Radical (СИ) - Страница 110

С преувеличенным изяществом и демонстративностью удержав меч двумя пальцами, Асмодей отчетливо произнес:

- Сейчас, если отпущу – милейший сэр Санктери отправится в известный тебе путь-дорожку. И ты опять будешь топтаться под воротами инферно, как нищенка, не в состоянии войти. Потому что я выставил тебя из дому за многочисленные и повторяюшиеся предательства.

- Кто дал тебе право вмешиваться сейчас в дела смертных, отец?!

- Слушайте, эта двуличная тварь меня достала, – внезапно произнес тот же спокойный полусонный голос, что и вначале представления. Дезерэтт взметнул красными волосами, выгибаясь и сильно отвлекая внимание (не смотрел на падшего ангела разве что Бакстер, да и то, мычал и хотел повернуться), высунул неимоверно длинный раздвоенный язык и пощекотал им Кассандру за подбородок. Она почему-то закричала и растаяла. Вот дура. Меня б так кто пощекотал...

- Так это ты первым голос подал? – мы победили терроризм. Я развязал мычащего патанома, а серафим размял ему затекшие руки и ноги.

- Ага.

- А откуда Кассандру знаешь?

- Да подкатывала один раз с предложением грохнуть тебя во сне. А потом перепихнуться.

- Вот бллин... э-э... – мне не хватало слов, – ...сука подлая!

- А Моди о чем говорил? О том же.

- Почему она сбежала?

- Испугалась, что я лишу ее девственности.

- Языком?!

- Ну, я еще и не такое умею, – скромно пробормотал Дэз и поправил на Джонни халат.

- Подожди-ка, а как она могла предложить перепихнуться, если...

- Так это замануха для дурачков. Мол, дам, обязательно дам. А в итоге окажется, что ее и трахать некуда. Кроме рта.

Я решил, что в дополнительных подробностях не нуждаюсь, и уставился на Джонни, как бы приглашая поболтать. Бакстер молчал и только пялился на нас, как на своих пациентов. Особенно тщательно он изучил мертвенное лицо темптера. Потом забрал у него клинок.

- Батенька, ножик не для вас припасен, – спокойно заявил он даэдрическому принцу и спрятал меч в ножны. – Вы, конечно, весьма высокопоставлены, но я не склонен к раболепию. Странно, что вы мне симпатичны. Напоминаете одного милаша.

- Дурак, это его отец! – почему-то вырвалось у меня. Я запоздало зажал себе рот, пронзенный ощущением, что не стоило вдаваться в детали демонической родословной Ангела.

- Надо же, как вы друг на друге завязаны. Все чьи-то дети, и война родителей становится вашей войной... – Джонни отошел после пленения и разрумянился. Воспринял беззвучное исчезновение Моди как должное и охотно пошел за мной в автомобиль. Для подстраховки Дэз и Эрик шли следом, но никаких признаков волнения и желания убежать патологоанатом не выразил. Доверяет мне, стало быть. И это после всех своих злоключений. – Знаешь, парень, участвовать в твоей игре мне нравится гораздо больше, чем копаться в протухших кишках. С момента, как я тебя увидел на плече у милаша, я понял, что спокойно на заднице не усижу. И папаша твой – лишнее тому подтверждение.

- Как он умер, Джонни?

- Ты помнишь, я говорил о крови, переполненной сахаром, пустом желудке, отсутствии яда и прочих составляющих? Милейшая девушка в красном открыла мне его тайну, банальную до безобразия. То было все обыкновенной фигней, для отвода глаз, петляние в кустах и пьяная езда на санках. И сахарок ему, играючись, подсыпали в нутро потом уже, когда укокошили, – Джонни, начавший было улыбаться, перестал. – Максимилиан был бессмертным, как хренов Прометей. И убила его особенная чумная зараза. Дрянь, будто созданная специально для него. Один поцелуй, а в поцелуе слюна. Она-то и парализовала его. Вампиры схватили его как ребенка и хорошенько надругались. Он не мог сопротивляться. Все видел, все ощущал, а шевельнуться не мог. И умирал медленно. Не хотел отправляться на тот свет, даже лишенный крови. Скончался, напоминаю, только в больнице. Его сердце упрямо билось, когда мозг уже отключился. А это злое вещество из слюны... оно нестойкое, полностью распалось на безвредные компоненты. Поэтому я не смог его выявить.

- Это ж сколько чужой слюны надо было выпить... – возбужденно пробормотал Дезерэтт. – Они полночи с любовником сосались, что ли?

