Рабыня Дома Цветущей Сакуры (СИ) - Страница 5

Через невысокий каменный заборчик, как любопытные дети, выглядывают большие бутоны пионов. В темноте они кажутся серыми, но пахнут так же приятно, как и днем.

Здесь живет мэр нашего маленького города. Возле калитки его дома стоит повозка. Я не сразу замечаю кто в нее запряжен, но, когда мы подходим ближе, ошеломленно замираю. Следователь даже подталкивает меня вперед ко входу во двор, а я все никак не могу отвести взгляда от двух животных. Это существа размером с коров, но больше они напоминают огромных ящериц на длинных ногах и с короткими массивными телами. Из вытянутых клыкастых пастей высовываются тонкие раздавленные языки, пробуя воздух. А глаза горят алым пламенем. Мне кажется, что звери внимательно смотрят на меня, отслеживают каждое движение, готовые напасть, хоть и выглядят абсолютно спокойными.

Раньше о таких существах я только слышала. Невероятно сильные и выносливые создания, способные таскать тяжести, пробираться по непроходимым горам и долго обходиться без еды и воды. В случае необходимости они даже способны охотиться для пропитания. Их выращивают специальные люди в империи и продают только в самые богатые семьи, или на нужды шахт, которые обеспечивают императорскую семью.

Говорят, что это дальние родственники самих драконов.

- Вараны, - прошептал следователь, заводя меня во двор. - Не бойся. Без приказа хозяина они не нападут.

- А он может приказать? - с ужасом вновь оглядываюсь на ящеров. Пылающие глаза все еще глядят мне вслед.

- Нет, тебя же должны выгодно продать. Зачем портить товар? - следователь шикает на меня. Останавливается, не доходя до ступеней на невысокую террасу, и готовится ждать.

Я замираю рядом с ним и бросаю взгляд на небо. Оно меняется очень быстро, но в то же время слишком плавно. Антрацитово черный цвет постепенно выцветает до серого, а потом наливается голубым. Только после этого из-за горизонта вверх карабкается цвет вишневого цветения. Сады и дома вокруг из обесцвечено-серого становятся румяно-персиковыми.

Из дома, наконец, выходят люди. Я узнаю нашего мэра. Он тоже в парадном наряде. Его длинный белый халат расшит летающими птицами, а на лице застыло благоговейное выражение лица, которое портят только синяки под глазами. Кажется, он всю ночь не спал от волнения, что ему выпала честь принимать дознавателя.

За ним выходит и сам дознаватель. Он высокий и худой. Его одежда темно-синего цвета. Даже отсюда мне видно качественное полотно и тонкую вышивку. Узкопосаженные черные глаза дознавателя делают его похожими на хищника. Мне кажутся очень неприятными его острые черты лица и длинный нос, но я склоняюсь перед ним, демонстрируя покорность.

- Это последняя? - спрашивает дознаватель сухо, подходя ближе. Тыкает меня короткой тростью в плечо, заставляя выровняться.

- Да, - следователь быстро кивает и складывает руки на груди в немного трусливом жесте. - Это сестра того мальчика, которого вы вчера поймали. Она обменяла себя на него.

Дознаватель осматривает меня, как можно рассматривать подгнившие помидоры на рынке, слушая заверения продавщицы, что ничего более свежего в округе не найдется. Черенком трости он касается моего подбородка, поворачивает мою голову сначала в одну сторону, затем в другую.

- Что с лицом? - задает вопрос, очевидно увидев след от пощечины. Опускаю глаза, отвечая:

- Упала.

Услышав это, мужчина неопределенно фыркает и отворачивается. Рядом со мной следователь тихо переводит дух.

А я замечаю как из пристройки выводят еще пятерых людей. Трое из них незнакомые мне мужчины, а вот оставшихся двоих я знаю.

Старик с редкими седыми волосами и короткой щетиной на осунувшемся лице, тоже узнает меня. Он живет на краю городишки, раньше он делал посуду из глины на заказ, но в последнее время он страдал от болезни костей и не мог работать. Судя по всему, он тоже оказался в долгах.

