Radical (СИ) - Страница 119

- Ангел?

- Да, дорогой?

- Ты...

- ...люблю тебя.

- А...

- ...и Эрика тоже полюблю. По крайней мере, он мне очень нравится. Что-нибудь еще?

Кси не ответил, и я удовлетворенно поцеловал его в разгоряченные губы, обжегся затрудненным дыханием, улыбнулся, а потом поцеловал смирно лежащего между нами маанца.

- Ну что притих? Кого боимся? – я шевельнулся, и его кровь закапала мне в пах, тонкой струйкой скатываясь в простыни. Ксавьер ахнул в ужасе, когда вытянул член из свежей раны и не смог никуда деть пристыженные глаза. Эрик лежал все так же неподвижно, ткнувшись носом мне в ухо, а когда я шевельнулся снова, проговорил умоляюще:

- Подожди. Не двигайся. Пока ты рядом, твое тело меня будто лечит... снимает боль.

Я застыл, приложив ладони к его влажным ягодицам, Ксавьер растерянно смотрел на меня, не зная, что делать, а я... черт знает, почему я так спокойно прошептал:

- Салфетки, родной. А также любую ранозаживляющую мазь, ватные тампоны, полотенце и спиртовый лосьон.

- У меня ничего этого нет...

- Разумеется, есть. Твой заботливый повар припас в тумбочке на случай, если я слишком рьяно буду выполнять свой супружеский долг перед тобой.

- Эндж, мы же не женаты! – Кси cполз с кровати и принялся рыться в выдвижных ящичках. – Почему ты так назвал... ну... пафосно.

- Секс? Не я. Жерар. Видимо, он посчитал, что я достаточно хорош, чтоб взять тебя в пару официально. Но ты не беспокойся. Я никогда на тебе не женюсь.

От безразличного тона последней фразы истерзанный Эрик встрепенулся и приподнял голову. А оборотень стукнулся об верхний ящик, который очень зря не задвинул, и уронил найденную бутылочку с лосьоном.

- То есть, так, да? Я не сгодился бы тебе в жены? Даже если бы родился девочкой, а не мальчиком?

- Я не хочу, чтоб моего мужчину звали «жена». Я не хочу, чтобы люди, глядя на нас, гадали, кто из нас выполняет женскую роль в семье, а кто – мужскую. Меня раздражает само слово «семья», подразумевающее быт, рутину, ссоры и уныние. Меня раздражает институт брака. И накладываемые им ограничения и обязательства. И я никогда не женюсь, Ксавьер, потому что люблю тебя и не желаю делать несчастным. Не хочу унижать и сравнивать с кем-то или чем-то. Я не женюсь, потому что хочу быть с тобой всегда... а не пока смерть разлучит нас по брачному контракту. И, кстати... я думал, что поговорю с тобой на эту тему в другое время и в более располагающей к беседам обстановке. Давай салфетку.

Ксавьер облился румянцем, но салфетку не дал. Смочил ее в лосьоне и сам протер окровавленные бедра маанца, его промежность и попу. Запах спирта подействовал на нас, всех троих, на диво хорошо и успокаивающе, однако Кси промокнул также и разорванное отверстие, Эрик застонал тихонько, но мучительно... могу лишь догадываться, как сильно там печет сейчас. Желая исправить эту оплошность, я быстро вскрыл жирный крем, щедро зачерпнул на пальцы и засунул в его анус, размазывая изнутри по стенкам прохода. Особых повреждений нет, несколько трещин, кровь уже свернулась... я закончил мазать, обвел остатками крема контур сузившейся дырочки... и испытал легкое возбуждение. Тело Эрика едва успокоилось после первого опыта, а я, скотина, хочу опять его потревожить? Я выхватил у Кси тампон, покатал между пальцев, делая не таким сухим и шершавым, и ввел с усилием в окончательно сомкнувшееся отверстие. Потом усадил молодого кота на себя ровно и пригладил его хвост, чтобы прикрывал попу как прежде.

- Походишь пока так. Лосьон обеззаразил ранку, а вата стерильна. Поздравляю, Эрик, ты лишился невинности. И познакомился заодно с обратной стороной сладких постельных утех.

- А у нас все было по-другому, – нерешительно подал голос Кси. – Как ты мне это объяснишь, Ангел?

- Я не трахал тебя как сорвавшийся с цепи берсерк. Да и тело твое принимало меня очень жадно и охотно, будто всю жизнь ждало момента соития... – я развеселился оттого, как они оба покраснели и опустили глаза. – Черт, да что я сказал? Ведь ничего особенного! А ваша бесстыдная нагота вас не смущает, мальчики?

