Радости и тяготы личной жизни - Страница 69

Хозяин его, частный детектив Мики Маклафлин был рыжеволосый человек, с приплюснутым носом, лицо его почти сплошняком покрывали веснушки. Судя по всему он старательно накачивал мускулатуру – от бицепсов буквально разрывались короткие рукава рубашки. Одет Маклафлин был в потертые джинсы и кроссовки, и как ни старалась Джейд представить его завсегдатаем мира антиквариата, ничего у нее не получалось.

Она присела на краешек расшатанного стула; сумочку держала на коленях, можно было подумать, она боится, как бы этот рыжеволосый гигант не отнял ее.

– Да знаю, знаю, – весело сказал он, будто угадав мысли посетительницы, – видок у меня неподходящий. Но поверьте, вы чертовски удачно вложите ваши денежки, если наймете Мики Маклафлина.

– Я наслышана о ваших успехах. И знаю, как бывает порою обманчив внешний вид.

Мики откинулся на спинку кресла, сложил на груди руки и сказал:

– Итак, почему бы вам не поведать, что же привело вас сюда.

Джейд подробно изложила все, что случилось с «ее» Ренуаром, после чего Мики быстро спросил:

– Ну, и кто же ненавидит вас настолько, чтобы устроить такой сюрприз?

– Я полагала, что выразила свою точку зрения достаточно четко, – сухо ответила Джейд. – Совершенно очевидно, что Питер Спенсер – один из участников этой авантюры. Шантаж, подделки... Я хочу нанять вас, чтобы вы достали доказательства этого.

– Спенсера я знаю, – отмахнулся Мики, – и поверьте мне, милочка, он так примитивен и глуп, что не в состоянии подделать даже колоду карт. Поэтому мы возвращаемся к вопросу, который я задал – кто вас ненавидит? Есть ли у вас враги?

Маклафлин налил ей минеральной воды.

Имя Кинлэна Гэллахера пришло» на ум первым, но Джейд чувствовала, что такие методы – не в его стиле. Кинлэн не столько хотел уничтожить жертву, сколько хотел насладиться видом ее крови.

Джейд сделала глоток.

– Не знаю.

Мики пожал плечами.

– Черт возьми, но кто-то же затеял все это.

Однако не волнуйтесь. В мире антиквариата царит порок кровосмешения. Пройти по следам этого мошенничества будет не очень трудно. Много времени не потребуется.

Вопреки опасениям Джейд, Мики Маклафлин подтвердил свою блестящую репутацию. Всего через две недели после того как Джейд выписала Спенсеру пресловутый чек, детектив пригласил ее в бар на Сент-Френсиз Фонтейн, где в уютной кабине она смогла прочитать его сообщение.

– Просто не могу поверить, – откладывая бумаги, сказала она, откинулась назад и уставилась в потолок, стараясь привести в порядок бешеный круговорот мыслей. – Женщина, у которой я приобрела это полотно, училась в колледже вместе с Моникой Сазерленд?! Но как же вам удалось выяснить это?

Маклафлин развел руками.

– У меня есть свои источники информации.

И все они уверяют, что если в один прекрасный день вы свалитесь в воду и станете завтраком для акул, девчонка Сазерленда даже не шелохнется.

Он шумно допил через соломинку остатки бананового коктейля.

– Убийцу-профессионала она нанимать не стала, – задумчиво пробормотала Джейд, – но предприняла не менее надежные действия, чтобы разделаться со мной.

Джейд еще не представляла, какую же сложную сеть сплела Моника, осуществляя свою месть.

– Но как она все это устроила?

– В общем-то, это было несложно, – сказал Мики. – Бывший муж Моники, итальянец, – художник. Вот и весь ответ.

– Несостоявшийся художник.

– Да, все его работы – барахло и халтура, – согласился сыщик. – Но это не помешало парню найти свою золотую жилу в искусстве. По сообщениям моих людей из Интерпола и Таможенной службы, Ник Бранзино ловко наживается на подделках.

– Вы шутите! – воскликнула Джейд. «Бывший муж Моники – мошенник? Неужели и Сэму об этом известно? Скорее всего, нет», – решила Джейд.

– Боюсь, что шутками здесь и не пахнет.

Власти давно пытаются выследить его и поймать за руку, но он ловок и увертлив. Похоже, что ему пособляют местные власти; стоит только полиции подобраться к нему поближе, кто-то предупреждает его – и птичка улетает.

