Радости и тяготы личной жизни - Страница 9

Несмотря на внешнее благополучие и богатство, семья Гэллахеров была отнюдь не такой идеальной, какой старалась казаться. Трейс откровенно завидовал привилегированному положению Рорка как старшего сына. Раздраженный и подавленный этим Трейс едва ли не каждый вечер проводил в Оклахома-сити, безбожно напиваясь в тамошних кабаках. А Кэсси, каждое утро оттирая в его туалетной комнате следы очередной попойки, уныло думала, неужели Господь Бог не уготовил ей иной участи, кроме как убирать за пьянчужками.

Хотя каждый в округе знал, что Рорк – любимый сын старого Гэллахера, его надежда, в это подчас трудно было поверить. Рорк по-прежнему игнорировал отца, особенно его планы насчет будущего. В свою очередь старик, не привыкший, чтобы ему перечили, с каждым днем разъярялся все сильнее.

Атмосфера в доме была напряженной, почти взрывоопасной; общение Кинлэна и Рорка сводилось теперь к жутким словесным баталиям, которые прерывались периодами ледяного молчания.

Единственным человеком, равнодушным ко всему этому, была мисс Лилиан. Она проводила дни будто в блаженном неведении, не замечая гнетущей обстановки в семье; Кэсси поняла, что эта немолодая женщина обладала редкой способностью жить исключительно своими интересами. А интересовало ее в жизни только одно – дом ее брата Кинлэна. Этот особняк был ей – женщине, никогда не бывшей замужем, – вместо ребенка.

Потихоньку наблюдая за Рорком в течение этих двух месяцев, Кэсси уяснила себе, что он не собирается поддаваться отцу, подчиняться его приказам; это означало, что рано или поздно он уедет из родного дома, чего Кэсси страшно боялась. Она любила Рорка. Любила просто смотреть на него, любила слушать его голос, любила его высокий, Сильный стан. Вообще, все в этом человеке наполняло ее душу каким-то смутным томлением. Она думала о нем бесконечно, и фантазии ее были чудесными до невозможного. В это долгое жаркое лето Рорк стал для нее центром Вселенной.

Однажды, протирая в библиотеке ряды книг в кожаных переплетах, Кэсси услышала, что в комнату буквально ворвался Кинлэн Гэллахер. За ним вошел Рорк. По лицу старика почти что струился пот, но с его появлением Кэсси показалось, будто температура в доме начала стремительно падать.

– Заканчивай, Кэсси, – сухо и резко бросил старик.

Не нужно было повторять дважды. Пробормотав: «Да, сэр», – Кэсси поспешила прочь из библиотеки, но уходя, все же бросила взгляд на Рорка Его каменное лицо едва ли можно было сейчас отличить от скалистого утеса.

Кэсси была в одной из гостиных, полировала шератоновский сервировочный столик, когда дом содрогнулся от хлопнувшей входной двери. Выглянув из окна, Кэсси увидела, как Рорк стремительно идет к своей машине. В следующую секунду его спортивный «М» исчез, оставив за собой столб пыли.

Новость разнеслась по дому со скоростью лесного пожара. Мисс Лилиан оставалась сдержанной, как обычно; неожиданный отъезд Рорка смущал ее только одним – сколько приборов накрывать к обеду. Шелби, разъяренная тем, что отец выгнал брата, а еще больше тем, что Рорк довел его до этого, заперлась у себя в комнате, явно собираясь дуться весь день. Трейс, верный себе, прихватил у закусочной «Ленни'з Бергер» пышногрудую шестнадцатилетнюю искательницу приключений и отправился с ней к Индейскому озеру, щедрыми возлияниями празднуя свою удачу на семейном поприще.

Рорк вернулся в усадьбу посреди обеда, вошел через служебную дверь, будто посыльный из магазина «Фуллер Браш», где обычно заказывали продукты. Кэсси через кухонное окно заметила его и, пожалуй, кроме Хельги, никто больше не знал, что он сейчас находится в доме. Рорк ненадолго зашел в свою комнату и вскоре спустился с багажом в руках.

В ужасе, что Рорк сейчас уедет навсегда, Кэсси собрала всю свою отвагу и побежала к гаражу, где он укладывал вещи в машину.

– Тебе, правда, надо ехать? – спросила она; в горле стоял жесткий комок, язык плохо слушался ее.

– Боюсь, что так.

– Но лето еще не кончилось.

– Для меня – кончилось. Буду искать работу, Кэсси. Ты лучше других должна знать, как это необходимо.

