророки были крупнейшими поэтами и своего времени, и в мировом масштабе. К сожалению, наш перевод, которым мы пользуемся, старый перевод, недостаточно учитывает поэтическую структуру этих писаний, которая вырабатывалась многими поколениями. Это была особая поэзия, не совсем похожая на поэзию наших дней, на европейскую поэзию, на поэзию древних греков и римлян.
Там не было строгого размера, отсутствовала рифма (это довольно позднее явление), но там была музыка слова, игра аллитерациями. Звуки этих древних поэм звучали с необычайной силой. Конечно, в переводе, как в любом переводе, это пропадает. Давайте себе представим любое замечательное произведение поэзии русской в переводе на английский язык, - мы никогда не сможем добавить точной передачи силы поэтической. Трудно себе представить, скажем, строки Пушкина "Брожу ли я вдоль улиц шумных..." или "И пусть у гробового входа младая будет жизнь играть..." на другом языке. Будет совершенно другое звучание.
Когда пророк обращается к небесам и земле: "Слушай, земля, и внимайте, небеса, ибо Господь говорит" это в переводе, конечно, литературно и музыкально снижено. Но, тем не менее, сила любой поэзии, будь то Данте или Шекспир, или любой другой великий поэт, переходит через барьеры языковые и барьеры эпохи и становится живой. Именно поэтому книги пророков потрясали столетия. Вы все знаете великое произведение Пушкина "Пророк": "Восстань, пророк, и виждь и внемли..."это отражение библейского сказания, автобиографических строк из книги пророка Исайи, из 40-й главы. Вспомните великие образы Микеланджело на плафоне Сикстинской Капеллы (по репродукциям вы их все, конечно, знаете). Вспомните мистические, таинственные образы пророка у Врубеля, - человека, который внимает нездешним голосам. Это человек, который действительно встречает в своей жизни непостижимое и вынужден бедным человеческим голосом передавать слово вечности.
Пророки появляются в момент, когда мир проснулся, мир пробудился от многовекового сна, когда человек, ждавший всего от природы, вдруг понял, что он сам, человек, возвышается над природой, и понял, что есть духовный мир, высший мир, который имеет к нему прямое отношение. Человек начинает постигать истину не только в красоте и тайне окружающего мироздания, но и в бесконечных безднах собственного духа.
В это время проповедуют мудрецы Индии, Китая: Будда, авторы Упанишад, Майтрейя, Лао-цзы, Конфуций. В это время появляется греческая философия, античная трагедия. Какой великий век, точнее, несколько веков! До сих пор мир живет, питаясь из этого источника. Все, что было сказано тогда, в основе своей актуально и сегодня. Все концепции, традиции, все течения в искусстве, в духовных религиозных откровениях и поисках, - все это, так или иначе, было начато в ту грандиозную эпоху. которую один из мыслителей нашего времени справедливо назвал "осевым временем".
Эти великие учения, эти великие концепции, эти великие творения искусства и литературы создавались в больших цивилизациях, а библейские пророки находились на крошечном пятачке, между молотом и наковальней, между огромной ассирийской империей и Египтом. Это крошечный Ханаан, древнеизраильское царство, вдобавок расколовшееся пополам; карликовое государство Ближнего Востока, с ослабленной царской властью, которая не могла сопротивляться голосом оппозиций, свободному выступлению вестников Божественной воли.
Да, велики были достижения философии, политики, науки, религиозных деятелей в то время, но ни один из них не видел будущего для человечества. Ибо все они надеялись только на одно: что мир в конце концов кончится, и все уйдет обратно в ту бездну, из которой вышло. Каждый представлял это по-своему, и это не удивительно, потому что человек всегда находился под огромным впечатлением неизменности циклов природы: как неизменно всходило солнце, неизменно сменялись фазы Луны, так неизменно шла человеческая жизнь, от юности к старости; как неизменно сменялись времена года, так все возвращалось на круги своя - вот общее мирочувствие человечества во все столетия.
Но для пророков открылось нечто совсем иное: они увидели мир, летящий к цели, как некая стрела, пущенная неведомой, таинственной рукой. Мало того, в мире было много различных древних обрядов, традиций, ценностей, и только пророки первыми поняли, что если за этим стоит Дух, тогда только это имеет свое значение.
Примечательно, что первый пророк не был писателем-профессионалом. Были такие прорицатели во всех странах, у всех народов, были они и в древнем Иерусалиме, и в Самарии. Но первым, кто записал свои слова, был пророк Амос, пастух из южной пустыни близ Вифлеема. Он пришел на праздник, когда народ приносил Богу жертвы, веселился, пел, когда народ чувствовал радость, обыкновенную житейскую радость, которую испытывают люди, собравшиеся вместе.
И вдруг Амос появляется и говорит, что Богу не нужно это, напрасно вы думаете ублаготворить Его своими приношениями. Это звучит странно, это звучит почти непереносимо оскорбительно. Священник, который служил при этом алтаре, подходит к нему и говорит: "Пророк, иди и пророчествуй у себя дома, а здесь - это царское святилище". А он говорит: "Я не пророк, я не Сын Пророческий (то есть я не принадлежу у этой касте). Я пас овец, и вот Бог меня призвал, и я пришел сюда".
Слово "Пророк", по-древнееврейски "наби", по-гречески "профетос" означает: тот, кто призван говорить от чьего-то лица, - это герольд, это вестник. Это не предсказатель, предсказание будущего - одна из граней пророческого служения. Пророк - это удивительный человек, в котором сочетается яркое человеческое самосознание с открывающимся ему голосом Божиим.
Мистик, он созерцает божественное единство, как бы отрешаясь от своего "я", он растворяется в вечном океане духа: уходит туда, освобожденный не только от бремени материи и тяжести жизни, но и освобожденный от личностного самосознания, от своего "я". Между тем, пророк, встречаясь с Божественным ликом, никогда своего "я" не теряет.
Вот то место у Исайи, которое Пушкин интерпретировал в стихотворении "Пророк", оно как раз очень характерно. Пророк стоит и молится в храме, во дворе храма, и вдруг как бы падает завеса с его глаз, и он видит, что все покрыто огнем, все объято каким-то необыкновенным духовным пламенем, и Бог является ему как царь, восседающий на престоле. И он говорит, что я должен погибнуть, потому что мои очи видели Господа. И Бог не говорит, что нет, ничего, ты не погибнешь, нет. Потому что эта встреча, действительно, роковая и огнесжигающая.
И только одно делает Бог: посылает некое крылатое существо, серафима, это значит "пламенный", - который заменяет у него уста и очи, и тогда он может подойти, и он слышит голос, который спрашивает его: "Кто пойдет? Кто пойдет возвестить Мое слово?" И пророк отвечает: "Вот я. Пошли меня". Он этого хочет! Понимаете, происходит встреча "я" и "ты", соприкасаются две воли, человек сочувствует в великом созидании.