За ним идет женщина. Ее лицо серое от усталости, голова опущена, а темные волосы растрепаны. Чувствую укол жалости, когда думаю о том, что ее пятеро младших детей теперь останутся на попечение больной матери и старшей дочери.

- Загружайте их в телегу! - командует дознаватель на ходу. На пороге дома уже стоит жена мэра, его трое детей и служанки. Все они улыбаются и беспрестанно кланяются вслед важному гостю.

Следователь касается моего запястья. Опускаю глаза, замечая в его ладони веревку.

Ах, да! Я ведь рабыня. Мне положено ехать со связанными руками.

Соединяю кисти вместе и протягиваю вперед. Терпеливо дожидаюсь пока мужчина затянет три узла.

- Не жмет? - неожиданно спрашивает он, дергая за веревку.

- Нет, все в порядке, - отвечаю даже не задумавшись. Сама наблюдаю за тем как подручные дознавателя с короткими мечами при поясах, помогают рабам по очереди взобраться на телегу.

- Пусть Луна хранит тебя, дитя, - шепчет следователь и подталкивает меня к телеге.

Я неуверенно делаю шаг вперед. Затем еще один. И еще. Все вокруг словно расплывается и погружается в туман.

Не хочу уезжать.

Хочу домой!

Запоздалый страх накрывает меня и бьет под колени. Ноги подкашиваются.

Но меня хватает под руку один из людей дознавателя. Смотрит на меня с интересом из-под черной налобной повязки. Темные глаза проходят по моему лицу, затем по шее. Оценивающий взгляд стекает все ниже. Сначала он останавливается в районе моей груди, уделяет внимание и левой и правой стороне, затем стремится ниже.

Я даже дергаюсь, желая избавиться не столько от рабства, сколько от такого пристального внимания.

Но мужчина только ухмыляется и подталкивает меня внутрь телеги. Не в силах сопротивляться ему, я делаю два шага вперед.

- Кому-то повезет с такой рабыней, - летит комментарий мне вслед, а затем следует легкий шлепок по ягодице. Подпрыгиваю от неожиданности и отвращения, возмущенно оглядываюсь. Человек довольно скалится. И меня вдруг охватывает ужас от того, что он скорее всего будет ехать внутри повозки и охранять рабов.

Но вдруг снаружи раздается властный голос:

- Ты что делаешь?

От тона дознавателя наглец и его напарник резко теряют уверенность.

- Заплати за нее, а потом уже трогай! - строго добавляет дознаватель.

- Простите! - охранник резко кланяется. - Она просто пыталась вырваться, и я немного припугнул ее.

От такой наглости у меня возмущенно открывается рот. Я ничего не делала! Даже мысли такой не было. Это он…

- А я могу вырвать тебе язык за ложь, - произносит дознаватель с угрозой. И мне внезапно удается проникнуться к нему симпатией. Хоть дальше он теряет интерес ко мне и этой ситуации в целом, а просто командует подчиненным: - В повозку!

К моему удивлению они опускают ткань, которая закрывает вход, и оба направляются в переднюю отгороженную часть телеги.

- Садись, девочка, - знакомый старик указывает мне на лавку рядом с собой. Благодарно кивнув, я действительно занимаю предложенное место.

Отказывается, весьма вовремя. Повозка двигается с места резким рывком, быстро набирает скорость, а затем плавно движется вперед.

Вскоре в телеге завязывается тихий разговор.

Я в нем не участвую, но мельком осматриваюсь.

Ответ на мой незаданный вопрос: «почему нас не охраняют» находится очень быстро. Возле выхода из телеги висит кусок пергамента шириной в ладонь и длинной в три. На нем выведены четыре иероглифа. Защитное заклинание. Значит, мы либо не сможем сбежать, либо умрем при попытке.

Двое незнакомых мне мужчин оказываются родом из ближайшего городка, а еще один из села еще дальше на север. Нас всех связывает одно: долги, которые нам предстоит выплатить своим телом.

Одному из мужчин назначили целых пять лет, но он держится хорошо. Старается шутить, хоть в голосе и проскальзывает отчаяние.

- Мы еще выпьем вместе, старик, - обращается он к моему земляку. - У меня невестка делает прекрасное вино. Еще никто не выходил из нашего дома трезвым!