– Но ты же богат!

– Ошибаешься – богат мой отец. А поскольку сегодня меня лишили наследства, за то что я посмел иметь собственные убеждения, соответственно, теперь я беднее церковной мыши.

Кэсси во все глаза смотрела на него, тщетно пытаясь представить себе Рорка, живущего в бедности и убожестве, как жили они с Белл.

– Но ты ведь можешь жениться на Лейси Янг. Она тоже богата.

Рорк засмеялся.

– Я уж почти позабыл, как ты умеешь поднимать настроение, Кэсси Макбрайд. Но, к слову, – Рорк взял ее за руку, – на Лейси я жениться не собираюсь.

Это заявление привело сердечко Кэсси в такой трепет, что оно готово было выскочить из ее груди.

– Правда? – выдохнула она.

– Правда. – Рорк внимательно осмотрел багаж, уложенный в машину. – Ну, мне пора в путь.

Кэсси вдруг почувствовала, как земля уходит из-под ног. Глотнув воздуха, она выпалила:

– Я люблю тебя.

– Что? – озадаченный таким неожиданным признанием Рорк повернулся лицом к девочке.

– Я сказала, я люблю тебя. Всегда любила.

Знаю, что мала еще для замужества, знаю, что не красотка, не богачка, не шикарная девица, как Лейси, например, но я буду верной, хорошей женой, если только ты согласишься немного подождать меня, Рорк...

Теперь, когда шлюзы были открыты, слова лились из ее уст потоком, наталкиваясь одно на другое:

– ..Я буду готовить обед, убирать дом, стирать, воспитывать твоих детей и никогда, ни в коем случае не буду ворчать, если ты вдруг задержишься где-нибудь, и...

– Кэсси, Кэсси. – Рорк мягко приложил пальцы к ее губам. – Кэсси, ты очаровательная, славная девочка.

Как крошка-колибри в клетке, билась в ее сердце надежда.

– Ты, правда, так считаешь?

– Конечно. И я очень тронут твоим признанием.

– Значит, ты подождешь меня несколько лет?

– Малышка, все не так просто. Тебе лишь тринадцать лет.

– Мне исполнилось четырнадцать на прошлой неделе. И все говорят, что я взрослее своих лет. Спроси, например, у своей тети Лилиан.

Рорк подавил улыбку – Ив четырнадцать лет рановато думать о замужестве и любви, Кэсси, – мягко сказал от.. – Еще немного, и у тебя настанет лучшее время для этого.

Наклонившись, он ласково, по-дружески, поцеловал ее в щеку.

– Придет день, Кэсси Макбрайд, и ты станешь изумительной женой какому-нибудь счастливому парню. – Его глаза светились дружелюбием. – Но не торопись жить, дружок.

С этими словами Рорк сел за руль своего «М», задним ходом выехал из гаража. Кэсси осталась одна. Она стояла на дороге, глядя вслед маленькой машине, пока та не превратилась в точку и не исчезла вдали, пока не осела красноватая степная пыль Оклахомы. А потом, опустошенная, ринулась домой, в свой ненавистный фургон, рухнула на подушки и разревелась, горюя о том, как долго-долго еще ждать ей, пока она станет взрослой.

Когда Белл после двух часов ночи вернулась домой, Кэсси, которая уже выплакалась, сделала то, чего она не делала уже много лет. Крайне нуждавшаяся сейчас в поддержке и утешении, она все, как в детстве, сквозь слезы и жалобы, выложила маме.

– Черт возьми, Кэсси, – сказала Белл, через голову стягивая свое красное платье, – а чего же еще ты ждала? Такова уж природа человеческая. Орел будет летать с орлами и никогда не опустится на птичий двор, к грязным курам.

Оставшись в одной желтой нижней рубашке, Белл села на кровать и закурила.

Кэсси, которая прекрасно помнила слова мисс Лилиан о семейных корнях, молчала.

– И никогда ни один Гэллахер не полюбит никого из Макбрайдов, – продолжала Белл. – Да, голову вскружить они умеют. Признаться, когда-то, давным-давно, и мы с Кинлэном неплохо проводили время. Вот с тех пор я и знаю, что мужики из этой семейки вообще неспособны любить по-настоящему. – Она нахмурилась, вспомнив прошлое. – И уж они точно никогда не женятся ни на ком, кто не принадлежит к их кругу. Вот увидишь, время пройдет, страсти улягутся, и Рорк как миленький сделает все, что велит ему папаша.