Radical (СИ) - Страница 29
- Кто ты?! Бесстыдно шепчущий мне все эти ужасные вещи и наслаждающийся кровью, что струится из моих глаз! – я подавил нещадно рвущиеся из груди рыдания.
- О-о-о... малыш, ты наконец-то захотел узнать по-настоящему. Я один из десяти некоронованных принцев ада. По злой иронии судьбы наши титулы знают все геймеры в этих ваших интернетах. Но вряд ли кто задумывался всерьез. Не догадался бы. А в этом слове, между тем, больше смысла, чем пустой забавы. Я тот, кого вы назвали «даэдра», – красные губы раздвинулись в новой, очень тяжелой усмешке. – Малыш, сладкий малыш. Ты так похож на сказку...
- Что тебе до меня, сатана?! – я уже пробовал вырваться, но мою руку он схватил намертво, как в металлические тиски. – Зачем ты меня преследовал?
- История была несчастной, с изломанным началом и совсем неясным завершением. Но все же в ней было волшебство. В ней... и в девушке, что пожелала умереть, узнав, чье дитя носит под сердцем, – демон выгнул тонкую бровь. – Я ловил ее, падающую с моста, вытягивал из грязной крови ядохимикаты, о, это была та еще мука, она изошла криками, до хрипоты и осталась без голоса, ведь злой, но справедливый, я лишил ее наркоза при этой болезненной операции. Она все же нашла себе смерть. На дне стакана. Беспечно я оставил ее в баре, твердо уверенный, что вино и текила не дадут ей упиться насмерть. Она точно рассчитала дозы, зная, что сил ей не хватит... и потеряла сознание. А когда очнулась, выплюнула вместе с кровью и рвотой все почерневшие внутренности. Чем я мог ей помочь? Меня заботил лишь мой ребенок. Да, этот чудом выживший плод, маленький живой комочек, союз ада и смертной земли, скрепленный кровью, спермой и неочищенным героином. Ему было слишком мало недель от зачатия. И я превратился в суккуба, зашил его в себя. Не скажу, что с легкостью... это был труд. Оставаться женщиной, без иных воплощений, в бренной оболочке как в клетке, держась за стальные прутья и глядя на свободу, жить, думая о заветной цели, жить... вынашивая свое дитя. Месяцы пролетели как дни, но только в тот памятный час, когда ко мне пришел сам Темный владыка, я понял, что не смогу родить.
- И что ты сделал? – я едва ли сам понимал, что говорю, захваченный его жизнеописанием.
- Я призвал свою старшую дочь, рыжую дьяволицу Кассандру... красную смерть. Владыка указал мне одну смертную женщину, тоже беременную, на исходе срока. Ее дитя умертвили немедля, в ее чрево был помещен мой сын. Не скажу, что она не заметила подмены. Ее мучили ужаснейшие сны и обильные кровотечения, а приближающиеся роды напоминали Апокалипсис, что был страшнее и реальнее самой реальности. Она избавилась от новорожденного сразу, как только смогла встать на ноги. Больше мать была не нужна, Кассандра исполнила мою волю, защитив от смерти ребенка. Тебя.
Сделав просто нечеловеческое усилие, я вырываюсь из стального захвата и отступаю. Но мне же некуда отступать. А гипноз его грустной, даже несчастной улыбки не отпускает, не дает ни скосить взгляд, ни пошевелиться. Как странно... Ксавьер потерял отца, хотя как бы и не нашел его, а я своего даже не искал. И не знал. И вот, таким ошеломляющим сюрпризом на голову...
Да, он хорош. Чрезмерно, даже для даэдрического принца, не говоря уж о красоте обыкновенного демона. И я похож на него, хотя бы этой отравляющей, манящей, сводящей с ума улыбкой. Господи, о чем я думаю...
- Кассандра предала тебя. Я нужен был ей для...
- Я знаю. Она отрекалась от меня трижды, а теперь отреклась от тебя. Тем не менее она еще вернется. Но ты не должен верить ни единому ее слову. Мои дети всегда разочаровывали меня. Все, кроме тебя.
- Ну и что же теперь? – я отчужденно посмотрел на его прямые мертвые волосы, тускло мерцавшие в желтом свете садовых фонарей.
- Пойдем, малыш. Я познакомлю тебя с «преступником».