- Кто это был, Бакстер, Кассандра не сказала? – резко перебил я. – Кто убийца?

- Он, – врач кивнул на Эрика.

- То есть как это?!

- Я никогда не покидал пределы Сандре Льюны, – веско возразил маанец, не поворачивая головы от окошка.

- Лично ты – нет. А твои анализы – сколько угодно часто и сколько угодно много. Я думаю, капсюль с концентратом твоей слюны поместили в рот одному из солдатов-агентов генерала, он и провернул операцию по устранению Максимилиана.

- То есть, по логике вещей, это была необязательно слюна? – Эрик все так же не отрывался от пейзажей за окном автомобиля, но его голос дрогнул. – В капсулу можно что угодно запихнуть.

- Если вы еще не умерли от поцелуев с этим красавчиком – значит, нет. А вы с ним целовались, я уверен. Особенно ты, парень, – Бакстер обнял меня за голову. – Да шучу я! Что тебе хорошо, то бате твоему – смерть. Повторяю, он был особенным бесовским отродьем. И богам пришлось изобрести велосипед, чтобы уложить его в деревянный ящик. Как ключ к замку, этот яд подходит только одному приговоренному. Казнь совершена, горюй, но спи спокойно. Твой Эрик не опаснее тарантулов в моей формалиновой коллекции. Вижу, не помогает. Заткнулся.

Я молчал. Новость не слишком сенсационная, но окончательно запутывающая.

Откуда Фрэнсис знал, чем травить Максимилиана? Кто ему подсказал? Или он экспериментировал вслепую? Все это заставляет только отчаяннее желать пробуждения Ангела. Если уж он не ответит – то от генерала не дождешься. И зачем я собрался к Николь? Вечно, когда я отправляюсь к ней, вокруг происходит какая-нибудь жопа. Странно, что меня до сих пор еще не...

Автомобиль, выезжавший на мост, резко занесло на повороте, развернуло и выбросило в массивное бетонное ограждение. Пристегнутый пасажир на переднем сидении, то есть Бакстер, стукнулся коленями и локтями, чуть не сломав при этом шею... но чуть не считается. Сейчас он моргал, плоховато осознавая происходящее. Демон и маанец, сидевшие сзади, благополучно упали друг на друга, звериная реакция позволила Эрику сжаться в огромных руках Дезерэтта и защитить от удара живот. Им повезло?

Водитель лежал на руле, пробив головой лобовое стекло. На алом капоте кровь была почти неразличимой. Он забыл пристегнуться. Или просто не захотел.

/mirror of mind – Ksavier/

Я снова в колыбели, я ясно вижу свет, мой ум кристально чист... и пуст. Небольшие, но яркие игрушки качаются, подвешенные над моей кроваткой, они звенят, рождая завораживающую музыку. Я засыпаю под нее. И все равно вижу свет. Он то приближается, то отдаляется... может, то вертится ночник?

Идиллия моего детского полусна нарушена, за стенкой слышится крик, совсем короткий, но за ним давящая тишина. Мои игрушки не умолкают, продолжая звенеть, но их я не слышу, пытаясь уловить шаги, сюда кто-то идет, я уверен, я знаю, хоть и не вижу открывающейся двери, не чувствую ни мгновенного сквозняка, ни шелеста одежды, из которой извлекается длинный кинжал. Металл тускло блестит, появляясь в поле зрения, я тяну к смертоносному лезвию ручки, оно такое красивое и интересное, оно... срезает шнурок с одной игрушкой, маленького плюшевого котика, он падает в колыбель, а я радостно улыбаюсь и мяукаю, и хочу увидеть продолжение этой игры. Но над кроваткой появляется лицо, я не знаю его, я знаю только мать и двух нянечек, и это лицо не похоже на нянечку, оно худое и узкое, с острыми скулами, я пугаюсь сначала, а потом меня завораживают глаза. Большие, светло-зеленые, с тонкими полосами змеиных зрачков, они изучают меня внимательно, даже безжалостно, будто ищут что-то в моих нежных несформированных чертах. Я перестал тянуть ручки, с любопытством разглядывая его, а потом приоткрыл ротик, вымолвив то, что затрепетало внутри...

- Папа.

В левой руке у него так и остался длинный оголенный кинжал. В правой он унес меня, прихватив из колыбели лишь одеялко и плюшевого котика. Он похищал уже в четвертый раз. И опять у него не хватило духу заколоть меня.