Ради безопасности страны - Страница 4

Подлинный патриот своей Родины, Трубцов бесконечно предан науке. Ему абсолютно чужды честолюбие и тщеславие, он совершенно равнодушен к материальным благам. Завербовать самого Трубцова, следовательно, нет никакой надежды. Значит, нужно использовать кого-либо из его окружения, кто мог бы стать более легким объектом для вербовки, а затем добровольным или вынужденным помощником.

Таким человеком оказывается Михаил Линевский. К тому времени, когда на него выходит иностранная разведка, он представляет собой вполне сложившийся и определенный тип. Главная черта его характера — эгоизм. Тщеславный и честолюбивый, он считает себя несправедливо обойденным во всем — в семье, в науке, на службе.

Ему никто не нужен: ни друзья, о которых он говорит не иначе, как с насмешкой и иронией; ни коллеги, от которых он изолировался, считая себя стоящим выше их, более талантливым; ни коллектив, представляющий, по его мнению, «стадо». С предельным цинизмом он говорит бывшей жене: «Ну и что дал тебе коллектив? Может, интересную работу? Или хорошую зарплату? Или ты квартиру получила?» И далее: «А ты все пять лет старалась загнать меня в стадо, то бишь в коллектив. Чтобы как все. Чтобы как у всех! Ты хотела превратить меня в барана, бегущего за каким-нибудь руководящим козлом!»

Линевский не хочет понять, что, человек озлобленный и опустошенный, он уже ничего не может сделать в науке, и в том, что защита его диссертации отложена на год, склонен винить кого угодно, но только не себя. «...Талант обязан быть нравственным, — говорит ему начальник отдела, — а у вас, дорогой коллега, философия волка... Вы отъявленный карьерист».

Неудивительно, что такой человек довольно легко попадает в сети, расставленные для него иностранными разведчиками Андрэ Багрофф (Андреем Багровым) и его женой — «парижанкой Жози». Играя на гипертрофированном самолюбии и неудовлетворенном честолюбии Линевского, учитывая присущую ему тягу к материальным благам, им фактически удается склонить его к совершению особо опасного государственного преступления — выдаче секретных сведений, составляющих государственную тайну.

При чтении повести С. Родионова обращает на себя внимание одна ее особенность — почти до самого конца, который, как и положено в хорошем детективе, застает читателя врасплох, действий чекистов не видно, они как бы «за кадром». Но развязка свидетельствует о том, что чекисты заблаговременно узнали о враждебных устремлениях иностранных разведчиков и сделали все, чтобы не только оградить важную государственную тайну, но и удержать Михаила Линевского на последней черте, спасти его.

Повесть имеет большой нравственный заряд. Это достигается не только противопоставлением двух характеров — Линевского и Трубцова, но, прежде всего, точностью и недвусмысленностью моральных оценок автором черт и поступков отрицательного героя. Этому же способствуют художественные достоинства произведения: чувство меры, живой образный язык, мастерски построенные диалоги, углубленно-психологическая характеристика героев, которые показаны в острых ситуациях, позволяющих раскрыть их характеры наиболее выпукло и ярко.

Повесть Б. Никольского «Хроника одного следствия», как это видно из ее названия, посвящена расследованию только одного дела, в котором, отметим, нет ни головоломных ходов преступника, ни сверхинтуитивной прозорливости следователя, но зато имеют место достоверность и убедительность.

...При таможенном досмотре у одной из иностранных туристок обнаружена папка с материалами антисоветского характера, которые она пыталась провезти за рубеж. Следствие выходит на Валерия Антоневича, инженера НИИ, который и передал эту папку иностранке. На первом же допросе Антоневич признает, что является автором данных материалов.

