Radical (СИ) - Страница 117

- Что? – я не понял, о чем он, благополучно забыв предмет разговора, в плену сладких, разжигающих кровь ощущений, пьяный от острой близости, которую он мне подарил, не трахая. Подарил вместо скандала и выяснения отношений...

- Эрик. Теплый и обнаженный, лежащий в твоих нетерпеливых руках. Выгнувшись именно так, как тебе подсовывала воспаленная фантазия. Ты держишь его за бедра, исступленно лижешь и кусаешь за шею, водишь языком между лопаток, вонзаешь зубы в гладкую кожу, а она отвечает тебе... с жаром, на все прикосновения, грубые и нежные. Потом ты вытягиваешься на мальчике, прижимая член так, как прижимаю его к тебе сейчас я. Только он подается назад, чтобы ты хорошенько насадил его... и выгнул еще сильнее, глубоко проникнув в его девственное тело.

Я широко раскрыл глаза и застонал, громко и протяжно, не в силах воспротивиться искушению, картине, которую Ангел обрисовал небрежно, всего в нескольких словах. И слабый возмущенный возглас, раздавшийся над ухом, не смог меня отвлечь.

>> В комнату скользнула гибкая кошачья тень. Будь я зрячим, я ни за что бы ее не заметил, не услышал... Но я ничего не видел, и остальные органы чувств обострились предельно. Сначала он тихо дышал, прильнув к двери с другой стороны, и воздух, который он выдыхал, слабо окрашивался в серебро. Затем он прокрался в спальню, такой текучий и плавный, что в один момент я усомнился, а человек ли это? Но он выдал себя легким, почти незаметным шуршанием одежды, на нем штаны и рубашка Кси, с запахом и теплом Кси, а высокая концентрация серебра в крови очерчивает для меня как нимбом контуры его головы, омывая мощный, невероятно мощный мозг. Если бы сравнение с компьютером не было таким убогим, я бы подумал, что передо мной кибернетический организм. Импульсная активность в его нервных узлах подобна ядерному синтезу внутри звезды, электричество струится водопадом, расходясь миллионом узких и сверхточных лучей, похожих на иглы, ими он пронзает окружающую реальность, стараясь понять и постигнуть все. Он – Сверхчеловек, о котором мечтали идеологи, философы и психи. Он... кто он? Я знаю, кто он. И что здесь делает...

Я неторопливо заговорил о нем. Он жадно внимал каждому слову, склоняясь головой все ниже к кровати, почти прикасаясь ко мне, почти прижимаясь к ничего не подозревающему Ксавьеру. Я говорил тихо, вещи, которых он хотел и боялся, заставляя его заливаться краской, стискивать в смущении руки, дрожать всем телом... трепетать от волнения. И когда договорил, получил ответ. Нас никто не слышал – это было его «я», легко проникнувшее в меня, и я точно так же без труда вошел в ядерный реактор, которым было его сознание.

Мы соприкоснулись на территории, которая казалась общей площадкой двух разумов, наши электрические импульсы вплелись друг в друга, врастая и дополняясь, я млел, не торопясь углублять контакт... а он выжидал. Мыслей, сформированных в слова, тут не было, только чистый восторг и нетерпеливо тянущиеся руки, которые я схватил охотно и пообещал не выпускать. Он чувствовал себя все увереннее, его присутствие внутри становилось ярче, четче... наконец оно зазвучало голосом, чистым и мощным, и я глубоко вздохнул, наслаждаясь мнимой вибрацией, которая могла бы сокрушить кости и мышцы, будь она выпущена наружу и обернись явью. >>

- Ты, – он не нашел более емкого слова, и в нем был смысл всего, что он хотел мне выразить: свой страх, тень недоверия, растерянные желания найти приют и покой, безотчетное обожание Кси и пробуждение пантеры, готовой жадно наброситься на меня и сжать... сильно, больно, сладко. Я ощутил привкус этой преступной сладости на губах и подавил улыбку.

- И ты, – я отправил ему порцию своих бесстрастных раздумий о смерти. Его смерти, смерти Фрэнсиса, гибели многих людей и апокалиптических настроениях, зашитых мне в живот (в частности) и под кожу (в целом). Он выразил удивление, выбросив протуберанец энергетической плазмы и нарисовав мне свое лицо с взлетевшими вверх бровями. Красивое. Очень напоминаюшее Конрада. Я вторично подавил улыбку.

- Ты убьешь меня?