Эрик собирался кинуться на поиски одежды, но был без комментариев прижат к груди железной рукой. То же самое случилось и с Кси, до которого я теперь дотянулся довольно легко и рванул обратно на кровать. В молчании мы полежали несколько блаженных минут. Два голеньких малыша, оба полностью мои, и оба восхитительные...

- Спасибо, что помог справиться с болью, – смущенный донельзя голос Конрада-младшего в тишине прозвучал особенно сладко. Я поцеловал его в макушку, попутно заметив, что хоть немного, но остался человеком. И зверски хочу спать.

- Спасибо за спасибо. И за то, что вернул мне зрение. И я смог узнать, какой ты красивый... не только на ощупь.

- Теперь у нас все будет хорошо? – спросил Кси боязливо, пробуя покусать меня за шею.

- Утром увидим. У тебя ворох дел, которые надо разгрести. А сейчас... Эрик, я выпущу тебя из рук, но ненадолго. Ксавьер, можно перекинуться с тобой парой слов с глазу на глаз?

Он моментально посерьезнел, натянул штаны (точно не свои) и первым вышел из спальни. А я воспользовался минутной заминкой, чтобы еще раз присосаться к губам маанца, преступно мягким и таким же послушным, как и до... черт, отрываться от них – все равно, что прекращать на полпути вдыхание кокаиновой дорожки. Но я пересилил себя и остановился. Оставил его валяться безукоризненным украшением кровати, беззвучно притворил дверь и прислонился к ней. Кси взял меня за руку.

- Может, отойдем? Слишком близко к...

- Он не будет подслушивать, он не такой. Ксавьер?

- Да? – он перешел на стыдливый шепот, догадавшись, о чем я сейчас спрошу.

- Зачем ты его растерзал?

- Я не хотел...

- Нет, хотел. Не отпирайся. Я попросил об элементах изнасилования лишь в самом конце. Но сначала ты вогнал в него член с огромной силой и злостью, и сделал это намеренно. Ты жестоко разорвал его, надругался над его доверием... в его самый первый раз. Почему?

- Я не знаю. Я правда не знаю! Какая-то слепая агрессия, от одного упоминания Фрэнсиса. Плохо контролируемое желание причинить боль, мучить, заставить стенать... и это все еще владеет мной. Мне это как будто... нравится, – Кси испуганно опустил голову, ожидая, что я его ударю. – Он ненавидит меня теперь?

- Вряд ли он поборет огромное обожание тебя, что бы ты ни делал с ним, и как бы ни издевался. Даже если истолкует верно и поймет все скрытые мотивы. Он любит тебя, идиот.

- Но я не буду над ним издеваться! – оскорбленный взгляд и отчаянные глаза, переполненные слезами. Знакомо. Я видел это у старого Ксавьера, до похищения.

- Это мы еще посмотрим. Малыш?

- Что? – теперь он смотрит мрачно и с вызовом, явно ожидая от меня подвоха.

- Я готов рассказать тебе все. Больше откладывать не буду. И отвечу на любые твои вопросы. Прямо сейчас.

- А я не хочу, – отвечает он, внезапно уходя от западни, и утыкается носом в мою грудь. – Ты вернулся, зачем мне объяснения. Просто обещай, что дальше не будет лжи. Что не оставишь меня одного. Что не умрешь больше... А все, что было в прошлом, пусть там и сгинет.

- И все-таки ты услышишь меня. Каждое слово будет неприятным, кое-что продерет до глубины души, верю, что ты даже разозлишься, малыш... но здесь я не могу пощадить тебя и твои чувства, – я резко отделился от двери и развернулся, меняясь с ним местами. Тесно прижал оборотня к рельефной деревянной поверхности и зашептал... жарко и медленно, разделяя некоторые слова по слогам. – Мой брат-близнец не был мне настоящим братом. В цепочке возрождений Зверя он был предыдущим мной. Но это неважно. До тебя я любил его больше всего на свете. Жил им... пока его не убил из-за наркотиков майор Чарльз Блэкхарт. Фрэнсис не был в курсе кровавой резни. Он также не спросил, кто был донором, когда его прооперировали и заменили почку. Ты видел эту почку в моем кармане. Ты догадался, почему я вырвал ее. Дорогой... я вовсе не ненавидел генерала. Я лишь поклялся отомстить за Демона. Я виделся с ним в аду, он просил меня простить обидчиков, но я не выполнил его просьбу, потому что Конрад захотел отнять у меня не только брата, но и тебя. Смерть Блака была легкой и безболезненной – мне хватило насладиться его ужасом за доли секунды до выстрела. А Фрэнка я не убивал. Его забрали истекающим кровью, но живым. Ты можешь спросить Дезерэтта о том, что стало теперь с фельдмаршалом, но я не советую. Это было первое, в чем я хотел признаться. Теперь второе... Максимилиан.