Казалось бы, следствие будет простым и легким, поскольку подозреваемый, видимо, решил быть честным и откровенным. Но, поразмыслив, Антоневич отказывается от своих первоначальных показаний. С этого момента начинается поединок между подозреваемым, который юлит, лжет, изворачивается, и следователем Серебряковым, чья задача — выяснить истину. Вдумчивое, внимательное изучение характеристик Антоневича, полученных от разных знавших его людей, тщательный анализ изъятых материалов, свидетельские показания помогают следователю уличить Антоневича во лжи, установив бесспорное его авторство. Полностью разоблаченный, Антоневич пишет на имя следователя заявление с чистосердечным признанием:

«Считаю необходимым заявить окончательно и определенно: предъявленные мне обвинения признаю...»

Однако Серебряков свою задачу не сводит только к изобличению Антоневича, он стремится понять, как мог человек, выросший и воспитанный в нашем обществе, встать на путь злобной и грязной клеветы на нашу жизнь, на путь пособничества нашим врагам.

Как и каждый советский человек, Антоневич имел возможность получить любую профессию, образование, работу. Но всю свою жизнь он только начинал и ничего не доводил до конца: несколько раз менял профессию, не раз начинал учиться, наконец заочно закончил институт, подумывал о научной работе и все бросал, не завершив. Ничего не доведя до конца и не добившись, он обиделся и озлобился. С детских лет привыкнув видеть в себе человека неординарного, он считает, что несправедливо обойден во всем.

Ироничность и скептицизм во взглядах на сослуживцев, на личные и общественные отношения перерастают в предельную озлобленность и враждебность ко всему, что его окружает. Но Антоневич не выступает открыто и честно, а действует исподтишка, собирая, выискивая грязные фактики о нашей действительности, надеясь передать всю эту мерзость за рубеж для западных радиостанций. Из-за рубежа ждет он помощи и поддержки.

В процессе расследования Серебряков предстает перед нами как широко эрудированный специалист, тонкий психолог и пытливый исследователь.

Несмотря на простоту сюжета, отсутствие в нем неожиданных, интригующих поворотов, повесть Б. Никольского подкупает скрупулезностью, обстоятельностью изображения деятельности следователя органов КГБ в наши дни.

Недавно советское телевидение ознакомило зрителей с ходом и результатами судебного процесса над распорядителем так называемого «Русского общественного фонда помощи политзаключенным и их семьям» Репиным. Материалы этого процесса послужили основой повести П. Кренева «Знак на шоссе».

Используя средства художественной прозы, П. Кренев показывает как бы изнутри процесс и истинную цель создания пресловутого «фонда помощи узникам совести в СССР», его несомненную финансовую и политическую зависимость от ЦРУ США, дает меткие и точные характеристики как создателям и распорядителям «фонда», так и «узникам совести», а в действительности уголовникам всех мастей.

В повести убедительно раскрыт процесс падения главного распорядителя «фонда» Семена Солоника — бесталанного и неудавшегося художника: по указке сотрудников иностранных спецслужб он постепенно переходит от добывания мелких лживых «сведений» об «ущемлении» прав человека в Советском Союзе, поставляемых ему за небольшую плату различными уголовниками, до государственного преступления. Через одного из таких «информаторов» Солоник выходит на «некоего подонка», который за очень значительную плату передает ему материалы по судостроению. Материалы нужно в течение трех дней передать иностранной разведке, используя хитроумный способ связи.

Чекистам пришлось провести большую и математически точную работу, чтобы в предельно короткие сроки определить местонахождение тайника и захватить иностранного разведчика с поличным.

Солоник обезврежен, секретные материалы не попали за границу, несколько иностранных разведчиков разоблачены — так заканчивается повесть П. Кренева.

Главный вывод, который читатель сделает из этой и других помещенных в сборнике повестей, состоит в том, что враждебные, чуждые нашему обществу элементы ни при каких обстоятельствах не могут остаться незамеченными и безнаказанными. На страже наших государственных и политических интересов стоят не только органы госбезопасности, но и весь советский народ. Какими бы изощренными методами и способами ни пытались иностранные спецслужбы и центры идеологической диверсии осуществлять разведывательно-подрывные акции против СССР, выискивая в нашей стране отщепенцев, мы можем быть уверены: они обречены на провал.