/mirror of mind – Ksi/
Все произошло слишком быстро. Жилистые руки подхватили меня и бросили на пол, но, несмотря на ушиб, сознание я не потерял. Хотел схватиться за ноющую голову, но что-то помешало поднять и вытянуть руку, лицо красноволосого соблазнителя промелькнуло и пропало, а потом... разве что-то было потом? Если не считать вонючего мешка на голову, в котором лет пятьдесят плесневело кофе, да болезненного укола куда-то в пах, о Господи, надеюсь, я смогу еще иметь детей...
Если останусь в живых.
*
α^
- Ну ты бы хоть оделся, – мягко заметил демон, поднимаясь под руку со мной по лестнице. Того, кому он адресовался, я не мог разглядеть, но уже сжимал кулаки. Где это подлая мразь, где, я не вижу, тут очень темно...
- Я слишком часто слышу от тебя эту фразу, порядком приелось. Не придумывал что-нибудь еще? – Мы дошли, я смотрю в провал двери: в густом полумраке комнаты прорисовался белый силуэт. – Мод?.. Кто это с тобой?
- Мое сокровище, бесценное, в единственном экземпляре, – то ли гордость, а то ли ирония... отец еще и издевается. Я почувствовал злость. – Разве твои развлечения кончились?
- Меня прервали, толком не дав раскочегариться. Так кого ты там привел? Нового парня?
- Полегче на поворотах, браток, а то снесет. Я уже шесть дней как священник новой Римско-сатанинской церкви и соблюдаю целибат, – отец неприятно рассмеялся, а потом неожиданно развернулся, сверкнув на меня холодными, безумно холодными глазами. Я чуть не отпрянул. – Малыш, у тебя большая семья. Этот невыносимый голый молодой человек, например, твой троюродный дядя... или брат. Или даже дед. Генеалогию мы потом изучим. Он бесцеремонно выбросил под колеса такси ехавшего сюда мальчика по вызову, принял облик, который возжелал Ксавьер (благо, с натурального изменить пришлось лишь цвет кожи), добился полной взаимности в вопросе близости и доверия примерно за пятнадцать минут, и буквально только что качественно отсосал у твоего возлюбленного. Да, Дэз, вытри рот, а то что-то капает, – демон хмыкнул, внимательно изучая мое омертвевшее лицо, потом вдруг потеплел и стал очень серьезным. – Ты простишь его. Кровь не восстанет против крови. Кроме того, тебе никто не запретит надрать серафиму задницу за гнусный разврат, засунуть его яйца в улей, а язык, нализавшийся до потери пульса запретными сладостями, намотать на барабан стиральной машины. После этого ты сядешь попить с ним кофе. А я сяду рядом. И ты его простишь. Он не знал...
- Чего это я не знал? – задиристо осведомился Дэз, ползая по полу в поисках одежды.
- Ну, значит, знал, – легко согласился отец и непринужденным жестом притянул меня к себе, обвив за талию. – Ангел... это шестикрылый серафим Дезерэтт. Падший серафим, правда. Так как падок был всегда на порочные удовольствия, которыми я заведую.
- Не всегда ты ими заведовал, – все так же задиристо перебил серафим, с криком радости найдя футболку. – Ты вообще мелкий еще.
- А ну-ка цыц! – зеленые глаза отца резко стемнели, гипнотизирующая мягкость уступила место чему-то... грозному. Странно бесформенному, иррациональному. И просто панически пугающему. Дезерэтт вдруг выронил футболку и послушно захлопнул рот. – Так-то лучше. Молчащим ты гораздо привлекательнее становишься.
Серафим что-то смирно пробормотал и занялся поисками штанов. Но я все еще не могу произнести ни слова, переваривая эту сумасшедшую сцену. И две фигурки, темная и светлая с ярко-красными волосами... просто никак не укладываются в голове. Отец молчит, задумчиво вздыхает, запустив длинные пальцы мне в волосы. И я с трудом в полной тишине узнаю свой сдавленный голос:
- Отец, как тебя зовут?
- Асмодей.
- И ты...
- И я наконец-то с тобой. Вымолил себе такую милость.
- Но зачем?!
- Чтобы помочь. Наш неутомимый охотник за сладкими мальчиками прекрасно был осведомлен, кто и что ты для Кси, но цинично решил, что раз он прогнал тебя, то можно воспользоваться удобным случаем. Только он изрядно перебрал сегодня алкоголя и легких наркотиков, поэтому, когда группа товарищей в плохо скроенных масках (made in China) ворвались и похитили белокурого красавца, ему хватило обычного удара по спине, чтоб отключиться.