– Но ведь все картины проходят экспертизу, и не одну, – возразила Джейд, которой никак не верилось, что Моника способна на такое дьявольское деяние.

– Один из секретов скандального успеха Бранзино в том, что он, судя по всему, владеет методом «состаривания» холста и красок. К сожалению, еще не все эксперты и лаборатории в состоянии определить это. После тщательной обработки полотна Бранзино начинает махинации с фамилиями: из чьей коллекции работа, кто продавец и так далее. Часто при этом он пользуется именами уже скончавшихся людей, подделывая документы, что именно они продавали эти картины, или прикрывается фамилиями обедневших аристократов, которые не всегда щепетильны, если им посулить энную сумму, но всегда вызывают уважение у покупателей.

– Моника всерьез ненавидит меня, – вздохнула Джейд, выслушав все это.

– Весьма вероятно, – бодро согласился Мики. Но заметив расстроенное лицо Джейд, участливо заметил:

– Надеюсь, это не вызовет осложнений в ваших отношениях с супругом.

Джейд смотрела в окно, где видна была ограда парка, сплошь расписанная местными «талантами» – мексиканскими, колумбийскими, гватемальскими, никарагуанскими художниками-самоучками.

– Нет. Осложнений не будет, – тихо, но твердо сказала она. – Потому что Сэм ничего не узнает.

В тот же день Джейд отправилась к Монике, которая жила на Рашн Хилл. Слуга – сальвадорский мальчишка – сообщил Джейд, что его хозяйка сейчас в саду. Он предложил гостье подождать в гостиной и побежал с докладом к Монике.

– Кого я вижу! – без тени энтузиазма воскликнула та, появляясь в гостиной. – Вот не думала, что у тебя хватит духу прийти сюда – после того, что ты сделала.

– А что я сделала? – поинтересовалась Джейд. – Ты снова говоришь о браке с твоим отцом?..

– Я говорю о том, что ты прибежала к нему с этой мерзкой небылицей о том, что я в сговоре с Питером Спенсером, что мы якобы намеренно продали тебе фальшивку, а затем шантажировали тебя.

Едва не срываясь на крик, Моника с угрожающим видом приближалась к Джейд. Шаги ее, как автоматная очередь, застучали по мраморному полу.

– Что ты несешь?! Я не собиралась рассказывать Сэму о твоих подвигах. Единственное, что привело меня сюда, это желание сообщить тебе, что если ты не оставишь свою вендетту, очень скоро узнаешь, что я гораздо жестче и безжалостнее, чем кажусь на первый взгляд.

Моника сложила руки на обтянутой шелком груди. Она не сводила с Джейд глаз.

– Ты лгунья. Ты грязная потаскуха, – процедила она. – Разве могла бы ты не нажаловаться старому доброму Сэму? И тебе, конечно, оч-чень приятно будет узнать, что он был здесь сегодня утром и пригрозил, что вычеркнет меня из своего вонючего завещания, если я только пальцем трону его драгоценную женушку.

Джейд поняла, что каким-то образом Сэму стало известно об уловках Моники, и он выяснил это даже раньше самой Джейд. Странно. Сэм был в ярости, гнусный шантаж Спенсера возмутил его.

Скорее всего, он нанял своего детектива, который раздобыл те же факты, что и Мики Маклафлин.

– Я сама узнала обо всем меньше часа назад, – возразила Джейд, – и собиралась оставить этот инцидент между нами.

– Ну, тогда я – русская царица Екатерина, – дрожащим от сарказма голосом выпалила Моника. – А теперь ты можешь торжествовать и с этим выметаться к черту из моего дома. Пока я тебя не вытолкала.

Джейд не стала испытывать твердость ее характера. Ненависть Моники была так сильна, что о доверии и мире речи не было.

Поздним вечером, когда Джейд и Сэм лежали на уютной огромной кровати, купленной на распродаже коллекции Мэри Хэррингтон, Джейд завела разговор о Монике.

– Я люблю тебя, Сэм Сазерленд, – сказала она, подробно сообщив мужу о встречах сначала с Мики Маклафлином, затем с Моникой. – Я люблю, когда ты заботишься обо мне. Но в своих сражениях я должна драться одна.

Сэм тронул локон ее шелковистых волос, задумчиво перебирал их и молчал.