- Нет. Но пусть неопределенность пощекочет тебе нервы, – я накрыл его губы в неистовом поцелуе. Это был всего лишь образ, вложенный в его сознание, как и все остальное, чем мы обменялись, но Эрик содрогнулся всем телом.

- Разве ты не ненавидишь меня за сходство с ним?

- А разве ты уже не очутился в одной постели с врагом?

- Ксавьер – не враг...

- Мы все трое – враги человечества, малыш, – я взялся за кончики его пальцев, наслаждаясь растерянностью Эрика, она похожа на метеоритный поток, нечаянно бомбящий не ту планету. Чего он ожидал? Ненависти и кровопролития, скрещенных мечей и непримиримых взглядов, дуэли, постепенно превращающейся в мясорубку, ожесточения, вызова и презрения в глазах. В тех самых, которые не видят. Но, по крайней мере, я способен упиться тем, что он показал мне добровольно. Его лицо... Его следующий шаг был достойным ударом, заставшим меня врасплох.

- Я могу исцелить тебя.

- Как?

- Я не знаю. Я просто все умею.

- Übermensch, – я показал ему свою насмешку. – Ты даже не знаешь, кто ты, тебя двадцать лет держали в неведеньи, пудря мозги какой-то расой и прочим дурдомом. Хорошо, что Ксавьер споткнулся об тебя в подземелье.

- Я не верю в твое высокомерие.

Я кивнул, охотно соглашаясь, отпустил ноги Кси и привлек маанца к себе, теперь уже по-настоящему. Малыш программист, слышавший до этого всего одну реплику, зашевелился, нехотя привстал и охнул, столбенея.

Эрик держал мою голову, обнимая за щеки, его кожу взрезали серебряные серпы и бритвы, потоки света лились, свободно преодолевая барьер из одежды... и железобетонных стен. Один черт знает, на что был похож дом фельдмаршала в тот момент. Вполне допускаю, что его наблюдали с околоземных орбит, со спутников, и приняли за взрыв на атомной электростанции. Когда свет, лизавший мои обожженные веки, стал таким же невыносимым, как тот свет, из которого я падал сквозь ад... я открыл глаза и увидел. Как сверхчеловек жадно всматривается в меня. Его ладони все так же обнимают мое лицо, белое и чистое, без следов агонии сетчатки, без кровавых потеков и болезненных трещин. Его зрачки до странности напомнили мне зрачки серафима, но они были раскромсаны не на игольчатые звезды, а на маленькие спиральные галактики. Они вращались, медленно погружаясь в багровое ничто. Неужели только я тебя вижу таким?

- Эрик? – тихо вопросил я, боясь спугнуть свое видение в его чудесных голубых глазах.

- Ты вернулся, чтобы привести все к концу, – глаза отразили понимание и горечь.

- Немного блеска на тело и краски на лицо... украсит вечеринку конца света, – я почувствовал себя сыном своего отца, с силой отбросив его на кровать... на Кси. Одобрительная улыбка Асмодея запуталась в моих волосах, я же с облегчением подумал, что даю себе еще одну отсрочку. Объяснить Ксавьеру придется слишком многое и слишком трудное.

====== LXIX. Perfect DNA ======

Part3: Trinity fields

Снова эта спальня, с очень высокими окнами и психоделичным потолком. Они не заметили транспортировки домой, занятые борьбой друг с другом. Эрик вырывался, лениво и неубедительно, сделав вид, что выключил свою силу, на бледном истомленном лице я с интересом читал все, что он думает о нерешительности программиста и его технарском тугодумии. Наконец, Ксавьер стащил с него свои же штаны и почему-то оробел... замер, зарывшись носом в его черные волосы. Второе приглашение оставалось за мной, я должен был тоже упасть на постель. Но фельдмаршальский профиль маанца не давал мне покоя, меня кололо то в грудь, то в затылок, неприятные мысли, навязчивые ассоциации, двенадцать тонн воспоминаний, а в финальном аккорде на меня падал балкон – Демон, что владел моим сознанием так же властно, как и до расправы.

Я упорно таращился в потолок, сам себе напоминая пациента ожогового центра, уже освобожденного от бинтов, но не привыкшего к ощущению голой, ничем не защищенной кожи. Я тяну со всем, в трусости или нерешительности, мне восемь лет понадобилось, чтобы совершить мщение, и сколько лет меня теперь должны ждать эти двое? Я начну жить по-настоящему или нет?